Читать книгу "Конец лета - Андерс де ла Мотт"

Она посветила в темноту справа и быстро нашла, что искала. Куча с торчащей из нее белой косточкой.

Лужа была мелкая, а кроссовки у Вероники и так промокли насквозь, и она пошла к куче, не обращая внимания на воду. Фонарик освещал косточку и мусор – во всяком случае, Вероника надеялась, что это мусор. Пара тонких рожек, обрывки шкуры и сухожилий, копыта. Останки косули – наверное, животное упало в яму уже давно. Напряженные мышцы отпустило, и пришел страх: Вероника начала понимать, в какую беду угодила. Она находилась в заброшенном штреке, в чаще леса, куда редко заходят люди – если заходят вообще.

Вероника снова взобралась на кучу. До края ямы слишком высоко, не достать. Вероника осмотрелась, ища, на что встать. Ей удалось найти лишь пару гнилых деревянных подпорок под кучей камней у стены, а также изъеденный ржавчиной жестяной чайник. Больше здесь не было ничего. Ничего, что могло бы помочь выбраться наружу.

Фонарик пару раз мигнул и потух. Паника забурлила в груди, поднялась до глотки. Скудный свет, проникавший через дыру, освещал лишь пару квадратных метров на дне ямы. Остальное пространство было черным и холодным, как старая доильня. И на этот раз спасать Веронику было некому. Никто за ней не придет.

Вероника почувствовала, что дыхание стало прерывистым – явное предвестие панической атаки.

Она поскорее вернулась под конус света, падавшего сверху. Уселась на кучу и пригнула голову к коленям, стараясь не допустить гипервентиляции.

Вдох

Выдох

Вдооох

Выыыдох

Черт возьми, зачем она полезла сюда, бросилась в бессмысленную погоню за привидением? Вот и попалась. Попаласьпаласьпалась…

Голова кружилась, кровь из разбитой брови заставила ее зажмурить глаз. Несколько секунд ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. В голове зазвучал голос Рууда.

Да успокойся же, Вероника, ты должна успокоиться! Это просто случайная помеха. Ее нужно преодолеть.

Молоток в груди стал стучать тише и слабее. Пещера, яма, вся эта чертова ложбина – просто помеха, которую надо преодолеть. Как Леон, сам Рууд и ее договор с профсоюзом. Случайные помехи.

Ей удалось глубоко, прерывисто вдохнуть. Потом еще. Паника мало-помалу ослабила хватку.

Вероника встала и попыталась вернуть фонарик к жизни, постучав по нему. Он тут же ожил. Вероника перешагнула лужу и снова обыскала пещеру, на этот раз основательнее. Та сторона, где лежали останки косули, выходила к склону, и дно здесь было сухим. Всего в нескольких метрах за кучей из остатков шкуры, рогов и костей была гладкая скальная стена; это могло означать, что здесь штрек кончается. Поэтому тут и выкопали углубление – может, хотели что-то хранить, иначе откуда здесь чайник. А если штрек тут кончается, значит, ход идет в другую сторону. Вероника посмотрела на лужу. Примерно с середины лужа расширялась, уходя к стене с втиснутыми в нее подпорками.

Подобравшись поближе, Вероника увидела, что подпорки когда-то держали свод, который теперь обрушился. Вода легко просачивалась между камнями и уходила вниз. Веронике понадобилось всего несколько минут, чтобы расчистить место и посветить в проем. С той стороны сильно пахнуло сыростью и подземельем. Но сквозняк обнадеживал: значит, где-то на том конце есть другое отверстие. Она сдвинула пару камней и снова посветила в проем. Пространство по ту сторону расширялось, становилось небольшой штольней. Свет фонарика замерцал в заливавшей пол воде.

Деревянные подпорки, зажатые между камней, позволили осторожно расширить отверстие настолько, чтобы Вероника могла пролезть в него. Она обернулась, глянула на безопасный коврик света под дырой. Постаралась не думать о темной доильне.

