Читать книгу "Клуб Мефисто - Тесс Герритсен"

Лили расстегнула рюкзак и принялась лихорадочно копаться в нем. Может, на дне завалялась скомканная купюра, а она ее случайно не заметила, или хотя бы пара-тройка монет. Тщетная надежда. Ведь у нее на счету был каждый грош. Она нашла упаковку ментоловых конфет и шариковую ручку. Но не обнаружила ни одной монетки.

Вдруг девушка наткнулась на визитную карточку — на ней было напечатано имя: Филиппо Кавальи. Она сразу же вспомнила его лицо. Водителя грузовика с похотливыми глазками. «Если тебе негде остановиться, — говорил он, — у меня есть квартира в городе».

«Понимаете, мне негде остановиться».

Лили снова опустилась на ступеньки, машинально теребя карточку пальцами, пока вконец ее не истрепала. Думая о Филиппо Кавальи, вспоминая его бесстыжие глазенки и небритую физиономию. Какой ужас! Впрочем, в жизни ей случалось проделывать и кое-что похуже. Гораздо хуже.

«И до сих за это пор расплачиваюсь».

Она застегнула рюкзак и огляделась в поисках телефона-автомата. «Бесстыжие глазенки или какие там еще, — рассудила она, — а девочке надо кушать».

* * *

Лили остановилась в коридоре напротив квартиры 4-G, нервно оправила блузку, пригладила волосы. И тут же удивилась себе — какого черта еще беспокоиться о внешнем виде, памятуя о том, каким грязнулей был этот самый Филиппо, когда она видела его в последний раз. «Господи, только бы у него не воняло изо рта! — мысленно заклинала она. — А так пусть хоть боров, хоть урод — сойдет. Главное — закрыть глаза и не смотреть. Но если воняет изо рта…»

Дверь распахнулась.

— Заходи! — пригласил Филиппо.

Едва она взглянула на него, как ей захотелось развернуться и бежать прочь. Он был в точности, каким она его запомнила: колючий, щетинистый подбородок, плотоядный взгляд, пожирающий ее лицо. Он даже не счел нужным переодеться в приличную одежду перед ее приходом. На нем были только майка-безрукавка и мешковатые брюки. Да и зачем утруждать себя лишними заботами, наводить лоск? Ясное дело, он знал, что привело ее сюда, — уж точно не его точеная фигура и не искрометный ум.

Она вошла в квартиру — там пахло чесноком и табаком, причем один запах силился перебить другой. А так, в общем, ничего ужасного. Она увидела тахту и стулья, аккуратную стопку газет и кофейный столик. Балконное окно выходило на другой многоквартирный жилой дом. Было слышно, как у соседей за стеной работает телевизор.

— Может, вина, Кэрол?

Кэрол… Она уже и забыла, каким именем ему представилась.

— Да, пожалуй, — согласилась она. — А… поесть случайно не найдется?

— Поесть? Ну конечно.

Он осклабился, глаза его смотрели все так же, с вожделением. Он понимал — это всего лишь прелюдия перед главным, достал хлеб, сыр и небольшую миску с маринованными грибами. Не бог весть какой пир — так, легкая закуска. Значит, большего она не заслужила. Вино было дешевое, кислое и вяжущее, но под нехитрую снедь она выпила два стакана. Уж лучше быть пьяной, чем трезвой, перед тем, что за этим последует. Он сидел за столом напротив нее и, потягивая вино, наблюдал за нею. Сколько же женщин прошло через эту квартиру, сколько из них сидело за этим же столом, собираясь с духом, прежде чем отправиться в спальню? Наверняка ни одна из них не была здесь по доброй воле. Им, как и Лили, тоже, наверное, нужно было выпить пару-тройку стаканов перед грязным делом.

Он обошел вокруг стола. Она застыла точно каменная, когда он расстегнул две верхние пуговицы у нее на блузке. Затем он вернулся на свое место и так и сидел, любуясь ложбинкой на ее груди.

