Читать книгу "Государева избранница - Александр Прозоров"

– Какой же это выйдет подарок, коли раньше времени рассказать? – улыбнулся боярин.

– Я не проболтаюсь, дядька!

– Для тебя сие тоже станет сюрпризом.

Царевич почесал в затылке, пожал плечами:

– Не, так быть не может. Я книги про приключения люблю, про сражения, про Рим допотопный, про миры заморские. А батюшке все сие неинтересно.

– Почему ты решил, что я книги подарю? – удивился Борис Иванович.

– Я намедни видел, боярин, как на твой двор обоз закатился. Там сундуки были с надписями немецкими. А ты обычно от немцев книги привозишь да вино. Но вино в сундуках не таскают.

– Ты почти угадал, Алексей. Продолжение римской сказки доставили. Сразу два тома. Я уже отдал толмачам. Как вернемся, начало сможешь почитать.

– А для отца чего?

– Не скажу.

– Экий ты, дядька!

– Не грусти. Вскорости узнаешь, – пообещал боярин Морозов.

– Или это вино? – задумчиво пробормотал царевич. – Немцы варят хорошее вино.

Он покрутил перед глазами покрывшееся корочкой мясо и вцепился в него крепкими жемчужными зубами.

– То, которое варят, полная дрянь, – ответил дядька. – Хорошее то, каковое настаивают. И чем южнее, тем лучше. Жаль, сарацины не делают вина. У них бы получалось самое драгоценное.

– Наверное, жаль… – не стал спорить Алексей Михайлович.

Царевич и его дядька отрезали и зажарили себе еще по три мясистых куска, после чего вытянулись на потниках по сторонам от догорающего костра, подсунули под голову седло.

– Дядька, а отчего ты только с немцами торгуешь? – вдруг спросил царевич. – Из Персии, Индии, Китая тоже, вон, товары редкостные привозят.

– Потому, что редкостные, – ответил боярин. – Редкую вещь один боярин купит. Пусть даже сто рублей переплатит, но сие есть токмо сто рублей. А ходовые товары берут все. С каждого кирпича прибытку копейка, но зато они уходят тысячами и завсегда покупатель имеется, даже искать не надобно. С вина копейка дохода, но его мужик выпьет и завтра снова свою копейку принесет. Посему копеечные товары самые прибыльные.

– Индусы ткани везут, специи, кашу сарацинскую, травы лекарские. Много. Разве сие товар не копеечный?

– Ты молодец, царевич, поймал меня, – признался боярин. – А персы что везут?

– Сласти сушеные, шелк, ковры.

– А китайцы?

– Фарфор… Шелк… – уже не так уверенно ответил царевич и тут же перешел во встречную атаку: – Так почему ты не торгуешь с купцами восточными, дядька?!

– Просто не повезло, Алексей, – пожал плечами Борис Иванович. – Моей первой продажей стал поташ, а его хорошо брали токмо голландцы. Как сейчас помню, тридцать пять рублей бочка! Я с Вологды по сотне бочек в год заказывал. Опосля стал искать, каковой товар им еще интересен. Оказалось, что железо, пенька, соль… Так одно за другим и закрутилось, связи наладились. А индусам с персами ни поташ, ни пенька не интересны. Им мои торговые связи ни к чему. Вот мы с ними и не сошлись.

Боярин сладко зевнул и закрыл глаза.

* * *

Когда Алексей Михайлович проснулся, костер уже вовсю полыхал. Борис Иванович знал чувство меры и не хотел, чтобы царевич ощутил себя его слугой. Правда, жарить мясо для завтрака и седлать скакуна будущему государю все-таки пришлось самому.

– Поехали через луга, дядька, – предложил царевич, когда они поднялись в стремя. – Может, повезет еще хотя бы пару зайцев спугнуть?

– Отчего бы и нет? – пожал плечами Борис Иванович. – Помчали по прямой!

Всадники перешли на рысь; понеслись, не разбирая дороги, что даже в полях было рискованным развлечением. На пути попадались где овражки, где ручьи, где разделяющие поля полосы кустарника. Так что лошади постоянно рисковали споткнуться, а всадники – вылететь из седла. Однако царевич держался крепко и даже поводьями особо не пользовался – для управления скакуном ему хватало пяток. Вот токмо с охотой Алексею Михайловичу никак не везло – не удалась выпугнуть ни единого зайца, а по трем рябчикам он промахнулся. Сбил, правда, дурную утку, да и та оказалась домашняя. Боярин из охраны оставил ее хозяевам, набросив монету за беспокойство.

После утки Алексей совсем расстроился, и отряд выехал на Коломенский тракт, скача переменным ходом: час рысью – час шагом, час рысью – час шагом. Выносливые туркестанцы позволяли мчаться так хоть целый день напролет – и тем же вечером охотники, ни разу за день не спешившись, уже влетели в ворота Москвы.

– Домой поскачешь али у меня заночуешь? – спросил у воспитанника боярин Морозов.

– К тебе! – тут же отозвался паренек. – Ты же мне книгу обещал!

– Если ее перевести успели… – поморщился Борис Иванович. – Впрочем, первые главы всяко готовы. А пока их смотришь, глядишь, и остальные допишут.

Вскоре путники въехали на просторный морозовский двор, бросив поводья уставших лошадей сбежавшимся слугам, поднялись по крыльцу.

– Баню и ужин, Борис Иванович? – почтительно поклонился пожилой ключник.

– И свежие бумаги, – добавил боярин, проходя в дом.

Воспитанник и дядька отправились в трапезную, на потолке которой вокруг Солнца крутились все шесть ярких планет[21], а небесное светило сияло золотом, подсвеченное люстрой на семь свечей.

Сели к столу. Слуги тут же принесли заливную щуку, балык, хлеб, квашеную капусту и курагу, квас – то, что не требовалось готовить. И сверх того возле боярина Морозова положили целую стопку бумаг, поставили чернильницу. Борис Иванович устроился в кресле полубоком и тут же начал просматривать документы, рассеянно прикусывая курагой и рыбой, и изредка делая пометки и приписки.

– Почему ты всегда читаешь эти писульки сам, дядька? – поинтересовался кушающий напротив царевич. – Нечто у тебя приказчиков нету?

– А ты и вправду полагаешь, Алексей, что кто-то другой способен лучше тебя знать, что тебе надобно? – поднял на него глаза боярин Морозов. – Что тебе вкуснее кушать, что тебе вкуснее пить? Что тебе теплее надевать?

– Ты сам нередко велишь, что именно мне носить или чем обедать!

– Всегда угадываю? – вопросительно вскинул брови дядька.

Царевич неопределенно пожал плечами.

– Вот видишь… А сие… – Боярин ткнул пальцем в бумаги. – Сие есть дело мое, доходы, судьба, хозяйство. Нечто ты полагаешь, что приказчик станет о прибыли твоей печься старательнее, нежели о своем жалованье? Что станет прибытки выискивать или о тратах печалиться? Так ведь все это хозяйство не его, ему не интересно! Ему главное, чтобы боярин не заругал да штрафа не наложил. А доходы-убытки для него есмь лишь цифирьки пустые. Хочешь что-то сделать хорошо, Алексей Михайлович, сделай это сам! На все времени не хватает, так хотя бы доглядывай с прилежанием. Опять не поспеваешь, следи за самым важным! Но на самотек ничего никогда не пускай! Леность слуг и блажь приказчиков тебя скорее разорят, нежели жизнь облегчат. Без хозяйского присмотра даже сарая добротного построить отродясь не получалось.