Читать книгу "Люди под кожей - Ольга Миклашевская"

– Алло? Дарья? Ты меня слышишь?

– Слышу.

– В общем, ты представляешь, она…

Но Дарья перебивает друга на полуслове. Голос сухой и ровный, хотя внутри нее бурлит целый океан во время десятибалльного шторма.

– Ты уверен, что я хочу это слышать?

Теперь молчит Лев. Кажется, он не думал о ситуации с этой стороны. В конце концов выдыхает:

– Да, думаю, да.

– Давай не по телефону. В «Даблби», часов в восемь.

– Окей.

Слышно, что он разочарован. Слова, очевидно, так и готовы сорваться у него с языка без всяких «Даблби» и ненужных официальностей.

Они отключаются одновременно, каждый накрыт ворохом собственных мыслей. Краем глаза Дарья наблюдает за сверкающими из хрустальной вазочки сережками, словно бы в ожидании, что сейчас они оживут и поползут по кафелю двумя отвратительными червяками.

Но серьги так и остаются всего лишь дорогими безделушками.

– Извините. – Быстрое бормотание под нос.

Ничего необычного: на узкой улице в плотном потоке людей не так уж сложно сбить кого-то с ног. Дарья быстро приходит в себя, отряхивает коленки и скорее из любопытства оборачивается, чтобы посмотреть на неуклюжего прохожего.

Сначала она не понимает, что́ в этой стремительно удаляющейся широкой спине так сильно ее смущает. Черный плащ с широким капюшоном, надвинутым глубоко на лицо. Персонаж, как будто из сказки.

С одной стороны, это же Москва, тут и не таких фриков увидишь. Готы, феминистки и эти, как их… Дарья на мгновение задумывается, вспоминая слово. Косплееры.

В голове слегка гудит, но времени на раздумья уже нет. Толком не зная, чем руководствуется, интуицией или монстром внутри нее, Дарья разворачивается и припускает следом за мужчиной. На шпильках бегать, конечно, неудобно, но не менять же стиль, в самом деле, только потому, что ты теперь сверхчеловек.

– Эй! Подождите!

Никакой реакции – только шаги незнакомца, кажется, становятся еще шире и чаще.

– Мужчина, вы что-то уронили!

Никакой реакции.

Двигаться против живого течения – это все равно что ехать на велосипеде по песчаному пляжу в погоне за прячущимся в песке крошечным крабиком.

– Простите… извините…

Теперь уже Дарья ненароком расталкивает ошалевших горожан, намертво приклеившихся к своим телефонам. Почувствовав толчок, люди резко вскидывают головы и недоуменно смотрят на реальность, ставшую такой непривычной в последние годы.

Пешеходную зону на Арбате в последние годы, может, и расширили, но и Москву – вроде бы не «резиновую» – все еще продолжает отчаянно тянуть вглубь и вверх. Бесконечные приезжие вперемешку с группами китайских туристов заполняют город не как тела – как жидкость.

Куда же он свернул?

Тяжело дыша, Дарья останавливается посередине улицы и в недоумении оглядывается. Мужчина, которого она преследовала, был слишком крупный и высокий, чтобы вот так легко затеряться в толпе.

И тут она видит его. Свернул в подворотню и уверенно движется в узком пространстве между домом и мусорными баками.

Она уже почти догоняет его; кончики пальцев практически цепляют мягкую ткань плаща, но в этот самый момент раздается хлопок, и мужчина, будто он актер из дешевого кино, исчезает в никуда, оставив после себя лишь серую дымку.

Пахнет травами. Запах, совершенно не характерный для центра мегаполиса, а потому вызывающий страх, а не успокоение.

– Ты где? Покажись!

Дарья сжимает кулаки и чувствует, как внутренности сжимаются в ответ – то ли от холода, то ли от страха. Только она теперь уже не в том положении, чтобы бояться.

У левого уха раздается шепот, скрипучий, как старые чугунные ворота:

– Чего тебе, де́вица?

Оттого, что она его не видит, становится только неспокойней. С монстрами живыми, которых можно увидеть и потрогать, она бороться уже почти привыкла. А это чудовище похоже на то, что живет у нее под кожей, – чтобы справиться с таким, одной физической силы не достаточно.

– Просто мне показалось…

– Что? Что тебе показалось?

Каждое слово чужака ледяной коркой ложится к ней на губы. Поэтому продолжает она с трудом:

– Что мы уже виделись раньше.

– Да? – Глухо смеется.

Потом, буквально из воздуха, перед ней снова возникает этот широкоплечий гигант и смотрит на нее своими внимательными светло-зелеными глазами. На этот раз капюшон откинут, и Дарья без сомнений узнает в нем совсем другого человека – не того, которого надеялась увидеть.

– Вот уж точно, виделись так виделись, – говорит Дмитрий своим человеческим голосом. – На корпоративах виделись. Даже у вас в гостях как-то раз бывал. Как там ваши, как их?.. Совсем память что-то отшибло.

Дарья не знает, что сказать. Дмитрий, как и Денис, работает в «Айзмосе», только в другом отделе. «Респектабельный мужчина», – вот что она подумала про него после первой встречи. И когда они пересекались впоследствии, это мнение только подкреплялось.

Внешне Дима, может, и похож на злодея из детской сказки: черные, как вороново крыло, волосы, пронзительный взгляд, – но это же реальность, здесь все по-другому.

Или все-таки нет?

– Вы что, один из них?

Дмитрий неоднозначно дергает головой, после чего отряхивает с плеча несуществующую снежинку.

– Ну, допустим, да. Только что тебе это даст? Мы с тобой не враги, Дашенька.

– Дарья, – скорее по привычке поправляет она.

– Да какая, к лешему, разница? Хоть Первоматерью назовись, мне по барабану.

Дарья не знает, что еще спросить. Точнее, с чего начать: на языке вертится множество вопросов, но ни один сейчас не кажется достаточно важным.

Наконец она решается:

– Кто я? Вы знаете, почему со мной это происходит?

Он наверняка знает, что с ней что-то не то. Видит ее почерневшую ауру как стаю мелких назойливых мушек, мельтешащих вокруг тела. А может, даже знает, как ей помочь, чтобы она навсегда забыла последние месяцы, как страшный сон.

– Тут уж я ничего не могу поделать, – разводит руками Дмитрий, словно прочитав ее мысли. – Вернулась бы ко мне моя силушка, как до наказания, подсобил бы. А так – сама как-нибудь. Тем более не так уж много здесь можно сделать. С пастырем дело иметь себе дороже.

Дарья отчаянно хватается за это единственное имя.

– Пастырь? Кто это? Где его найти?

– Да не надо его искать. Когда он решает, что приходит твое время, он появляется.

– Как смерть?

Дмитрий хмурится, призадумавшись.