Читать книгу "Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев"

Береговые наблюдательные посты гитлеровцев обнаружили советское корабельное соединение, когда крейсера и эсминцы обогнули Херсонесский маяк. Шквал огня и фонтаны брызг до небес! Снаряды немецких береговых батарей падали рядом с бортами кораблей. В небе появились стервятники Люфтваффе. Корабли Черноморского флота приняли бой – полыхнули ответные залпы корабельной артиллерии, небо прошили трассеры скорострельных зенитных автоматов. Все же два крейсера и три эсминца обладали серьезной огневой мощью, и просто так с ними не справиться!

Береговые батареи, корабли Охраны водного района Севастопольской ВМБ[6] и немногочисленная авиация прикрыли отряд кораблей вице-адмирала Октябрьского. Сам он впоследствии вспоминал:

«Мне и по сей день помнится момент прохода крейсером «Красный Кавказ» траверза Карантинной бухты. Откуда-то из-за облаков в образовавшийся просвет вынырнула группа немецких пикировщиков. Они шли перпендикулярно курсу наших кораблей и с высоты 200 метров бросили свой смертоносный груз. Две авиабомбы взорвались в 15–20 метрах от борта, другие две перелетели через корабль и врезались в воду на таком же примерно расстоянии от левого борта, но ближе к корме. Каким-то образом крейсер проскочил в вилке разрывов и остался цел. Войдя в гавань и отшвартовавшись в Сухарной балке, мы высадили 79-ю бригаду морской пехоты, которая с ходу контратаковала противника при поддержке корабельной артиллерии. Положение резко изменилось в лучшую сторону… Можно без преувеличения сказать, что с прибытием отряда кораблей силами морской пехоты и 345-й стрелковой дивизии, которая тоже подоспела вовремя, угроза, нависшая над Севастополем, была снята»[7].

В полдень крейсера и эсминцы вошли в Северную бухту Севастополя. Стоя на якорях, они открыли шквальный огонь по наступающим гитлеровцам. Стрельба велась и с корректировкой, и по площадям. Но в любом случае 180-миллиметровая артиллерия «Красного Крыма» и «Красного Кавказа» и «стотридцатки» эсминцев в очередной раз устроила фашистским оккупантам ад на земле! Артиллеристы возле орудий хрипели и надсаживали глотки в едком пороховом дыму, а ненасытные затворы орудий проглатывали один снаряд за другим.

Как раз этот эпизод и показывает на деле способности вице-адмирала Октябрьского. Если чего он и боялся, то это неопределенности на войне, впрочем, как и любой другой военачальник в подобной ситуации. Но когда натиск гитлеровцев стал критическим, Октябрьский среагировал мгновенно и успешно провел соединение из пяти мощных артиллерийских кораблей сквозь огневые заслоны противника и атаки бомбардировщиков Люфтваффе. Конечно, в этом большая заслуга и удачи, на войне от нее многое зависит. Но, как говорил еще Суворов: «Один раз везение, второй раз везение, помилуйте, а где же умение?!»

Плохо то, что в современной российской военной мемуаристике превозносятся заслуги наших врагов – недобитков вроде Манштейна. А успехи советских военачальников относят не более чем к стечению обстоятельств. Не стоит ли более объективно пересмотреть подобную точку зрения?.. А то как-то унизительно потомкам победителей восторгаться успехами гитлеровской своры!..

* * *

Между тем корабли Черноморского флота продолжали оказывать огневую поддержку, выпуская десятки и сотни снарядов по врагу. Продолжали идти транспорты с пополнением, боеприпасами и оружием. Так, 21 декабря из Поти в Севастополь с грузом боезапаса вышел лидер «Ташкент». А ранним утром следующего дня из Поти в Севастополь вышли транспорт «Калинин», имевший 1750 бойцов на борту. Кроме того, он вез четыре 76-миллиметровые и столько же 122-миллиметровых орудий. Транспорт «Димитров» перевозил 1570 бойцов, четыре 122-миллиметровых орудия и две «Сорокапятки». На транспорте «Серов» находилось около двух тысяч бойцов с батареей полковых пушек. Транспорты сопровождали эсминцы «Способный» и «Шаумян».

Но несмотря на подкрепление, гитлеровцы все же прорвались по южному краю долины реки Бельбек. Утром 22 декабря полк немцев с фронта и группы автоматчиков с флангов повели наступление и заняли одну из безымянных высот.

Наша 388-я стрелковая дивизия не выдержала натиска и стала беспорядочно отходить по направлению к посту Мекензиевы горы.

Возникла серьезная угроза прорыва гитлеровцев к морю в районе деревни Любимовка. Более того, под ударом оказалась и Тридцатая береговая батарея майора Александера. Отдельные группы вражеских автоматчиков уже успели проникнуть в район Братского кладбища.

Майору Александеру удалось связаться с Тридцать пятой батареей. В самый напряженный момент боя Алексей приказал батарее открыть огонь.

После чего командование Севастопольского оборонительного района бросило в контратаку прибывшую 21 декабря в Севастополь 79-ю особую стрелковую бригаду. Эффект контратаки был подавляющий! Морская пехота нанесла сокрушительный удар и почти полностью восстановила позиции, оставленные побежавшей 388-й стрелковой дивизией. К исходу дня наши части вновь овладели господствующими высотами.

На конец декабря пришлись самые ожесточенные атаки гитлеровцев. Так, рано утром 28 декабря и немецкие части перешли в наступление частью сил в направлении совхоза им. Софьи Перовской и частью – на пост Мекензиевы горы. Эта атака упредила наступление советской 79-й бригады морской пехоты.

Вначале ударили немецкие 150-миллиметровые гаубицы и шестиствольные минометы. Адская артподготовка длилась полтора часа! Потом в атаку поднялось до трех батальонов противника при поддержке дюжины танков и штурмовых самоходок. С воздуха их прикрывали стервятники Люфтваффе.

Одновременно другой немецкий батальон с пятью танками потеснил левофланговые части нашей обороны и подошел почти на пятьсот метров к Любимовке. Расстояние между противоборствующими сторонами исчислялось уже не километрами, а метрами выжженной севастопольской земли. Непосредственная угроза захвата и уничтожения нависла над Тридцатой батареей береговой обороны майора Георгия Александера. Береговую крепость уже обстреливали немецкие автоматчики.

* * *

– Стрельба прямой наводкой затруднена складками местности, батарею атакуют, – доложил майор Александер.

– Жора, передавай координаты! Сейчас я вломлю по фашистской сволочи – прикрою тебя! – орал в массивную трубку Алексей на Центральном посту управления артиллерийской стрельбой. – Координаты?!!

Командир Тридцатой батареи майор Александер прямым текстом, торопясь, пока гитлеровские автоматчики не успели перерезать телефонные кабели, диктовал данные для стрельбы.

Офицеры боевого управления Центрального поста Тридцать пятой батареи записывали столбики цифр. Щелкал механический вычислитель, за броневой переборкой в выгородке гудел электронными лампами-диодами первый советский компьютер. Логарифмические линейки в руках артиллеристов подтверждали полученные результаты.

– Осредненные данные для стрельбы – утверждаю. Снаряд – шрапнельный, взрыватель дистанционный с замедлением. По фашистской сволочи беглым – огонь!!! – скомандовал Алексей.