Читать книгу "Бриллиантовая пуля - Алексей Макеев"

– Так вот откуда ноги растут! – воскликнул Косолапов.

– Вот именно! От него-то маленький Юрочка все и узнал! Да еще и записи свои с планами и всем прочим тот ему оставил. И, когда представилась возможность, Тарасов-внук подсуетился, чтобы сюда попасть, а служил он до этого, как я уже говорил, в Курске.

– Но как же он не побоялся с этим уголовником Корнем связаться? Как они вообще могли скорешиться? – недоуменно пожал плечами Геннадий.

– Вот и это меня тоже очень заинтересовало. Дело в том, что, как мне сообщил Орлов, по документам, у Корня первая ходка была по 58-й, и отбывал он в 313-м ГУЛАГе, как раз в то время, когда там начальником был Тарасов-дед. И показалось мне очень странным, что политический вдруг превратился в уголовника-садиста.

– И тогда ты захотел посмотреть его дело, – сообразил Матвей.

– Да! Только в архиве вашего ФСБ такого дела не оказалось, а в архив местного МВД я, по вполне понятным причинам, обратиться не мог. Да и без толку это было бы, потому что там хранятся только дела умерших заключенных, а дела тех, кто из лагерей живым вышел, по истечении срока давности уничтожают.

– И что это значит? – спросил Борис.

– А то, что никто Корнеева не судил и не осуждал! Не было в лагере такого заключенного! Но зато, по рассказам Ивана Георгиевича, там был начальник оперчасти Савва Игнатьевич Корнейчук! Садист, каких мало, который получал невыразимое наслаждение, пытая заключенных и всячески издеваясь над ними.

– Что же тогда получается? Этот Чук?.. – Романов удивленно уставился на Гурова, и тот подтверждающе кивнул головой.

– Да, это его сын, точная его копия во всех отношениях. После смерти Сталина, когда была объявлена амнистия, Корнейчук понял, что пришла пора скрываться в неизвестном направлении. Ведь не только власти его пришел конец, но ему самому мог наступить конец, потому что желающих отомстить нашлось бы немало, да и руководство на самом верху начало стремительно меняться на новое, а старое из высоких кабинетов переселяться в узилище. И задумал он для всех исчезнуть. А что такое для начальника оперчасти состряпать себе справку об освобождении по амнистии на новое имя? Раз плюнуть! И вот одним летним днем капитан Корнейчук отправился в тайгу на охоту и пропал, а на свет божий в этот день появился бывший политзаключенный Корнеев Савелий Игнатьевич. Естественно, было заведено дело об исчезновении Корнейчука, которое закончилось ничем. И все решили, что он погиб в тайге. Все, кроме…

– Тарасова-деда, – догадался Романов.

– Вот именно! Он слишком хорошо знал Корнейчука, свою правую руку, и его прегрешения, чтобы поверить в такое стечение обстоятельств – как только объявили амнистию, так тот и исчез. И личное дело капитана Корнейчука он на всякий случай придержал, не сдал в архив. Как говорил Тарасов-внук, он был вообще очень аккуратным человеком, никогда ни одну бумажку не выбрасывал.

– И стал Корнейчук-Корнеев уголовником, – добавил Стас.

– Да, эта среда оказалась для него вполне подходящей, – сказал Гуров. – Лагерный быт и царившие там нравы он, хоть и по другую сторону колючей проволоки находился, знал прекрасно, крови не боялся, жесток был безмерно, так что органично вписался в уголовный мир. И даже специализация его по цеховикам тоже родом из ГУЛАГа, потому что при Сталине было такое понятие, как экономическая диверсия, вот под эту статью цеховиков и подводили. А уж когда они попадали на зону, Корнейчук вытрясал из них и имена их деловых партнеров, и заначки, и фамилии тех, у кого можно было бы поживиться чем-нибудь ценным. Вот он и стал этим делом промышлять, благо те обращаться в милицию и не думали, а потом и сына своего к этому делу привлек, потому что с семьей своей он потихоньку поддерживал отношения, помогал деньгами и вообще принимал самое непосредственное участие в воспитании наследника, а тот уж в девяностые, отцовские уроки усвоив, и развернулся вовсю.

– Так где же Тарасов и Корнейчук-Корнеев пересеклись? – с интересом спросил Виталий.

– Если ты имеешь в виду Тарасова-деда, то в колонии они и пересеклись, потому что после закрытия 313-го ГУЛАГа его перевели на аналогичную должность в Мордовию. И увидел он как-то среди вновь прибывших очень знакомое лицо, которое якобы в 53-м в тайге погибло. И держал он с тех пор Корнеева на мертвом кукане, потому что, пригласи он на допрос смотрящего по зоне и предъяви ему личное дело Корнейчука, помер бы тот от рук уголовников смертью долгой, мучительной и позорной. На сына Тарасов-дед не очень рассчитывал, тот был порядочным человеком и прошлого своего отца стыдился, а вот внучек, выросший на рассказах деда о его героическом прошлом, вполне мог оправдать его надежды. Уж очень дед надеялся, что когда-нибудь они с внуком смогут снова добраться до алмазов! Но со временем понял, что ему это дело уже не потянуть, вот тогда-то и приказал Корню, которого никогда не терял из виду, поехать в Новоленск, осесть здесь и ждать, когда к нему его внук приедет.

– И тот приехал! – выразительно сказал Крячко.

– Но как же Тарасов смог себе людей подобрать? Того же Кравцова? – удивился Матвей.

– Так не на пустое место он приехал, здесь Корень был. Он-то ему прикормленного Кравцова с рук на руки и передал, – объяснил Гуров. – Пилотом на его вертолет тоже своего человека нашли, а уголовники в группировке Корня уже были. Вот тогда-то Тарасов с Корнем эту схему и разработали, потому что заключенных уже не было, а собственными руками добывать алмазы эти сволочи не хотели – не барское это, мол, дело. И китайцы начали пропадать, потому что те, кто исчез до этого, действительно сбежали сами, чтобы потом осесть где-нибудь в России. Бандиты отлавливали китайцев по одному и держали в подвале дома Корня. А когда набралось несколько человек, их, накачанных снотворным, на машинах вывезли в условное место, где Тарасов на своем служебном вертолете забрал их вместе с уголовниками и в лагерь доставил. А те четыре человека, что в Новоленске остались, продолжали китайцев похищать и туда переправлять уже опробованным способом. Тарасов периодически прилетал туда и забирал алмазы, которые потом в Благовещенске продавал тем же китайцам, а в лагерь привозил продовольствие и все остальное. Вы подавали заявления в полицию об исчезновении людей, а эти заявления попадали прямиком к Кравцову, вот их никто и не искал. Причем, заметим, в аналитической справке по вашей области, что я в Москве читал, об исчезновении иностранцев не было ни слова. Ну, а дальше вы уже сами все знаете.

– А что ты тогда с вертолета высматривал? – спросил Виталий.

– Хотел убедиться, что не ошибаюсь, – объяснил Гуров.

– И что ты увидел? – допытывался тот.

– Две вещи. Первое: я плохо разбираюсь во флоре и фауне, хотя природу очень люблю, но точно знаю, что сосны кустами не растут.

– Это ты о чем? – удивленно спросил Максим.

– Я объясню, – впервые подал голос Фатеев. – Там была навалена большая куча соснового лапника – наверное, вертолет закрывали, когда Тарасов прилетал, чтобы с воздуха его никто не увидел.