Читать книгу "С любовью, бывший - Алёна Снатёнкова"

А, вообще, человек считается психом, если после разговора с противоположным полом, он начинает улыбаться, как клоун Пеннивайз из фильма «Оно»? Или, есть еще какие-то действия, уже после которых тебя сковывают немодной белой рубашкой и проковывают к железной кровати? В голове ставлю галочку на обдумывание, и замираю, когда вижу в дверях Степку при полном параде, с огромным чемоданом в руке.

Он с кем-то разговаривает, жестикулируя руками и… улыбается. Господи, я с последней парты вижу его улыбку во весь рот. У меня от этого озноб по телу пробегает, выстреливая в поясницу. Согласитесь, страшновато становится, когда на грозном лице твоего кошмара, появляется улыбка.

Я не успеваю пнуть Анфису, чтобы она лично заценила сие зрелище, как препод разворачивается, окидывает взглядом помещение, останавливаясь на девушках, и расстреливая их прямым выстрелом в лоб. Подходит к своему столу, но вот чемоданчик, как обычно бывает с другим рюкзаком, под него не убирает, а ставит на стул. И снова помещение своим рентгеном сканирует, пока на меня не натыкается.

***

Вот тут-то я и «присела».

В голове включился показ важнейших событий в жизни. Детство, разбитые коленки, первое выступление… Говорят, такое бывает перед смертью. И вот честно, верю. Поездка с Глебом заставила меня пропустить одну пару. Конечно, сестра подстраховалась и заранее выписала мне справку в больнице своей, но … все не так просто. Единственное, что может тебя спасти после прогула пары Степана, это фото из гроба. Других вариантов нет.

Я это знала.

Я на это наплевала.

Ох, мамочка.

– Убирайте свои телефоны, и внимательно слушайте. – хмуро объявляет он, стуча карандашом по деревянной поверхности. – Так получилось, что дела обязывают меня быть в другом месте. Но это не должно отражаться на Вашей учебе. Поэтому я нашёл человека, который безупречно владеет английским языком.

Мы обрадоваться не успели от того, что Степа сейчас уйдет, как он тут же пресекает эту возможность, рассказывая о своей временной замене. Все разочарованно вздыхают, когда моя уже бывшая подруга Анфиса открывает свой огромный рот:

– Майя Аверина отлично знает английский. Степан Эдуардович, может быть, она Вас заменит? – пихаю её локтем в бок, но девушка, словно не замечает этого, продолжая зачитывать мне приговор. – Зачем посторонний, если рядом есть такой ум?

Еще один удар посильнее, и наконец-то случается чудо. Анфиска морщится.

– Ты чего? Пусть Стёпа знает, что ты умница. А то привык на весь женский род, биотуалет катить.

Я молчу.

Даже пониже спустилась, чтобы перестать быть в зоне его видимости. Но не помогло же. По аудитории гул начался. Все поддерживали Анфиску, смотря на меня. Если бы не такая идиотская ситуация, звездой бы себя почувствовала. Честное слово.

– Аверина? Не смешите меня. – От его смеха, еще чуть и стекла потрескаются. – единственное, что может Ваша Аверина – это прогуливать занятия, без уважительной причины.

– У меня справка, Степан Эдуардович. – Голосом побитой мышки оправдываюсь я, садясь удобнее.

– Все мы знаем, как в наше время легко купить эту бумажку. – Черт. Ну, кто Анфиску за язык тянул? – И вы меня совершенно этим не удивили, милочка. Женщинам только и остается что врать, ведь, кроме этого, они ничего не умеют. Или вы действительно считаете, что на отлично знаете мой предмет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​

И снова усмешка, от которой мне хочется провалиться сквозь землю. Знает же гад, что ответить не смогу. А если рот открою, то экзамен его сдам, только перед климаксом. Знает, поэтому и давит, маньяк.

Хочу сказать громкое «да», когда меня перебивают:

– А вот наш ректор с Вами не согласится, Степан. – Мамаев! Черт. Это ведь реально Мамаев заходит в кабинет, по имени обращаясь к преподу или ко мне, от волнения белочка нагрянула? – Буквально утром он мне рассказывал, как гордится этой студенткой.

Пальцами щипаю себя за руку, пытаясь проверить реальность.

Телефон на столе вибрирует, и я, с помутневшими глазами машинально смотрю на экран.

«Сюрприз мартышка. Надеюсь, ты не выполнила домашнее задание и у меня будет повод наказать тебя».

И через секунду следующее сообщение:

«Хотя плевать мне на повод. Отшлепаю, как только избавлюсь от этого старого хрена».

Глава 40. Глеб

Утро, которое началось с мыслями о том, что увижу шок на красивом личике мартышке, и от души поржу над этим, заканчивается тем, что я готов оторвать пропеллер карлсону, который является её засранцем преподом.

Какого хрена?

Не-ет, меня сейчас действительно волнует вопрос: какого хрена этот бочонок в галстуке, катит бочку дерьма в сторону моей Майи?

Бомбит не по-детски.

Адская злость, которую, оказывается, сложно скрыть под маской настоящего похуизма. Это ведь моя мартышка. Моя. Какого чёрта, вообще, этот недолюбовник Фрекен Бок, прилюдно, как котенка, который в чьи-то ботинки нагадил, тыкает носом мою Аверину?

Убираю вибрирующий телефон в задний карман брюк. Готов поспорить на одну здоровую почку, что мартышка отвисла и начала задавать вопросы.

Поворачиваю голову, смотрю ей прямо в глаза, мысленно передавая звуковыми волнами сообщение, мол, к тебе я ещё вернусь, а пока нужно организовать доставку протухшего варенья, лично в руки адресату.

Расслабленной походкой, словно не «убивать» иду, а в магазин за петрушкой, подхожу к кафедре, второй раз (сам не понял для чего) пожимаю руку толстяку, до легкого хруста сдавливая кости. Тот глаза вылупляет, выдергивая ладонь, но мне так звук этот понравился, что отпустить немного сложновато.

– Нарадоваться никак не могу, что имею честь стоять рядом с вами. – Говорю шепотом, чтобы кроме Степки, никто не услышал моего бреда. Гадалку звать не надо, чтобы понять, как все его ненавидят. А за мои слова, ведь могут яйцами тухлыми закидать, или в темном переулке подкараулить, шарахнув по башке словарем. Поворачиваюсь к остальным и отыскиваю глазами Майю. – Я ректору поверил на слово. А вы?

Лицо пузатого накрывает красное пятно, когда он прокашливает в свой кулачок, оттягивает время, чтобы достойно выйти из ситуации.

– Аверина… Аверина… Она… – Понятно. Ещё один Серожа нарисовался. Тот хирург с языком в заднице, а тут преподователь забывший, как говорить. Серьезно, какие идиоты им дипломы вручали?

– Лучшая ученица? – не перестаю давить, продолжая изображать хорошего полицейского. Я помогаю ему. Чувак весь пунцовый. Алфавит забыл. А я ему ответы на вопросы подкидываю. Тут вот главное за грань не перевалить. Мартышке ещё с ним заниматься и заниматься. Если я с перцем переборщу, обезьянка мне потом доступ к мужской жизни перекроет, пяткой своей наступив на самое святое.