Читать книгу "Буря приключений - Юлия Фирсанова"

— Но ведь в мирах все было спокойно, маги-предсказатели не прогнозировали вспышек на несколько ближайших лет, — задумчиво протянул Мелиор, скрестив руки на груди и заходив по песку, словно по кафедре философского университета.

— Твой амулет, брат. Помнишь, ты выдвигал гипотезу о его причастности к погодной магии? Ты оказался почти прав, это был стихийный амулет, управляемый владельцем через кровь-жертву, питающую дарконманты. Но на твою находку попала не одна капля крови носителя, связанного с амулетом, а дикая смесь кровей. — Заплетя косу, богиня деловито развязала узел на рубашке и начала застегивать мелкие пуговички.

— Ну и что? Даже если и так, — взмахнув рукой, буркнул принц и, нахмурившись, словно стараясь что-то припомнить, почесал тонкую бровь. — Дремлющий амулет стихий, даже амулет Вселенских Ветров не может вызвать Бурю Между Мирами при резком пробуждении.

— Все так. Но ты не учитываешь того, что из любого правила имеются исключения, брат. Вспомни книгу «Случайная магия» Трис Ликана Ноара, главу «Кровь. Дикая магия». Как раз вчера мне довелось ее перечитать…

Элегор и Кэлберт с плохо скрываемым интересом слушали эту дискуссию. Юноша наконец вспомнил, где ранее встречал виденную вчера у Элии на столе книгу. В библиотеке отца. Но прочитать ее так и не смог. Слишком много иносказаний и заумных метафор употреблял автор, казалось, хитрая бестия нарочно пытается запутать все что можно и нельзя. Пролистнув первые несколько страниц и окончательно заплутав в бесконечной цепи сравнений и многоэтажных высказываний, юный бог, никогда не отличавшийся чрезмерной усидчивостью, загнал массивное творение Трис Ликана Ноара на самую верхнюю полку и забыл о нем.

— Параграф об амулетах, брат, — воздела палец к безоблачному небу богиня, словно присоединилась к родственнику на кафедре невидимого прочим собеседникам лектория. — Цитирую, опустив излишние украшения: «Порой случается всякое. С кровью не шутят. Думай о вещи. Особо бойся крапления влагою жизни средоточия силы стихий. Путь им на волю может открыть даже капля. Трижды смешается кровь из истока единого, и бурю унять не удастся!»

— Я помню этот отрывок. Как он применим к нашему случаю? Что ты хочешь сказать? — В душу принца закралось смутное, но оттого еще более неприятное подозрение, губы брезгливо искривились, глаза потемнели, брови почти сошлись на переносице. Еще немного, и на ровном лбу Мелиора пролегла бы поперечная морщина — семейный признак глубокого раздумья. Впрочем, принц вовремя спохватился и не испортил совершенного алебастра своего чела.

— Ты сам уже знаешь, милый, только очень не хочешь принять это знание, — коротко усмехнулась принцесса, но все-таки продолжила, обращаясь к Мелиору и пирату: — Впрочем, давай по порядку. Если желаешь, я приведу исчерпывающие доказательства. Вы не видели того, что видела я, слишком были увлечены попытками вонзить друг в друга клинки. Да, как, кстати, тебя зовут? — Элия прервала объяснение, мельком взглянув на брюнета. — Наши имена, насколько я поняла, тебе известны, так что официального приема-представления с музыкой и закусками устраивать не будем.

— Кэлберт, — нетерпеливо бросил пират, несколько неприятно пораженный тем, что его выдающуюся и широко известную в мире моряков личность до сих пор не узнали.

— А, великий корсар, гроза Океана Миров, чего и следовало ожидать, — слегка насмешливо констатировала богиня, более внимательно и с какой-то странной гордостью приглядевшись к мужчине. — У кого же еще хватило бы наглости взять на абордаж яхту Мелиора. Наслышаны. Все последние захватывающие сплетни Лоуленда только о тебе.

— Ух ты, здорово!.. — восторженно протянул Элегор, восхищающийся, как всякий истинный дебошир и возмутитель спокойствия, субъектом, производящим не меньший переполох, чем он сам.

— Так вот, — продолжила принцесса, между делом застегнув все пуговки на белой рубашке и свободно выпустив ее поверх кремовых брючек. — Когда ты, Мелиор, ранил Кэлберта, — она пальцем указала на засохший порез на виске пирата, — его кровь попала на даркомант амулета, и тот начал светиться. Потом пират полоснул тебя по груди, — кивок богини отметил красный шрам, пересекающий бледную кожу брата, — камень напитался кровью принца Лоуленда. А когда сабля пирата порвала цепочку, амулет полетел в мою сторону, я его схватила и порезала ладонь. — Принцесса продемонстрировала бледно-розовый след от давно зажившей царапины. — Вот тогда все и началось по-настоящему, как описано у Трис Ликана Ноара.

— Но если герцог ни при чем, то какого демона он оказался здесь вместе с нами? — подозрительно спросил принц, все еще не в силах смириться с мыслью, что невозможный Лиенский не виновник происходящего.

— Элегор всего лишь жертва пробудившейся магии, такова уж его божественная доля — влипать в приключения. Вихрь крови, вызвавший Бурю Между Мирами, увлек его только потому, что парень держал амулет. — Элия указала на руку Элегора, который все еще продолжал машинально сжимать намотанную на руку цепочку с проклятым предметом, на темном серебре и даркоманте которого ржавой коркой запеклась кровь богов.

Тут наконец до надменного Мелиора и изумленного Кэлберта дошел весь смысл речи принцессы. Сопоставив историю активизации амулета с цитатой из книги Трис Ликана Ноара, принц скривился так, будто какой-то садист-палач засунул ему в рот десяток кислейших лимонов, предварительно сняв кожуру.

— Дорогая! Неужели ты всерьез полагаешь, что этот грязный пират — наш родич? — брезгливо процедил Мелиор, и столько надменного неприятия было в голосе бога, словно его заставляли породниться с навозным жуком.

— Для пирата он вполне даже чистый, а что касается цвета его кожи, так это не грязь, а сильный загар настоящего моряка, — задумчиво констатировала принцесса, не без удовольствия оглядывая ладную фигуру предмета обсуждения. И продолжила уже серьезно: — Как богиня логики, я просчитала несколько сотен предполагаемых вариантов развития событий и признала последний, озвученный здесь, самым вероятным. Если у тебя, дорогой, есть более разумная версия, я готова ее выслушать с превеликой охотой. — В интонациях принцессы послышалась сталь и легкая нотка оскорбленного достоинства, ведь Мелиор осмелился усомниться в ее божественном таланте.

— Грязный пират? От бледного червяка в халате слышу, — огрызнулся Кэлберт и, подумав, добавил не без издевки, пусть не поверив абсолютно словам богини, но желая побольнее уязвить принца: — Братец.

— Не смей меня так называть! — взвился Мелиор.

— Как, бледным червяком? — ехидно осведомился пират, оскалив белоснежные зубы в волчьей усмешке.

— Я принц Лоуленда и не брат всяким ублюдкам. Мало ли с какими шлюхами спал мой отец! — злобно ощерился принц, перейдя на прямые оскорбления, поскольку счел изысканное ехидство недостойным плебеев.

— Не брат? Значит, та шлюха, которая родила тебя, зачала не от него? — не остался в долгу Кэлберт, выгнув смоляную бровь в точности так, как это любил делать Лимбер, когда распекал сыновей, и сложил на груди руки до боли знакомым семейным жестом.