Читать книгу "Мама из другого мира. Чужих детей не бывает - Рыжая Ехидна"

– В кавалерию меня брать не хотели, даже конюхом, да судьба рассудила иначе. Случилось мне успокоить взбесившегося жеребца, разнесшего леваду и покалечившего пару конюхов. А как стали разбираться, я и указал, что коня слишком сильно стегнули кнутом, и сразу ветром песка в глаза сыпануло, вот он и разбуянился. Так я стал служить в кавалерии. Приписали меня к дипломатическому корпусу. Доставить депешу, сопроводить диппочту, укромно встретить-проводить посланников. Я был лучшим, – прихвастнул Ульх, явно гордый своими достижениями в молодости. – Никто не управлялся с поручением быстрее. Кони меня любили, каретники ценили советы, как сделать экипаж более скоростным, удобным для коня. Потом попал в службу королевских курьеров. Мог выполнять поручения как верхом, так и управляя упряжкой, когда сопровождал дипломатов. Тогда и прилипла ко мне кличка Летун. Со временем остепенился, завел семью. Да в семье бывал нечасто, служба не позволяла. Сын единственный рос безотцовщиной. Жену мою лихорадка спалила, когда я был в долговременной отлучке с дипмиссией. Сын совсем еще зеленый был. В столице у нас родни нет. Ему самому пришлось матушку хоронить. Этого он мне не простил. Да я и сам себя простить не могу. Когда вышел срок моей службы, мне вместо премии отдали моих коней, с ними ни у кого, кроме меня, сладу не было, да я выкупил старый экипаж, который под моих коней мастерили. С этим и подался из столицы, оставив сыну и его жене дом. К приюту я прибился быстро, крыша есть, еда есть. На содержание коней пенсиона хватает. А мне много ли надо? Сына не воспитал, хоть этим помогу, чем смогу. Я ведь крепкий еще, и не так чтобы старый. Душит меня вина перед супругой моей. Ничего я ей не дал, кроме скромного достатка. А здесь я нужен. И мне вы все так нужны!

Мы немного помолчали, отдавая дань прошлому. Васила расчувствовалась и украдкой смахивала слезы с уголков глаз. Грустная жизненная история. Я же непроизвольно провела параллели между моей прошлой жизнью и жизнью деда, которому карьера заменила семью. Было в том что-то общее.

А потом, наконец, до меня добрела эта мысль. Давно пора было сообразить и быть внимательнее к людям, которые рядом. Вот же ворона!

– Кони у вас статные, и вы с Гевином опытные конники. Может, поучите старших ребят верховой езде? Особенно девочек, парни физически работают и тренируются, а девчатам нужна нагрузка. У вас до сих пор вон какая осанка!

– Отчего же не поучить, но для этого хотя бы левада нужна. Седло у меня только одно, опять же. Хлопотно тебе еще и в это впрягаться, – покачал головой дед.

– Вдвоём с Гевином вы справитесь! Денег я дам, а с Беатрис сами обо всём договоритесь. Парни наверняка не откажутся ради коней десяток столбов вкопать. Только поманите. Можете прямо завтра материал запасать. Сколько там теплого времени осталось? Надо использовать. Определим место, чтоб стройке не мешало и действуйте. И еще, дедушка, вы мне скажите, сколько вы на содержание коней тратите? Я вашей упряжкой пользуюсь, как своей и вас напрягаю, мне неудобно, а теперь и конная выездка. Давайте, вашу упряжку я возьму в аренду?

– Не дури, тебе расходов мало что ли? – добродушный дед вмиг превратился в старого ворчуна. – Денег мне хватает, а после того, как начал жалованье получать, еще и остаётся.

