Читать книгу "Наследница достойных - Ирина Ваганова"

Отец помрачнел. Понятно, что перемена настроения была вызвана не дерзостью графа, а пугающей новостью. Он подозвал камердинера и приказал не только запереть ворота, но и сделать обход крепостной стены, выставив наблюдательные посты на ней. Герцог Далеор преобразился, превратившись из любящего отца в собранного и ответственного защитника земель. Направляясь к замку, он отдал еще несколько приказов, в частности, перекатить четыре пушки с южной стены, где они были нацелены на перевал, на северную, где ожидалось нападение отрезанных от главного войска дикарей.

Откликнувшись на мой зов, отец оказался в эпицентре военных событий. Оставалось лишь молить Хранителей о помощи и благодарить их за сохранение целостности стен и вооружения.

В отличие от мужчин, я ничего не соображала. Похоже, решение остаться в проклятом мире иссушило резервы сил и разума. Однообразными и бестолковыми вопросами я лишь мешала беседе герцога и графа. Они обсуждали сложившуюся в стране ситуацию, а я перебивала замечаниями типа: «Но ведь все будет хорошо… мы победим… король не откажется помочь…»

Мы шли знакомыми каждым поворотом и закутком коридорами к гостевым покоям, отец и Рэй все больше проникались друг к другу уважением, и в комнатах, отведенным графу их взаимная приязнь уже была заметна даже слугам. Те с большим энтузиазмом помогали дорогому гостю устроиться.

— Оставлю тебя, Рэймон, — улыбнулся герцог Далеор, пресекая намерения графа отправиться с ним на обход стены. — Отдохни, приведи себя в порядок. Успеешь навоеваться! — Он повернулся ко мне: — Пойдем, Аделия.

Мне очень не хотелось уходить, но я не привыкла перечить отцу, поэтому бросив на Рэя огорченный взгляд, вышла из комнаты. Все еще мысленно пребывая с моим синеглазым спутником, я шла молча. Отец, вероятно, обдумывал, как лучше устроить оборону замка. Он мог бы поручить меня слугам, но провожал сам, за что я была ему признательна. Мои комнаты были недалеко, лишь два поворота коридора и пять ступенек вверх. На пороге я замерла. Отец, шагнув следом, сказал:

— Мы ничего не трогали здесь. Делюшка. Ждали тебя.

— Спасибо! — я прильнула к отцовской груди. Он обнял меня и как маленькую поглаживал по голове. Шмыгнув носом, я призналась: — Ты был прав, папа, когда не соглашался оставлять меня в проклятом мире. Я оказалась недостойной наследницей. Нужно было выбирать Лоту.

— Это не так, девочка, — отец крепче прижал меня к себе. — Перечитав все доступные святые тексты, я понял свою ошибку. Подумай, что бы сделала Лота?

Я пожала плечами и предположила:

— Она старалась бы исполнить волю Хранителей.

— Именно так. Разве пришла бы она сюда? Разве захотела бы покинуть проклятый мир? — Я помотала головой, а отец продолжил: — Требовалось вовсе не смирение и покорность воле короля, старца, Хранителей, а собственное осознанное решение: спасать иных или бросить на произвол судьбы. Ты приняла это решение сама, без чужой подсказки. Ты — лучшая наследница, Делюшка. — Он отстранился: — А теперь отдыхай, доченька. Меня ждут дела.

— Из-за того, что я позвала вас, — сокрушенно вздохнула я, — тебе придется воевать.

Отец успел перешагнуть порог, но оглянулся и весело подмигнул:

— Не поверишь, но я рад, что оказался здесь. Мир достойных вопреки ожиданиям оказался вовсе не идеальным!

Он оставил меня в растерянности. Как понимать его слова? Главное, что я вынесла из этого разговора: семья воссоединилась, и всем от этого только лучше!

Пришла нянюшка, она вызвалась помочь мне. Я была рада этой милой, ставшей родным человеком женщине. Она помогала мне принять ванну, одеться, улечься в постель и рассказывала о малыше Риччи — так назвали маленького братишку, о крошке Лу, стремительно осваивавшей просторы замка, о других сестрах. Я слушала с улыбкой и незаметно для себя уснула. Проспала я не меньше суток.

Книга почти завершена, и я не буду больше напоминать, что рада вашим комментариям =) Пожалуйста, напишите, что вам понравилось, а что не очень. Для меня важно знать мнение читателей. Редактируя книгу, я постараюсь их учесть

Глава 9 Вместе

Замок осаждали вохры. Больше недели я не видела ни отца, ни Рэймона, женщинам и детям предписывалось не покидать башню. Несколько унять тревогу мы могли лишь поднявшись наверх. С наблюдательной площадки открывался вид на перевал и плато. Я проводила там почти все дни, чаще одна, иногда ко мне присоединялась Ванта или Зои. Для мамы и младших подъем по винтовой лестнице из полутора сотен ступенек оказался слишком труден. Лота предпочитала проводить время в молитвах. Она неоднократно напоминала мне, что я как избранная должна бы именно так себя вести, но стояние на коленях перед статуей вместо умиротворения приносило мне беспокойство.

— Милая сестрица, — отвечала я, — поверь, молитвы мои становятся жарче, когда я вижу людей, за которых молюсь, вижу, как им тяжело, как они стремятся к победе. Будь моя воля, сама бы ринулась в бой. Жаль, что отец не позволил.

Лота осуждающе качала головой и отправлялась в молельню одна.

Дикари подступали к стенам с упорством, граничившим с безумием. Тех, кто бежал из предгорий, проиграв битву с объединенными силами королевского войска и ополчения, еще можно было понять — они стремились на свои земли. Те же, кто наступал от перевала, были какими-то фанатиками. Игнорируя взрывы пушечных ядер и гибель десятков товарищей, они продолжали двигаться вперед, ставили лестницы и взбирались по ним на стены. Здесь смельчаков встречали пистолетным и ружейным огнем, клинками и пиками.

Вот уж не думала, что мне придется увидеть столько смертей! Среди защитников тоже были раненые, для них устроили лазарет в превратной башне.

Проведя очередной день на наблюдательной площадке, я почувствовала, что больше не выдержу бездействия. Конечно, я могла помогать раненым в лазарете, но о них прекрасно заботились служанки. О молитвенной комнате и думать не хотела. Неужели Хранители нуждаются в моих просьбах, сами разве не видят, что творится? Спускаясь, я распаляла себя, придумывая доводы, почему мне необходимо быть выслушанной, и к последним ступенькам решила во что бы то ни стало побеседовать с отцом.

Лота как-то проговорилась, что он каждый день навещает маму: успокоить ее и самому поспать в тишине хотя бы пару часов.

Мой напор заставил герцогиню оправдываться. Надо сказать, после истории с «избранностью» она стала относиться ко мне как к сувенирной статуэтке из заморского хрусталя: вещь, безусловно, ценная, но требующая большой осторожности в обращении.

— Прости, Делюшка, — шептала она, увлекая меня в комнату, — его светлость не велел никому говорить о том, что заглядывает сюда. Ему необходим сон, а разве с вами отдохнешь?

«Вами» имелось в виду «дочерьми», обожавшими отца и готовыми виснуть на нем до бесконечности.

— Всего лишь хочу высказать некоторые соображения. Не волнуйся, мамочка, надолго не отвлеку его.