Она старалась не обращать на него внимания и взяла другой кусок хлеба. Осушила стакан и налила себе еще.

Он снова поднялся, обошел стол и встал у нее за спиной. Расстегнул на блузке остальные пуговицы, стащил блузку у нее с плеч. И принялся за бюстгальтер.

Она положила в рот ломтик сыра, разжевала, проглотила. И едва не поперхнулась, когда он обхватил ее грудь своими лапищами. Она напряглась в струну и сжала кулаки, борясь с искушением развернуться и со всей силы отвесить ему оплеуху. Но вместо этого позволила ему зайти спереди и расстегнуть молнию у нее на джинсах. Затем он притянул ее к себе, и она безропотно встала — так ему было сподручнее стянуть с нее все остальное. Когда она, обнаженная, замерла посреди кухни, он подался назад и оглядел ее всю с ног до головы с нескрываемой похотью в глазах. Сам же он даже не удосужился раздеться — развернул ее к столику, расстегнул свою ширинку и тут же овладел ею. Так резко, что аж шкафы с посудой заходили ходуном.

«Давай же! Скорей заканчивай свое дело, черт бы тебя побрал!»

Но он только начал. Развернул ее, поставил на колени и взял так прямо на кафельном полу. Потом продолжил в гостиной, перед балконным окном, словно хотел, чтобы весь мир видел, что он, Филиппо, может отыметь женщину в любой позе, в любой комнате. Она закрыла глаза и прислушивалась только к звукам телевизора за стенкой. Радостная музыкальная заставка какой-то телеигры, задорный ведущий. Она сосредоточилась на телевизоре, лишь бы не слышать, как рычит и сопит Филиппо, сжав ее мертвой хваткой. И вот наконец он завершил свое дело.

И рухнул на нее всей своей тушей, грозя задушить. Она кое-как вылезла из-под него и так и осталась лежать на спине, взмокшая — от его пота и своего собственного.

А еще через мгновение он уже храпел вовсю.

Она оставила его там же, на полу в гостиной, а сама пошла в ванную — принять душ. И простояла там целых двадцать минут, смывая с себя все его следы. Потом вернулась с мокрыми волосами в гостиную, чтобы убедиться, что он все еще спит. Так оно и было. Она тихонько пробралась в его спальню и принялась обшаривать ящики комода. И там, под грудой носков, обнаружила пачку денег — сотен шесть евро, не меньше. «Недосчитается сотни — не обеднеет, — подумала она, пересчитывая купюры». Уж сотню-то она отработала.

Она оделась и уже нагнулась за рюкзаком, как вдруг услышала за спиной его шаги.

— Уже уходишь? — спросил он. — Тебе что, одного раза хватает?

Она медленно повернулась и выжала из себя улыбку.

— Один раз с тобой, Филиппо, стоит десяти раз с любым другим.

Он осклабился.

— Да, все женщины так говорят.

«Значит, все врут».

— Да оставайся. Я приготовлю обед. — Он подошел ближе и стал теребить прядь ее волос. — Оставайся, может…

На раздумье у нее ушла пара секунд. Останься она здесь еще и на ночь, ей это стало бы слишком дорого.

— Мне нужно идти, — сказала она, поворачиваясь.

— Ну, пожалуйста, останься. — Он осекся. И с отчаянием прибавил: — Я заплачу.

Она остановилась. И оглянулась на него.

— Ну как, договорились? — мягко спросил он. Ухмылку с его лица как рукой сняло — теперь на нем запечатлелась грустная мина. От самодовольного павлина не осталось и следа — жалкий, понурый увалень средних лет с толстым брюхом, совсем-совсем одинокий. Еще недавно его глазки сверкали нездоровым блеском — теперь же они потухли от усталости. И от горечи поражения. — Все понятно, — вздохнул он. — Ты пришла не ради меня. Ради денег.