Читать книгу "Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика - Галина Ершова"

Уйти, чтобы вернуться

В основе всех религиозных и духовных представлений древних мезоамериканцев лежала идея о реинкарнации, то есть постоянном возрождении душ умерших. Поскольку майя не уникальны в своем стремлении к бессмертию, попробуем понять, откуда берется эта жизнеутверждающая идея.

Дело в том, что, как только человек становится человеком говорящим, он тут же пытается описать окружающий его мир и понять свое место в этом мире. Причем это место в последнюю очередь относится к социальной роли.

Самое главное – это понять свое место в пространстве и во времени. Самое первое и бытовое понимание самоощущения – это мое место «здесь и сейчас».

Тогда как самое высокое, уже философское, выходит на уровень «бесконечности и вечности».

С бесконечностью было проще – человек вплоть до последнего времени ограничивал пространство чем угодно; даже Мир, Космос и Вселенная обладают во внутреннем ощущении каждого неким пределом. Попытки заставить себя ощутить бесконечность пугают всякого, внося если не опасения за свой разум, то уж во всяком случае ощущение некоторого дискомфорта.

Примерно те же эмоции руководили древним человеком, причем в любой точке земного шара, когда он пытался вписать свою конечную жизнь в бесконечное течение времени. С одной стороны, совершенно невозможно поверить, что такая важная для всякого вещь, как собственная судьба, является лишь мгновением на празднике жизни. Но и отрицать этот ежесекундно доказываемый чужими смертями факт просто невозможно. Тем более что природа предусмотрела замечательную подсказку: утром мы переживаем мучительное «минирождение», днем – радостную полноценную активность, а ночью с облегчением встречаем «миниумирание»… в предвкушении завтрашнего возрождения.

И поскольку древний человек изначально описывал окружающий мир, наделяя его собственными чувствами и способностями, то он логично подошел к идее собственного бессмертия.

Однако возникали проблемы: если материальное тело заведомо смертно, то что же тогда бессмертно? И люди на всех континентах, не сговариваясь, пришли к единому выводу: бессмертием обладает такая абстрактная вещь, как «жизнь». Все знают, что она существует, но она никогда не существует сама по себе. Она имеет лишь формы выражения в деятельности человека и исчезает вместе со смертью тела. При этом с наибольшей силой она проявляется отнюдь не в физиологии, а в разумных поступках и мыслительной деятельности, определяющей создание и передачу «мудрости» от поколения к поколению. Накопление мудрости шло по пути познания окружающего мира, и прежде всего попыток понять тайну существующих жизненных и, соответственно, временных циклов.

Все памятники монументальной скульптуры и архитектуры Древней Америки, начиная с ольмеков и вплоть до астеков, были подчинены одной-единственной цели – передать идею цикличного возрождения душ умерших. Считалось, что, умирая, человек отправлялся к своим предкам, на далекую прародину, располагавшуюся в пещерах где-то на севере. Мы уже говорили, что пирамиды, ставшие характерным признаком цивилизаций Нового Света, возникли именно как воспроизведение горы-прародины. А помещавшееся внутри пирамиды захоронение становилось пещерой прапредков. Храм на пирамиде выступал лишь в качестве портала выхода из пещеры, вся его функция сводилась к «пещерному» оформлению проема-выхода и размещению трона-скамьи у неглубокой стены. Из храма, как из пещеры прапредков, в нужное время появлялся тот или иной персонаж. Им мог быть жрец или правитель, но только тот, кто имел право на связь с предком, часто погребенным внутри пирамиды или под храмом. Наиболее тщательно эта идея была воплощена в комплексе знаменитого Паленке.

Есть немало свидетельств того, как индейцы майя поддерживали родовую связь «по крови» между живыми и умершими. С ритуальным кровопусканием связан обряд «нанизывания» на единую веревку – символ Млечного Пути и пуповины, – известный по описанию францисканского монаха Диего де Ланды.

Илл. 52. Пещера прапредков в виде дерева. Мировое древо, по представлению майя, связывало подземный мир с миром верхним

Современному европейцу сложно понять схему наследования души по крови. В привычной нам древообразной разветвляющейся системе родства родственники характеризуются описательно, через отношение к жене или мужу. При этом с каждым поколением дедушки все больше удаляются от внуков. У древних майя, как и у большинства коренных обитателей Американского континента, был распространен совсем иной тип брака, называемый иногда кросс-кузенным. Род представлял собой две постоянно перекрещивающиеся линии двоюродных братьев и сестер, и таким образом все члены рода имели единых общих предков, начиная с дедушек. Более того, через поколение повторялись по женской линии и названия, которыми именовались эти родичи. Так, например, дед по матери, брат жены и внук по дочери назывались одинаково: мам. Это же слово означало и мифического прапредка майя. Словом кик, что буквально означает «кровь», именовали бабку, сестру и внучку. Таким образом, можно представить, как все мужчины рода, именовавшиеся мам, путем ритуального смешивания своей крови протягивали живую нить связи между собой и далеким прародителем, божественным Мамом. Этим актом как бы надстраивались и закреплялись все новые звенья в цепи реинкарнационных воплощений – и одновременно эти звенья заключались в некий замкнутый цикл.

Возрождение души у майя не связывалось ни с какими наказаниями за грехи и носило нейтральный, чисто наследственный характер. Тело умирало, а высвободившаяся душа отправлялась к прапредкам, чтобы получить в нужный момент новое назначение. При этом вместе с душой рождающийся младенец наследовал социальное положение, физический облик, психические характеристики и родовое имя своего предшественника. У майя и до сих пор сохраняется память о своеобразном обряде крещения, который назывался в древности капут сихил, что означало «родиться снова».

«Совет мудрецов»

Однако идея реинкарнации не существовала сама по себе. Как уже рассматривалось, еще на рубеже нашей эры в Мезоамерике была создана мифологизированная модель мира, полностью подчиненная циклу возрождения души. Об этом, считал Ю.В. Кнорозов, должно было быть объявлено на неком «Совете мудрецов», собравшемся в том самом 354 году до н. э. Этот «Совет мудрецов» был посвящен не только объяснению модели мира – на нем, в первую очередь, была изложена календарная реформа, согласно которой лунный календарь уступал место солнечному как главному. Совет явно был приурочен к некому важному астрономическому событию – наподобие прецессионного перехода. В Старом Свете в этот период готовились к переходу весеннего равноденствия из Овна в Рыбы.

Конфигурация соответствующих зодиакальных созвездий у майя могла отличаться от той, что была принята в Старом Свете[2]. И, судя по ориентировочной дате – 354 год до н. э., созвездие Ягуарихи (Собаки) с близнецами (примерно совпадающее с созвездием Рыб) начиналось с β Овна. Тем более что примерно в IV веке до н. э. точка весеннего равноденствия в результате прецессионного смещения оказалась вблизи β Овна, расположенной чуть выше эклиптики, что немаловажно для наблюдений за восходом.