Буквально с первых дней, благодаря Гевину, мои будни перестали быть такими заполошно-суматошными. Я получила эмоциональную передышку, могла анализировать свои тревожные чувства и отслеживать их причины. Основной источник тревоги носил имя «Дмитрий». Вина перед Димкой раздражала саднящей болью. Понадобилось больше суток интенсивных размышлений и анализирования своего поведения, чтобы принять правоту Флина. Памятный разговор в полумраке комнаты словно открыл мне глаза: я вдруг стала замечать, как напряженный Димка ловит мой взгляд, как старается держать меня в поле зрения, его реакцию на моё общение с другими детьми. И он действительно ревновал, и это делало мою вину еще мучительней. Как бы я ни хорохорилась, где-то глубоко в душе всё же цеплялась за прошлое, казавшееся вполне счастливым. Все, все рухнуло на пике исполнения моей главной мечты. И становилось очевидно, что как только я отпущу это прошлое, смогу начать строить жизнь. Свою, а не жизнь вокруг себя.

Конечно, проблемы сами собой не рассосутся, но сейчас я хотя бы понимала, в каком направлении стоит двигаться, чтобы недопонимания между мной и главным мужчиной в моей жизни, исчезли. Поэтому в один из вечеров, мы с Димкой устроили посиделки за закрытыми дверьми моих покоев, во время которых я пыталась донести до него, что я по-прежнему с ним, но из-за взрослых проблем провести обряд пока не получается. Разговор вышел не из простых, ребёнок пытался увиливать и скрыть свои настоящие чувства. А второе… как объяснить причины своего поведения? Рассказать ему о психологии? Что я не готова для проведения ритуала и могу всё испортить? Ну, так не поймёт ведь, выдумает не весь что и закроется, как устрица. Оно мне надо? Конечно, нет. Поэтому я просила прощения и потерпеть ещё немного. Найдя точки соприкосновения и расставив все точки над «i», мы до глубокой ночи валялись на огромной кровати, рассказывая друг другу о том, кто чем занимается. Я делилась впечатлениями от использования своего дара, и дабы продемонстрировать небольшие успехи мимоходом привела в порядок его одежду. Димка, после перечисления важных событий произошедших с ним за последнее время, нехотя признался о сложностях в учебе. Он с трудом запоминал буквы новой письменности, зато слова складывал резво, навык-то уже был. Колин же все запоминал с первого раза. И это моего ребенка беспокоило, как же уступить первенство главному врагу? Внимательно выслушав, пообещала рассказать об игре из моих школьных лет, которая поможет Димке-Шону решить его проблему. Да и не только ему. А сама раздумывала о том, что надо бы внести соревновательный азарт среди воспитанников, чтобы к продвинутой четверке добавлялись и другие ребята. Большинство детей уже перешагнули возраст «первоклашек», а то и «пятиклашек», так что им нужно учиться быстро, рассусоливать некогда.

На известие, что благодаря Ричарду мы сейчас хорошо обеспечены и вскоре у нас будет своя крыша над головой, Димка отреагировал такой бурей негодования, что я несколько растерялась. Он хоть и говорил шепотом, но было понятно – сдерживается, чтобы не кричать в голос.

– Ты хочешь уйти отсюда? – ребенок аж подскочил на кровати от возмущения. – Нам нельзя уходить. Тебе нельзя!

– Димка, ты не так меня понял. Никуда я уходить не собираюсь! Просто если вдруг меня уволят, нам есть на что жить хотя бы первое время.

– Хорошо, – согласился Димка, немного успокаиваясь. – Ты то просто не знаешь, какой мрак тут был до тебя, а мне парни рассказали. Пепел говорил, что у них тепловые артефакты почти все не работают, и зимой холодно. Все только на тебя и надеются. Парни постоянно говорят об учебе, которую ты обещала. Знаешь как они девчонкам завидуют, ведь их уже обучают! Мам, ты за меня не переживай, я потерплю, ты только работу не бросай, мы не можем их так бросить, мы тогда станем как Колин. Ты вот твердишь, что он не виноват, а все равно противно.

– Когда ты успел стать таким взрослым? – потрепала ребенка по волосам. – Говоришь о нешуточных проблемах и беспокоишься за других больше, чем за себя.