Читать книгу "Любовь со странностями и без - Маша Трауб"

Соседи снизу – пожилая супружеская профессорская чета, Ангелина Ивановна и Марк Аркадьевич, – сначала пожаловались на стук консьержке, а потом позвонили участковому. Это ведь невозможно просто – каждый вечер стучат по батареям.

Участковый пришел к Марье Васильевне и строго велел ей прекратить систематическое хулиганство по вечерам.

– Вы же старшая по подъезду! Человек при должности, так сказать! – воззвал к ее чувствам участковый.

Марья Васильевна смирилась. Решила терпеть и больше не стучать. Но в следующий же вечер она подскочила от громкого стука по батарее. Звук шел сверху. Севушка, который с восторгом принял новую игру и вообще отказывался ложиться спать, потому что ждал стука по батарее, очень расстроился, когда этого звука не дождался. Он взял машинку, но машинка не стучала. Взял мячик, но мячик тоже не стучал. А уж как Севушка добрался до коробки с инструментами – мама Катя не знала. Она опять уснула, где-то между кухонным стулом и ванной. Малыш раздобыл молоток, тот стучал отлично и громко, и счастливый ребенок начал долбить по батареям.

Тут уже Ангелина Ивановна и Марк Аркадьевич не выдержали и вызвали полицию. Пожаловались на Марью Васильевну, которая совсем сошла с ума – так издеваться над ребенком и всем подъездом.

Когда Марья Васильевна открыла дверь, ее чуть инфаркт не хватил.

– Это не я, это все он! – закричала она и долго объясняла наряду полиции, что во всем виноваты трехлетний Севушка сверху и его неразумная мать. Наряд полиции поднялся на этаж выше. Их встретила несчастная сонная Катя, похожая в своей белой ночнушке на деву Марию, которая покорно провела стражей порядка в детскую, где в своей кроватке сопел очаровательный малыш.

Марье Васильевне сделали строгое предупреждение и велели прекратить издевательства над соседями.

Севушка еще неделю стучал по батареям, надеясь на продолжение игры. Но Марья Васильевна терпела, не отвечала, вспоминая те дни, когда Севушка всего лишь бегал босыми ножками и ронял на пол пластмассовую машинку. Авторитет Марьи Васильевны как старшей по подъезду оказался подорван. Ангелина Ивановна и Марк Аркадьевич стали с ней демонстративно неприветливы. Остальные жильцы, которым консьержка, естественно, все рассказала, отказались сдавать деньги на розарий и коллективным решением сместили Марью Ивановну с должности. Все вздохнули с облегчением. Консьержка снова стала стричь клиенток в своей подсобке – это был ее постоянный приработок, – гулять с собаками, когда жильцы просили, и отводить детей в детский сад. Словом, делать то, что Марья Васильевна категорически запрещала под угрозой высылки консьержки из столицы нашей родины за неимением прописки и разрешения на работу.

Лежачий полицейский жильцы убрали собственными силами. Зеркало перевесили туда, где в нем никто не отражался. Лампы вернулись прежние.

И только Катя, которая вообще ничего не заметила – ни зеркала, ни лежачего полицейского, – со всеми приветливо здоровалась и улыбалась.

Посылка

Лиза собрала вещи в коробку и понесла на почту. Отделение находилось не то чтобы рядом – минут десять пешком. Неожиданно начался снег. Лиза добрела до отделения и уткнулась в запертую дверь. Перерыв начинался с часу дня. Она пошла назад. На обратном пути коробка показалась ей тяжелой. «Схожу завтра», – решила Лиза. Назавтра она замоталась и вспомнила про коробку, когда наткнулась на нее в коридоре. «Завтра точно надо отнести», – сказала она сама себе.

Назавтра она пошла на почту рано утром. Ей казалось, что в это время там никого не будет, но в почтовом отделении уже стояла очередь. Одна старушка медленно заполняла на бланке паспортные данные, чтобы получить перевод. Другая покупала поздравительные открытки. Молодой мужчина в деловом костюме нервничал – ему требовалось срочно отправить заказное письмо.

– Стойте, ждите! – говорила всем нервничающим одна-единственная на все почтовое отделение служащая. Она переходила от окошка к окошку, хотя никакого смысла в переходах не было. В первом окне можно было оплатить переводы, а в третьем – принять заказные письма. В четвертом – оформить денежный перевод, а пятое – самое дальнее – отвечало за посылки. Работница почты ходила с большим трудом. Казалось, каждый шаг причинял ей страдания. Лиза встала рядом с пятым окном и стала терпеливо ждать, гадая, как правильно называется профессия «работник почтового отделения» – почтовик? А в женском роде? Почтовица? Не почтальон – точно. Служащая пошла в дальний угол комнаты за письмом, и Лиза увидела, в чем причина такой странной походки – у женщины одна нога была больше другой раз в десять. Слоновья нога.

– Сегодня не принимаем! – вдруг крикнула женщина и присела на стул. Больную конечность она с трудом подняла и аккуратно положила на низенькую табуретку, специально для этого предназначенную. Тяжело дыша, она сказала: – Все, больше не могу.

Вся очередь забеспокоилась:

– Кого не принимаем, что не принимаем?

– Посылки! – ответила работница почты. – Посылки по вторникам и четвергам! И у меня технический перерыв. Десять минут.

– А где это написано? – спросила Лиза.

– Нигде.

Очередь смотрела на женщину со слоновьей ногой.

– Почему вы работаете, если не можете? Разве людей касаются ваши проблемы? – возмутился деловой мужчина.

– Ой, да людей вообще уже ничего не касается! Звери, а не люди! – подключилась старушка. – А вы, молодежь, вообще… позорище. Тьфу на вас. Только о себе и думаете.

– Бабуля, не надо обобщать. Я просто хочу получить нормальное обслуживание. Вот и все. И девушка права – если у вас технический перерыв, это должно быть указано.

– А может, у нее никого нет! Одинокая! Вот и работает! Вынуждена! Ты хоть знаешь, как на пенсию прожить? А я знаю! – начала закипать бабуля.

– При чем здесь ваша пенсия? Я пришел на почту, мне нужно отправить документы, и я вынужден ждать. Почему? Меня на работе никто ждать не будет! Я в отпуске три года не был! И на больничный ни разу не выходил!

– Так ты ж здоровый! – хмыкнула бабуля. – Вот у меня – болячка на болячке, а я молчу и жду.

– Вы привыкли в очередях стоять. Сейчас другое время! – вспылил мужчина и ушел, звонко хлопнув дверью.

– Объявление для кого? – закричала служащая. – Дверь сложно придержать?

Дверь действительно хлопала сама по себе – придерживай, не придерживай.

– Каждый день это – хлоп, хлоп, хлоп. Своей дверью, поди, не шандарахают, – сказала раздраженно служащая.

– Дверь поменять надо. Она старая, – заметила Лиза.

– А вам, молодым, все – лишь бы поменять! Ничего не цените! – возмутилась бабуля. – Была б ваша воля, вы бы и нас, стариков, на помойку выбросили! Меня, вон, внучка тоже хочет в дом престарелых отправить. Говорит, хороший. Как пансионат! Знаю я эти пансионаты! Не дождется. Я в своей квартире умру!

– Ну при чем здесь это? – возмутилась Лиза и тоже ушла, решив, что придет в другой день. Может, будет другая служащая.