Читать книгу "Генерал Родимцев. Прошедший три войны - Илья Родимцев"

И вот пришел такой момент, когда на одном из участков обороны погибли почти все бойцы и командиры. Пятнадцать вражеских танков и около двухсот автоматчиков прорвались в образовавшуюся брешь и вышли к Волге. Почти одновременно фашисты добились успеха на левом фланге полка в районе площади 9 Января. Момент был критический. Возникла реальная угроза окружения полка и разобщения сил дивизии. На помощь бросили мои резервы – сводный батальон, собранный из подразделений тыла дивизии. Прорыв ликвидировали…»

Уже позже подсчитали, что в тот день части 13-й гвардейской отразили двенадцать танковых атак. Несколько немецких танков, прорвавшихся к самой Волге, так и остались стоять там сожженными. Вопрос – устоит или нет дивизия Родимцева – волновал в тот день не только ее командира, но и командование 62-й армии. Начальник штаба армии Н.И. Крылов тоже запомнил это сражение, написав о нем: «Ликвидировать опаснейший прорыв на своем правом фланге и восстановить там в основном прежние позиции командир 13-й гвардейской дивизии сумел в условиях, когда продолжался тяжелый бой на других участках… И все это – в узкой полосе приволжских городских кварталов, где крайне осложнен любой маневр. Александр Ильич Родимцев, немало испытавший за войну, говорил потом, что бой 22 сентября остался для него самым напряженным».

Я хорошо помню, какой незаживающей раной стала для отца еще одна драматическая история сталинградской эпопеи 13-й гвардейской – трагичная судьба 1-го батальона 42-го гвардейского полка, того самого, который первым переправился через Волгу и много дней дрался в окружении в районе центрального вокзала. Спустя даже много лет после войны отец часто возвращался к этому в разговорах с ветеранами дивизии, словно стараясь понять: все ли сделали они, что было в человеческих силах, чтобы помочь своим бойцам? На выручку батальона была направлена десантная группа, специальные отряды пытались прорваться к вокзалу самыми разными путями, но это оказалось невозможно, количество немецких войск в этом районе было слишком велико.

Отцу докладывали, что тяжело раненного в первый день боев командира батальона Червякова удалось отправить за Волгу, командование принял старший лейтенант Федосеев. Пробравшийся оттуда в двадцатых числах сентября с донесением израненный солдат сообщил, что оставшиеся в живых бойцы и командиры держат круговую оборону, идут рукопашные схватки. В один из октябрьских дней на левый берег Волги выбрался еле живой от ран солдат, сообщивший, что первого батальона больше не существует. Все его бойцы и командиры до конца выполнили свой долг…

Среди многих эпизодов обороны сталинградской эпопеи, в которых прославились солдаты Родимцева, есть особенный даже по тем меркам – это оборона небольшого дома на площади имени 9 января, вошедшего в историю войны как «Дом Павлова».

Мой отец и многие другие участники обороны Сталинграда подробно описали и рассказали об этом подвиге бойцов 13-й гвардейской, о котором узнала вся страна. Однако в последнее время в различных источниках, в том числе исторических исследованиях, о защитниках «Дома Павлова» сообщается так, словно это была некая группа бойцов, непонятно какой воинской части, в силу сложившихся обстоятельств совершившая геройский поступок.

Опираясь на рассказы и книги моего отца, свидетельства других участников обороны Сталинграда, я хочу еще раз вспомнить, как это было, дополнив описание подвига некоторыми малоизвестными фактами, раскрывающими человеческие качества наших солдат.

Отец вспоминал, как в конце сентября он обратил внимание на одинокий четырехэтажный дом, расположенный примерно в ста метрах от мельницы, в которой находился наблюдательный пункт дивизии. (Здание мельницы сохранено в разрушенном виде и является частью музея-заповедника «Сталинградская битва».) Он дал поручение обследовать дом, выполнить которое надлежало старшему лейтенанту Наумову, командиру роты 42-го полка. В ту же ночь группа из четырех разведчиков во главе с сержантом Павловым выбила небольшой отряд немцев из здания и несколько дней удерживала его.

Я хочу обратить внимание на одно обстоятельство, очень важное для понимания того, что означает понятие «настоящий солдат», и как из обычного ночного рейда произрастает подвиг. Сержант Павлов не получал приказа удерживать дом, его группе было поручено лишь произвести разведку и доложить результат командиру. Выполнив задание, они могли вернуться к своим и ждать дальнейших распоряжений. И никто бы их ни в чем не упрекнул. Но дело в том, что Павлов был опытным бойцом, не только смелым, но и думающим. Он отлично понимал, что им неспроста поручили это задание. Ему была понятна мысль командиров: после разведки этот дом надо у немцев отбить, и чем быстрее, тем лучше. Так что же, теперь, когда дом был в их руках, они должны из него уйти? Чтобы завтра вместе со своими товарищами снова пробираться сюда ночью, а может быть, и штурмовать, если немцы вернутся? И он принял решение остаться, занять оборону и держаться до прихода подкрепления.

Командир полка Елин доложил Родимцеву, что дом на площади атакует рота немцев, но по ним оттуда ведут огонь. Отец поначалу даже не поверил, когда узнал, что на задание послали всего четверых бойцов, которые, видимо, теперь и обороняются, уложив на подступах к нему уже несколько десятков гитлеровцев. Вскоре из этого здания сумел пробраться с донесением санинструктор Калинин, находившийся там вместе с двумя ранеными, и доложил, что он из дома Павлова. Такое обозначение объекта никого не удивило. Вот так и получилось, что скромный полуразрушенный дом приобрел имя, которое вошло в историю Великой Отечественной войны.

Как опорный пункт на переднем крае дом имел исключительно важное значение. Из его окон гвардейцы держали под прицелом пулеметов все прилегающие улицы. На подмогу разведчикам Елин, по согласованию с Родимцевым, направил взвод из 22 человек во главе с лейтенантом Афанасьевым. Пятьдесят восемь дней и ночей этот гарнизон из 26 гвардейцев удерживал дом, отразив сотни атак врага.

Отец несколько раз бывал в «Доме Павлова», общался с бойцами, советовал, как лучше организовать оборону и снабжение. Среди защитников дома были воины десяти (!) национальностей. Афанасьев называл своих бойцов «интернациональной бригадой». Отцу сравнение понравилось – это действительно было похоже на то, что он видел в Испании. Отмечу, что никто специально не отбирал людей, направленных в это здание, по национальному признаку. Все они попали туда потому, что были проверенными в боях, отличными бойцами – пулеметчиками, бронебойщиками, минометчиками.

Отец особенно интересовался пулеметчиками, среди которых выделял 19-летнего Илью Воронова. И тот оправдал доверие комдива. Когда немцы большими силами пошли на приступ, Воронов, уже будучи ранен, в упор расстреливал врагов.

На личной карте фельдмаршала Паулюса этот дом был отмечен как крепость. В 1940 году немецкие войска, в составе которых действовала и 6-я армия Паулюса, за 36 дней разгромили бельгийские, голландские, основную часть французских и британские экспедиционные войска и без боя вошли в Париж. За 28 дней немцами была завоевана Польша. Но за два месяца одной из лучших в вермахте армий так и не удалось сломить сопротивление горстки бойцов – гвардейцев Родимцева!