Читать книгу "Солги со мной - Сабин Дюран"

Своего рода проверка. Я надеялся, что она ляжет рядом, обнимет и станет умолять не ехать без нее.

Элис закрутила купальник в полотенце и прижала к груди, уткнувшись в него подбородком.

– Не дуйся!

– Я не дуюсь.

– Дуешься. Из-за того, что Эндрю сказал про шорты. Он просто пошутил!

Я пожал плечами.

– Да ладно тебе, будет весело!

– С чего вдруг?

Хотелось услышать: с того, что ты будешь там со мной.

– Да просто! Эндрю – превосходный моряк!

Я сам себе злейший враг. Больше всего на свете я хотел быть рядом с ней, но теперь, когда она упомянула, какой Эндрю превосходный моряк… Ни за что! Я завелся.

– Побуду немного один.

Когда я уходил, они все так же безнадежно суетились, кружа лихорадочно и бесплодно, как мухи в комнате.

– Да черт побери совсем! – набросился Эндрю на кого-то из ребят. – Кроссовки! Ну что с тобой такое?!

– Я ушел, – произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Желая создать образ культурного человека, надел сиреневую футболку и льняной костюм (мокрые шорты Эндрю бросил на кухонном столе) и вооружился кое-каким реквизитом: путеводителем Майкла, старым автобусным расписанием, которое выудил из ящика стола, и бутылкой воды из холодильника. Щеголем прошествовал по террасе сквозь толчею. Хотел, чтобы они видели, как я ухожу, оценили мою независимость и неповиновение. Я сам себе хозяин, говорили мерные взмахи моих рук. Вот как выглядит свобода, показывал мой приподнятый подбородок.

– Ну пока, – сказала Элис. – Хорошего дня.

Я послал ей воздушный поцелуй.

– А как же!

Остановился у ворот и поглядел на ту сторону. В верхней части поля сровняли новый участок размером с футбольную площадку. Несколько человек стояли вокруг жадно вращающейся бетономешалки. Забор с этой стороны был разобран, несколько деревьев свалены, кустарник расчищен. Экскаватор покрупнее переехал вверх на несколько метров ближе к участку Элис и царапал клешней землю.

Псина в своей импровизированной будке грызла кость и из-за грохота меня не слышала. Или знала, что, когда техника работает, можно расслабиться.

Я перепрыгнул через ворота. Слева был небольшой клочок нетронутого лохматого дерна за полоской живой изгороди, достаточно густой, чтобы скрыть от дороги. Убедившись, что собака не замечает моего присутствия, я осторожно присел и закурил сигарету, отметив, что пачка почти пуста. В ожидании открыл путеводитель и отыскал выпавшую в спальне сложенную газетную заметку. Вероятно, Майкл вырезал специально для меня. Из его обожаемой «Дейли телеграф». Озаглавлена: «Темная сторона рая». Я прочитал от начала до конца. Если не вдаваться в подробности, Пирос описывался как рассадник преступности и коррупции, что еще больше усугублялось кризисом Еврозоны. Взятки, или «факелаки», лежали в основе всей его инфраструктуры и были обычным делом среди «юристов, врачей, таможенников, судей и полиции». Дальше шел треп о проституции и нелегальных иммигрантах, а также целый параграф о махинациях с пособием по инвалидности. Количество инвалидов по зрению на Пиросе в десять раз превышало показатели остальной Европы. На материковой Греции остров прозвали «Островом слепых».

Под статьей Майкл написал своим паучьим адвокатским почерком: «Приятного отдыха!»

Шутник! Я смял заметку.

Ждать, пока они уедут, пришлось недолго. Вибрация земли под ногами, серебристая вспышка машины сквозь ветви. Когда они скрылись в направлении главной дороги, я встал. На меня смотрел высокий, коренастый грек в голубой рубахе с короткими рукавами и оранжевой каске, бросавшей тень на лицо. Я затер сигарету ногой и приветственно поднял руку. Он не ответил, и я развернулся, перепрыгнул через ворота и направился к дому.

Ключ был там, где, как я знал, хранила его Элис, – на террасе под горшком с лавандой. Я вошел через кухню, в которой царил полнейший беспорядок. Никто уже не пытался поддерживать тут чистоту. Шкафы зевали открытыми ящиками, на полу валялись полотенца. Открытую банку с медом окружила армия муравьев-самоубийц. Рядом с чайником рассыпалась кучка мелочи, которую я прибрал к рукам. Немного порыскал по дому – в смятых складках постели Луиса нашел бумажку в десять евро. В комнате девчонок ничего интересного не было, кроме нижнего белья и парочки пластиковых накладок, с которыми продаются новые плавки. Печально обозрел кредитку, которую Фиби прислонила к ноутбуку. Но даже я был не настолько дурак.

Достал из холодильника пиво и выпил его у бассейна, наслаждаясь одиночеством. Выкурил последнюю сигарету из пачки, в два часа дня отыскал в холодильнике остатки пикника и сделал себе сэндвич с последним хлебом. Утомившись от этих хлопот, лег на постель и задремал. Когда проснулся, часы показывали половину четвертого, самое время для чашечки чая. Я заварил его, сел на индийскую скамью и тут вспомнил, что закончились сигареты. Пошел поискать в сумке – ничего. У Элис – тоже пусто. Конечно, она не курила, но я помнил, с каким удовольствием она взяла сигарету в день нашей первой встречи (хотя с тех пор ни разу не заставал ее за этим занятием). Проверил в комнате мальчишек – под кроватью у Луиса. В кухонном шкафчике над раковиной.

Стало не по себе. Нервы позванивали, челюсть сводило, пальцы на руках подергивались. Супермаркет в Стефанос до вечера закрыт, но в таверне «Нико» продаются «Мальборо лайт» и греческая марка «Карелиа роял». Я ощутил вес пачки в руке, хруст обертки под пальцами, волокна табака между зубов, сладкий древесный запах.

И тут меня осенило: «Гермес»! Что мешает мне спуститься на нем в поселок? Элис не знает, что я его починил – так и не успел ей сказать. Можно отыграться за утро, неожиданно встретив их, когда сойдут с яхты на берег.

Машина завелась с третьей попытки, я аккуратно выехал задом во двор, развернулся, скрежетнув передачами, и поехал мимо строителей по узкой дороге. Мотор работал неровно, несколько раз глох. Но в это предвечернее время вокруг было тихо, и никто меня не видел. Я аккуратно съехал в поселок и, заметив серебристый микроавтобус на обочине, встал сзади.

Купил сигареты, «Карелиа», подешевле, и выкурил одну по пути обратно к машине. К моему удивлению, когда я вернулся, автомобиль Элис исчез. Я забрался в «Тойоту», неуклюже развернулся в три приема и с ревом стал подниматься на холм, гадая, что они подумают, когда увидят пустой сарай. Предвкушал их реакцию, когда подъеду: злость Эндрю, восхищение Элис…

По пути домой заглох только раз, на съезде с главной дороги. Завелся с энной попытки. Сбоку от дороги на клочке земли трудилась пожилая женщина в черном. Оперлась на тяпку и уставилась на меня. Стекло было опущено, и я сказал:

– Кали спера[12].

Она кивнула.

Подниматься в гору было тяжелее, чем съезжать. Пару раз я зацепился днищем о камни и после этого шел на второй передаче. Мотор гортанно рычал, колеса вращались с перебоями, пыль по обеим сторонам клубилась, как дым. Двигались мы нервно, точно кролик. Перед поворотом к дому я переключился на первую и тут же снова заглох.