Читать книгу "Не ходите, девки, замуж! - Татьяна Веденская"

– Да? – растерялась я. – А я подумала… что ты о нем. А ты не о нем? Но…

– Вот так-то, моя дорогая. Вот ты теперь и думай, что делать.

– Да? – совершенно потерялась я. Это что же получается? Это что же, я что – люблю Владимира? Я его люблю? Встречаюсь с Алексеем, сплю с ним, сапоги нацепила вот – потому что люблю Владимира.

– Да, подруга, совсем ты свихнулась, – констатировала факт Веруня. – На вот, съешь пирожок, может полегчает.

– И что же теперь делать? Вер, я же от него ушла.

– Думаю, моя дорогая, пришло время задуматься – а почему это он так ненавидит женщин. Судя по тому, что ты рассказала, у твоего дорогого Владимира есть какой-то большой скелет в шкафу.

– Да. Это точно! – согласилась я, жуя пирожок. Веркина шарлотка – самое надежное средство от депрессии. И ее светлая, не замутненная зеленым ликером голова. – Почему он говорил о нас, женщинах, во множественном числе. Почему вообще он так уверен, что я его обязательно кину, предам и разлучу с любимым сыном.

– Думается мне, пришла пора достать его скелет из шкафа. Как считаешь? – хитро подмигнула мне она.

– Но как? – задумалась я. – Он же молчит как партизан. Скорее я его закопаю, чем он заговорит.

– Да, это так, – задумчиво постучала пальцами по столу она. – Значит, моя дорогая, мы пойдем другим путем. Кажется, ты говорила, что у него все-таки есть мать.

– Да, но…

– Никаких «но». Думай, думай, думай. Представь, что ты – комиссар Мегре. Что бы ты сделала на его месте? – насмехалась надо мной Вера. Но в этот момент меня, что называется, осенило. Я вскочила и прокричала, даже не удосужившись дожевать пирожок:

– Эврика, Верка. Я знаю, что мне делать. Да!

– Что ты говоришь, – хмыкнула она. – Главное, не подавись.

Глава пятнадцатая,

в которой я делаю страшные глаза

И на царя зверей можно поставить капкан,

если знать львиные слабости

В темном-темном городе, в темном-темном доме, на темной-темной набережной реки Фонтанки жил-был человек, которому суждено было столкнуться с неизбежностью. В тот день и час, когда он родился, уже было ясно, что неминуемо столкнется он с цунами и смерчем в лице Дианы Сосновской-Сундуковой и не сможет устоять. И имя ему Лёвушка. И был он моим последним шансом на то, чтобы хоть что-то понять в кромешной, можно сказать, тьме внутреннего мира моего любимого, благонадежного, но непредсказуемого Владимира.

– А ты уверена, что он тебе хоть что-нибудь расскажет? – сомневалась Веруня, когда узнала весь мой план. Собственно, план был прост. Взять Лёвушку за грудки и вытрясти из него всю подноготную.

– Во-первых, почему бы и нет. С чего бы им всем вот так хранить эту страшную тайну. Ну, мать – оно и понятно, что ничего не скажет. Она там явно участница событий, и у нее рыльце-то в пушку.

– Ну а какой он, этот Лёвушка?

– О, он идеальный, – улыбнулась я. – Толстенький, бородатый, и мечтает, кажется, только о том, чтобы никто его не трогал и оставил в покое. И это при том, что рядом с ним живут две совершенно невероятные старушки, его мать и мать моего Володи. И они вертят им, как хотят.

– И мы повертим, – врубилась Вера.

– Да. Только убери от меня свой пирожок, а то я лопну, но съем его весь.

– Э, нет. Так не пойдет, – усмехнулась она.

В конечном счете был разработан план, согласно которому мы сначала заходим с фланга, находим в моих вещах Лёвушкин телефон…

– Если я его не потеряла, кстати, – занервничала я.

– А где он был?

– Да… кто ж его упомнит. Кажется, в той сумке, с которой я ездила в Питер. Я же тогда, знаешь, этот листок так и не доставала. По логике, он там и должен бы оставаться лежать.

– Возможно. Но надо немедленно проверить, – скомандовала Веруня. В результате через час с небольшим я вернулась из квартиры, в которой было тихо и холодно, так как ни Володи, ни Мусяки там не оказалось.

– Нашла? – с надеждой спросила Вера.

Я кивнула:

– И что теперь?

– Теперь притворись, что ты сильная, смелая и самодостаточная женщина, которая сотрет этого Лёвушку в порошок, если только он попробует тебе хоть что-то не сказать, – науськивала меня Вера. В этот момент она мне напомнила боксерского тренера на ринге в перерыве между раундами. Такое часто показывают по телевизору: боец сидит в углу, мокрый, красный, уставший, с кровью на щеке, а тренер стоит над ним, нависает и коротко, но строго говорит что-то. Иными словами, мотивирует. Вот и Веруня так же подавила меня морально, а потом поставила передо мной телефонный аппарат, включила громкую связь и давай требовать, чтобы я положила противника в нокдаун. Противник, кажется, в это время спал. Во всяком случае, когда он взял трубку, голос у него был совершенно сонный.

– Лёва? – осторожненько спросила я, а Верка недовольно показала мне кулак. Я собралась, сконцентрировалась и более громко повторила: – Лев?

– Да, – сонно согласился он.

– Это тебя Диана из Москвы беспокоит. Ты меня помнишь? – на всякий случай переспросила я.

– А, Володькина жена, – зевнул, но более живенько ответил он.

– Я ему не жена, кстати. Кажется, я тебе это уже говорила, – разозлилась я.

– Да? – искренне удивился он. Видимо, Лёвушка был из того разряда людей, которые умеют любую ненужную информацию просто удалять из головы за невостребованностью. Просто «delete», и все.

– Неважно. Послушай, Лёва, мне нужна твоя помощь, – начала я, а Верка все сильнее и сильнее махала руками. Я откашлялась и попыталась быть более суровой. – И ты просто обязан мне помочь.

– Да? – еще больше удивился он.

– Интересно, а ты что-то, кроме «да», можешь сказать? – разозлилась я.

Лёвушка озадаченно замолчал, а потом через пару минут уже совсем другим голосом спросил:

– И что же ты хочешь от меня?

– Информацию, – строго, как в шпионских фильмах, сказала я. Лёвушка вздохнул. Он уже понял, что ничего хорошего от моего звонка не стоит ждать. И чтобы он просто не попытался сбежать путем разъема телефонного соединения, я припугнула его: – Не вздумай бросить трубку, всем будет только хуже. Я тогда пойду и попробую узнать все через твою маму. Или вообще, приеду к вам и всех на уши подниму.

– Не надо, – жалобно вздохнул он. Та история с моим приездом, со скандалом, который воспоследовал, когда я умудрилась притащить Володину маму в Москву, видимо, была еще жива в его памяти. И он понимал, что я не только могу сделать то, что говорю, но и действительно сделаю.

– Ладно. Не буду, – легко согласилась я. – Расскажи мне, что все-таки произошло в Володиной семье.