Зажав фонарик в зубах, Вероника начала протискиваться в отверстие. Одежда пропиталась ледяной водой, дыхание перехватило.

Пробраться на ту сторону оказалось легче, чем она ожидала, и вот уже Вероника стоит в проходе, почти выпрямившись. Водяное зеркало, покрывающее пол, отражало свет. Вода притекала из пещеры, оставшейся у Вероники за спиной, а также сотнями капель и ручейков струилась по неровным, блестящим скальным стенам. Почти сразу Вероника поняла, что водяное зеркало не неподвижно. Что оно слегка скользит, утекает в темноту перед ней.

Тут и там торчали ржавые болты. Наверное, здесь когда-то тянулись рельсы, которые сняли, когда закрылась шахта. Вероника, пригнувшись, двинулась вперед, освещая себе путь фонариком. Вокруг плескалась вода, рябь заставляла блестящую поверхность ломаться, преломляя и свет фонарика.

Через каждые три метра попадались сгнившие, почти черные деревянные опоры, втиснутые в поперечные перекладины в потолке. Вероника старалась не стукнуться о подпорки. Она запретила себе думать, сколько тонн земли и скальной породы у нее над головой, и продолжала упрямо двигаться вперед.

Лаз пошел немного под уклон и загнулся влево. В первом Вероника убедилась, просто посмотрев на воду на полу, но второе было больше ощущением. А вдруг ход тянется к той стороне ложбины, с которой она спустилась? Наверняка это просто одна из множества шахт, залегающих на рудной глубине и изрывших всю ложбину. Эта мысль тревожила ее тем сильнее, чем больше стекало воды со стенок штрека.

Метров через пятнадцать тонкий слой воды под ногами превратился в вяло текущую реку, доходившую Веронике до щиколоток. Вероника остановилась. Проход продолжал опускаться, следуя, очевидно, за ложбиной; это значило, что вода будет только прибывать. Вероника ощущала слабый сквозняк. Где-то глубоко внизу, где гора пропускала воздух, находилось отверстие.

Еще метров через десять вода доходила Веронике уже до колен, заставляя идти все медленнее. Журчание стало громче. Вода поднялась до бедер, потом до ягодиц. Холод почти обжигал, двигаться было тяжело. Когда вода добралась до пояса, а течение еще усилилось, Вероника поняла, что это значит. Да, точно, вот и обвал.

Потолок обрушился, и ход почти полностью завалило двумя огромными валунами весом, наверное, в несколько тонн. Вероника посветила между ними, ощутила, насколько усилился сквозняк, и увидела, что туннель резко заворачивает. Но пути дальше не было.

Она громко выругалась – в основном чтобы прогнать панику. Зубы застучали, мышцы на руках и ногах начали непроизвольно подергиваться. Вероника еще посветила на валуны, машинально следя взглядом за просачивающейся под них водой. Провела рукой по поверхности камня. Примерно на уровне колен нащупала отверстие – кажется, достаточно широкое, чтобы в него можно было проплыть. Во всяком случае, с этой стороны оно было широким.

Вероника передернулась от холода, чувствуя, как мелкие спазмы переходят в дрожь. Сколько у нее еще времени, прежде чем внутренняя стужа сломит ее? Минут пятнадцать? Меньше, если она окунется в ледяную воду целиком. А что если она застрянет на полпути? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть такую возможность.

В первый раз Вероника всерьез задумалась, не вернуться ли. Попробовать собрать побольше камней, сложить пирамиду, достаточно высокую, чтобы можно было выбраться из ямы. Потом Вероника вспомнила, что, пробираясь в этот проход, она уже собрала камни, оставшиеся после обвала, и даже если ей паче чаяния удастся набрать еще, их все равно не хватит. Ее единственный шанс – если, конечно, она не хочет сидеть в яме и звать на помощь, что дело заведомо бесполезное, – это нырнуть в щель между валунами. Попытаться вылезти на другую сторону и выбраться там, откуда в шахту притекает воздух.