Читать книгу "По следам "Турецкого гамбита", или Русская "полупобеда" 1878 года - Игорь Козлов"

Очень многие отмечали у Скобелева поразительное «умение пользоваться людьми» — убеждать их, склонять на свою сторону, подчинять своей кипучей энергии и т. п.[334]. Скобелев увлек своим планом Крылова. Но интереснее то, что Скобелев увлек им и… Зотова. Как это ни парадоксально прозвучит, но это так.

28 августа (9 сентября) после совещания у главнокомандующего, на котором было принято решение о штурме 30 августа (11 сентября), Зотов пишет записку Скобелеву о том, что он «очень желал» бы видеть его «завтра», т. е. 29 августа (10 сентября), «часов в 7 утра»[335].

На следующий день в 16.30 Зотов вновь пишет записку Скобелеву: «Пожалуйста, не слушайте никаких посторонних комбинаций и действуйте как пожелаете и как мы условились (курсив мой. — И.К.)»[336].

Итак, очевидно, что утром 29 августа (10 сентября) Скобелев и Зотов встретились и «условились»… О чем? Ответ содержится в записке Зотова князю Имеретинскому, посланной 30 августа (11 сентября) в 11.30:

«…предписываю действия ген. Скобелева поддерживать самым энергичным и решительным образом, охраняя при этом его левый фланг; ежели бы даже ген. Скобелев зарвался и после взятия высоты бросился на неприятельский укрепленный лагерь, то и в таком случае его поддержать, ибо таковая атака будет поддержана войсками IV корпуса против укреплений, лежащих к востоку от Плевны»[337].

Атака Скобелева на редуты, подкрепленная с тыла Имеретинским, оберегаемая слева конницей Леонтьева и поддержанная справа IV корпусом, — это же атака двух отрядов по сходящимся направлениям. Вот то главное, о чем договорились Скобелев с Зотовым. Но дьявол, как известно, не в «главном», а в полутонах, в случайностях, которые, однако, могут считаться и невыявленными закономерностями.

Именно в 11.30, когда Зотов отсылал Имеретинскому процитированную выше записку, начинает развиваться та самая нелепейшая атака в центре, которая явится одной из главных причин общей неэффективности действий IV корпуса.

Договоренности Скобелева с Зотовым носили общий характер. Но 29 августа (10 сентября) Скобелев встречался и с Крыловым, и произошло это после свидания с Зотовым. Договоренности с Крыловым носили уже более детальный характер и касались конкретного распределения сил IV корпуса, направлений их движения, поддержки атаки отряда Скобелева. Можно даже предположить, что здесь имела место своеобразная скобелевская интрига. С Зотовым, как с начальником штаба плевненского отряда, он договаривался принципиально и не нарушал тем самым субординации. Но конкретное видение роли IV корпуса он проводил в договоренностях с Крыловым, полностью увлекая последнего своим планом. В таком контексте проясняются и некоторые «непонятки» 30 августа (11 сентября). Достаточно вспомнить заявление Тихменева, утверждавшего, что время атаки IV корпуса будет в первую очередь зависеть от действий отряда Скобелева, а не достижения 15 часов, как на то указывала диспозиция. Просто увлеченный скобелевским планом генерал Крылов увлек им и некоторых офицеров вверенного ему корпуса.

Скобелевско-зотовские договоренности стали рассыпаться со стороны генерала Зотова. И первый удар им нанесла диспозиция, разосланная по частям в ночь с 29 на 30 августа (10–11 сентября). Затем последовала преждевременная атака частей IV корпуса, обескровившая как минимум два полка. Вечером 30 августа (11 сентября) стали поступать данные о больших потерях русских частей. И это в условиях, когда командование на «царском кургане» вплоть до исхода этого дня не имело четкого представления о результатах действий частей, штурмовавших турецкие укрепления.

Так была налажена связь, что важнейшая информация поступала обрывочно, порой случайно и с большим запозданием. О какой оперативности решений и маневренности действий можно говорить, если 30 августа (11 сентября) Гривицкий редут был взят к семи вечера, а командование на «царском кургане» более-менее толково узнало об этом только к одиннадцати? Берем карту и смотрим: расстояние от Гривицкого редута до «царского кургана» не превышало 5 км…

И вот все это накладывалось в сознании П. Д. Зотова на его преувеличенные представления о силах Османа-паши и опасения массированной контратаки плевненской группировки. Отсюда и рождались мотивы его действий, как, впрочем, и бездействия. Однако при этом Зотову никто не мешал, подобно Крылову, взять ответственность на себя, отстоять собственные смелые порывы и договоренности со Скобелевым, рискнуть и пропустить не только Шуйский, но и Ярославский полк на помощь скобелевскому отряду.

Появление второго, пусть и ослабленного потерями полка у редутов Кованлык и Исса-ага вполне могло сыграть роль той самой «соломинки», которая бы надломила хребет турецкому верблюду. С этими силами воспрял бы Скобелев, майор Горталов вполне мог бы отбиться у Кованлыка, а не оказаться там на турецких штыках. Отразил же первый натиск последней атаки на редут Исса-ага подполковник Мосцевой.

Еще раз отбить турецкую атаку — значило выиграть время, выиграть схватку нервов командующих, а это — прямой шаг к общей победе. По словам Крестовского, в армии говорили, будто бы у Скобелева с горечью вырвались слова: «Наполеон Великий был признателен своим маршалам, если они в бою выигрывали ему полчаса времени для одержания победы: я выиграл целые сутки, и меня не поддержали».

Зотов испугался и не рискнул. Испугался и не рискнул главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. А не рискнули они, потому что не поверили в возможность вырвать победу, поддержав Скобелева оставшимися резервами и маневром сил.

Кстати, для очень многих в штабе русской армии был характерен тот ответ, который дал Крестовский на вопрос: почему не поддержали Скобелева? Вот как он звучал:

«Конечно, это жаль и досадно, но… если бы возможно было знать заранее (курсив мой. — И.К.), что Осман делает действительно последнюю попытку, что его обозы уже у Вида! Тогда, без сомнения, не поддержать Скобелева было бы не только оплошно, но и преступно»[338].

«Знать заранее» — это, простите, как? Турки, что ли, должны были уведомить… Или вдруг появились бы точные разведданные, которым бы еще и поверили?.. А что Осман-паша, оголяя свой центр и левый фланг, стягивая все возможное против Скобелева, «знал заранее», что русское командование пригвоздит свои полки к их позициям и только Шуйский полк буквально проскользнет на помощь Скобелеву? Турецкий генерал преподал великому князю и генералу Зотову элементарный урок основ оперативного искусства. Он лишний раз напомнил, что в сражении грамотный полководец не уповает на знание обстановки «заранее», а в динамике боя сам формирует нужную ему реальность расчетливой, а порой даже безрассудной дерзостью и решительностью своих действий. Достаточно лишь вспомнить Прейсиш-Эйлау у Наполеона и итальянскую кампанию Суворова.