Читать книгу "Прости меня - Наталья Калашник"

— Мне это тоже интересно, — в дверях застыла Элла. На ней была желтая футболка и короткие белые шорты, босые ноги с ярко-малиновым лаком на ногах дерзко взирают на него. Глаза бесстрастные.

Марк рванулся к ней, не раздумывая, но две злобные фурии огородили его от своей племянницы. Он знал, что легко не будет. Но ведь она должна была хотя бы немного оттаять после того, как он на всю страну объявил, что любит ее и мечтает на ней жениться! Его собственное условие: она соглашается на его предложение, а он занимает чертов пост президента в компании. Возможно, шантаж. Ему очень важно узнать, что Элла думает по этому поводу.

— Я рад, что с тобой все в порядке, — сказал он, чуть смягчив голов, но напряжение никуда не девалось, особенно учитывая то, что на него глазели две обозленные старые амазонки; он испытал даже какое-то облегчение, собственными глазами убедившись в том, что Элла росла в окружении любящих ее людей. — Когда ты сегодня забегала в участок, я не успел этого сказать.

— Прекрасное начало, — Элла поджала губы. Руки она опустила в карманы шорт, выглядела невозмутимо. Общение с Марком все-таки не прошло для нее даром.

— Когда снимут гипс?

— Я дам тебе знать, чтобы ты примчался и порадовался за меня.

Марк тряхнул головой. Все шло наперекосяк с того самого момента, как он вырвался из тюрьмы. Ну почему Элла больше не верит в него?

— Мы можем остаться наедине? — Марк кашлянул, чтобы прочистить горло. Еще никогда прежде он не чувствовал себя, как на жаровне. Странное чувство, однако.

— Нет. Ты забыл, наверное, что это — люди, которым я небезразлична. У меня нет от них секретов.

Ему пришлось сделать глубокий вдох. Выглядывать над головами ее теток как-то неловко. Начало разговора уже не заладилось. А ведь ему нужно так много сказать Элле! И в первую очередь — вымолить прощение.

— Твое шоу произвело фурор, — вспомнила Элла, до сих пор не понимая, зачем Марк явился. Очередные коронные штучки? Если так, то она не готова: раны еще слишком свежи. — Но не на меня. И чтобы ты знал: я не собираюсь выходить за тебя замуж. Человек без сердца — вряд ли хорошая компания в спутники жизни.

— Я хотел, чтобы ты меня выслушала! Как еще я должен был рассказать о своих чувствах, если ты не дала мне возможности договорить, когда мы виделись сегодня?

— У тебя появились чувства? Вот так сюрприз.

— Элла, дорогая…

— Вот только не надо, — она поморщилась как от болезненного удара.

— Ты все, что у меня есть! — признался он с жаром и чисто интуитивно потянулся к ней, но был вынужден безвольно опустить руки. Элла казалась далекой, как никогда. А, впрочем, так ему и надо за то, что украл у нее полноценное детство, а потом через много лет еще и растоптал ее доброе сердце.

Тетки переглянулись. Сентиментальная Таня уже незаметно вытирала глаза платочком. Марк воспользовался моментом, чтобы проскользнуть мимо них и приблизиться к Элле так, что можно было уловить, как тяжело она дышит.

— Раз уж так тебе хочется, согласна раз в год изображать из себя твою любящую младшую сестренку.

— Мне не нужна была сестра. И ты мне не сестра… В смысле я испытываю к тебе совсем другие чувства.

— Теперь ты решил убедить меня, будто обнаружил в себе какие-то чувства? Забавно до дрожи.

Этот разговор вел в никуда, и от этого Элле становилось все больнее. Неужели Марк не понимает, что все шансы утеряны? Она накрепко уяснила то, что он ей так долго доказывал: хуже его нет на целом свете.

— Ты, конечно же, проявил необычайное геройство, спасая меня от опасности. Дальше этого ты не зашел.

— Что значит «дальше»? — Марк провел по волосам пятерней. — Я совершил слишком много поступков, от которых у меня стынет кровь. Ты заслуживала гораздо больше, чем то, что получала от меня. А я все равно не мог держаться от тебя на расстоянии. Изначально Киселев должен был увезти тебя из столицы, пока не улягутся страсти. Но нет же! Я выдумал у себя в голове миллион причин, чтобы приблизиться к тебе, а при этом разорял компанию, которой ты владела. И это после того, как наделал глупостей в детстве. Для меня не существовало слова «дальше».

— А я сказала, что простила тебя, помнишь? А еще… что жалела, что провела с Мишей больше времени, чем с тобой, — ее голос поднялся на несколько тонов. — Мне казалось, что я вижу в тебе то, что скрыто от других. Забыв о прошлом, я доверилась тебе, Марк, но что сделал ты? Выкинул меня из своей жизни!

— Для меня была невыносима мысль о том, что приходится отпустить тебя. Я действовал исключительно в твоих интересах, — и это была чистая правда.

— Меня ты не спрашивал!

— Я должен был дать тебе шанс на нормальную жизнь. Ты это заслужила. Эти дни вдали от тебя были сущим адом, но я был готов выйти из тюрьмы и уехать из страны навсегда ради твоего благополучия. Но ты вдруг сделала мне такую подножку… Клянусь, мне стоит еще раз подумать, прежде чем еще раз заявить, что я соглашусь на твою дурацкую затею с постом президента в «Медиаком», если ты выйдешь за меня!

— Кому ты это сказал? — она насторожилась.

— Всей стране. Разве не слышала?

Она не слышала. И пользуясь ее замешательством, Марк склонился к ней, обнял за талию и дрожащим голосом прошептал:

— У тебя безумные идеи насчет меня, родная, но я готов поверить, что святой, если ты так этого хочешь. Я люблю тебя еще с того момента, как ты заявилась к нам тринадцать лет назад. Мне ужасно жаль, что я испортил все твои воспоминания о матери.

— Быть может, у меня и не получилось поладить с биологической матерью, но я об этом не жалею, — она затаила дыхание. Снова ощутить прикосновение Марка — это как благословение на увядающий цветок. Он, правда, только что признался, что любит ее? Элла мечтала задержать это мгновение, но он уронил руки вдоль туловища.

— У тебя могла быть совершенно другая жизнь, а я жестоко отнял ее, — продолжал Марк самобичевание.

Элле хотелось погладить его напряженное лицо. Мысль о том, что Марк здесь для того, чтобы вручить ей себя вместе со своими достоинствами и недостатками, промелькнула в сознание, вернув надежду.

— Я занял твое место и не могу себе это простить, — продолжал он с надрывом. — Это ведь я требовал, чтобы мать не смела привязываться к тебе, любить тебя!

— Не думаю, что в этом твоя вина, — грустно сказала Элла. — Я хорошо помню, что мы встретились с ней совершенно чужие друг другу, и никакое притворство не помогало внушить нам родственные чувства. Она ведь даже не вспоминала обо мне, да?

Он мог солгать. Но не стал делать этого, хотя и подозревал, что выбрал не самый лучший путь к примирению:

— Ей нравилось говорить о тебе, как об ошибке прошлого. Она искренне презирала того парня, с которым они тебя сделали. Прости, малыш.

— Я не жалею, честно. У меня была отличная, полноценная жизнь с родителями, которые меня воспитали. Появившись тринадцать лет назад в доме Гончаровых, я не нашла мать, но… — Элла замялась, потом посмотрела прямо в глаза сводному брату и сказала, не тая: — Но зато я нашла тебя.