Читать книгу "Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Чарльз Берни"

Далее кратко излагаются свидетельства, предполагающие, но ни в коей мере не доказывающие, что помимо теории миграции с северо-востока есть другое решение проблемы направления, откуда иранцы вошли в Иран в конце 2-го тыс. до н. э. Приход новых поселенцев с севера, возможно вдоль западного берега Каспийского моря, который нельзя исключить только на основании нехватки свидетельств, с точки зрения хронологии, представляется более правдоподобным, чем связь с Хиссаром IIIC. Более того, он не противоречит датировке талышского материала, предложенной Шеффером для талышского позднего периода II (1450–1350 гг. до н. э.). Хотя эта датировка основана на далеко не бесспорном свидетельстве – сходстве печатей в Угарите и Бет-Шане, есть связи с культурой периода I железного века Северо-Западного Ирана, на которые есть ссылка далее. При этом Марлик – еще один «мост» между Талышем и Азербайджаном. Поэтому здесь есть слабый намек на то, что уже к 1400 г. до н. э. керамика периода I железного века появилась в Талыше, хотя еще не добралась до бассейна Урмии. Как отметил Дайсон, дата 1350 г. до н. э. ± 50 «поместит занятие Хасанлу и Марлика в конец диапазона, ранее предполагаемого для гробниц района Талыша»[266]. Радиоуглеродная дата 986 г. до н. э. ± 61 из Ярим-Тепе, что в Гурагне, а также даты, полученные старым углеродным анализом (1105 г. до н. э. ± 278, 1085 г. до н. э. ± 237 и 1023 г. до н. э. ± 381) для повторного заселения пещеры Хоту, предполагают, что появление серой керамики в Северо-Восточном Иране может быть датировано 1000 г. до н. э.[267] Это подрывает теорию о восточном происхождении иранских миграций на равнину Хамадана, в бассейн Урмии и другие части Западного Ирана.

Керамика периода I железного века распространилась на западе Ирана очень широко, даже больше, чем предполагал Янг. Самыми характерными поселениями этого периода являются Хасанлу V, Динха-Тепе, Геой-Тепе, Сиалк V и Тепе-Гийан IV и III. Сейчас и северная часть бассейна Урмии включается в рамки этой культурной провинции – благодаря обнаружению керамики периода I железного века в Яник-Тепе и Хафтаван-Тепе[268]. Обнаружение в Шах-Тахти серой керамики и кувшинов с носиком – в Шах-Тепе, в долине Аракса, означает их распространение или на север из бассейна Урмии, или на запад – из Талыша. Таким образом, аргумент в пользу передвижения с востока в обход Закавказья представляется уже не столь убедительным. При реконструкции предложенных здесь свидетельств регион Урмии был бы первым в Иране, в котором поселились иранцы к XIV–XIII вв. до н. э. Это не исключает первичных корней в культуре Хиссар IIIC, но допускает некие недокументированные миграции вокруг северной части Каспийского моря в степи, расположенной к северу от Кавказа, и оттуда на юг – через низовья Аракса к Талышу.

Именно керамика наиболее отчетливо продемонстрировала новую культурную традицию периода I железного века с резким перерывом при переходе от ранней последовательности культур, отличающихся разнообразием раскрашенной керамики. Этот перерыв заметен на большей части Ирана, от Азербайджана в южном направлении до Фарса и в восточном – до Гургана. Понятно, что дата появления этой керамики в каждом регионе является определяющей для решения вопроса о маршруте иранских миграций. Керамическая целостность при переходе от периода I к периоду II железного века в некоторых регионах такова, что поверхностные находки часто невозможно с уверенностью дифференцировать между двумя периодами, хотя в других регионах присутствуют существенные изменения. Однако культуру периода I железного века отличает не только достаточно примечательная керамика, но и малое количество железа и отсутствие крупных укрепленных поселений, а также кладбищ за пределами поселений. В Хасанлу могильник обнаружен в нижней части насыпи под цитаделью. Во многих местах (в Хасанлу, Яник-Тепе, Тепе-Гийан, Тепе-Сиалк, Хорвин-Чандар) такие захоронения представляли собой простое зарывание в землю. Но крупные могильники с гробницами, имеющими каменные стены и крыши, также встречаются. Они сопоставимы с захоронением К в Геой-Тепе, а также в Талыше и Марлике. Так погребальные обычаи помогают установить связь между Талышем и Ираном в период I железного века[269].

В контексте культуры этого периода можно утверждать, что захоронения Марлика определенно принадлежат богатой и могущественной династии. Прототип основной части их содержимого был доиранским. Как и курганы Триалети, они могут представлять династию степных жителей, которые с помощью небольшой группы соплеменников одержали верх над местным населением. Там, где такие правители вошли в контакт с более «продвинутыми» культурами Ближнего Востока, появились условия для создания произведений искусства. Золотых и серебряных дел мастера, обработчики камней, кузнецы, работавшие с бронзой, – все они объединяли свои традиции и вкусы с теми, что были у их хозяев. Подобный симбиоз впервые проявился в Майкопе, потом в Триалети, еще позже – в Марлике. Профессор Негахбан, к примеру, считает, что искусство Марлика может быть приписано Мидии. Это подтверждается очевидным сходством кубка, найденного в Хасанлу, и произведений мидийского или персидского происхождения. В то время они, вероятно, были неотличимы друг от друга.

Великие воины, захороненные в Марлике, были снабжены достаточным количеством поддающихся датировке предметов, чтобы определить сегодня их совпадение по времени со средним ассирийским периодом, то есть XV–XIV вв. до н. э., хотя другие найденные там вещи указывают на период II железного века, а значит, на долгое существование могильника (1400–800 гг. до н. э.). Марлик-Тепе никогда не был поселением, это естественная возвышенность, которую использовали как могильник. Там археолог доктор Негахбан обнаружил 53 захоронения[270], врезанные в скалу и обработанные довольно грубо. Интересная черта – расположение погребального инвентаря по классам: сосуды для готовки, еда и питье; оружие; ритуальные сосуды. В некоторых захоронениях можно было увидеть тело, уложенное на каменную плиту, но сами скелеты всегда находили там раздавленными – из-за традиции наполнять погребальное помещение камнями и землей после похорон. Тело и весь погребальный инвентарь, как правило, засыпали слоем коричневого грунта толщиной около 25 см – но с другого холма. Вероятно, это указывает на живучесть традиции охровых захоронений, пришедшей из северных степей. Верхнюю часть и общее положение гробницы обозначали камнями. Один класс захоронений включает мужчин, возможно царей и ведущих воинов, другой – женщин и детей, вероятно царских. Третий класс относится к более поздней дате, началу 1-го тыс. до н. э., четвертый – это захоронение животных – лошадей. Параллель есть в Луристане, но позже[271]. Таким образом, правители Марлика, вероятно, были конными кочевниками, вполне возможно иранцами, из степей, расположенных к северу от Кавказа.