Читать книгу "Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл"

В пустоте воинская доблесть не стоила ничего.

Выстрел лэнса или взрыв торпеды с равной легкостью убивал как легионера, так и палубного чернорабочего, а любой капитан, которому хватило бы безалаберности подпустить корабль Космического Десанта на достаточно близкое расстояние, получил для начала абордаж, а после и все остальное, что предполагается получить в подобной ситуации.

— Время до огневого контакта?

— Восемь минут.

— Восемь минут, принято, — произнес Аргаун, открывая канал вокс-связи с остальной частью провоцирующей группы.

— Всем капитанам, мои поздравления, — сказал он. — Начинайте процедуры запуска носовых торпед. Полный охват и доброй охоты.

— Торпеды в пустоте, — произнес Малогарст, наблюдая, как по дисплею плинта поползли голографические залпы.

— Время до столкновения? — спросил Хорус.

— Сэр, вам действительно нужно, чтобы я вам это сообщал?

— Нет, но все равно скажи, — отозвался Хорус. — Они играют свою роль, давай позволим им думать, что и мы играем нашу.

Малогарст кивнул и прикинул время полета вражеских торпед.

— По-моему, девяносто семь минут.

— На самом деле, девяносто пять, — произнес Хорус, складывая пальцы пирамидой и наблюдая за неотвратимо разворачивающейся перед ним битвой.

— Девяносто пять, да, — сказал Малогарст, когда боевые когитаторы подтвердили расчет магистра войны. — Простите меня, сэр, мне долго не приходилось исполнять обязанности на палубе. Я не питаю никакого энтузиазма к этому делу.

Хорус отмахнулся от извинений Малогарста и согласно кивнул.

— Я всегда ненавидел войну в пустоте сильнее, чем все прочие виды боя.

— Тем не менее, как и во всех видах войны, вы в ней преуспели.

— Командующему не следует слишком отстраняться от накатывающихся метаморфоз битвы, — произнес Хорус, как будто Малогарст ничего не говорил. — Я — существо, сотворенное для войны примитивных масштабов, где разменной монетой смерти выступают сила, масса и храбрость.

— Иногда я почти скучаю по этому, — отозвался Малогарст. — Простота открытого поля боя, заряженный болтер в руке и враг, которого нужно убить.

— Все уже давно не так просто, Мал.

— Да и было ли…

— Да уж, — согласился Хорус.

Еще одна истина относительно пустотной войны заключалась в том, что пока боевые корабли не сходились в смертельной схватке, можно было только ждать. Скорость сближения противостоящих авангардов была огромна, но столь же огромны были и расстояния между ними.

Когда же приходила смерть, она действовала быстро.

Обе авангардные флотилии извергли артиллерийские залпы. Каждая из торпед имела длину пятьдесят метров и представляла собой громадную ракету с необыкновенно смертоносной боеголовкой. Когда множество торпед рванулось из пусковых труб, носовые батареи ударили шквалом бронебойных снарядов.

Все залпы были беззвучны в пустоте, однако по каждой из оружейных палуб разносилось страшное эхо, похожее на бой барабанов титанических надсмотрщиков за рабами, которое оглушало всех, кто еще не утратил чувствительность к бесконечному грохоту.

Между флотами перекрещивались мерцающие плазменные трассы, которые затем расходились в поисках цели.

Первая кровь осталась за «Просвещением». Движущаяся по спирали торпеда, выпущенная из труб правого борта мастером-командором Гуннером Вордхином и его заряжающей командой из семидесяти человек, пробила бронированную обшивку фрегата Сынов Хоруса «Ракша».

Столкновение инициировало второй двигатель внутри торпеды — он сбросил главную боевую часть в центр цели. Словно убийца с арены, клинок которого нашел трещину в доспехе противника, торпеда прорвалась сквозь десятки переборок, а затем основная боеголовка взорвалась в самом сердце звездолета.

Киль «Ракши» переломился пополам, и больше четверти семисотенного экипажа испепелила буря атомного пламени. Листы бронированной обшивки разлетелись, словно колышущиеся паруса в шторм. Сжатый кислород мгновенно выгорал по мере того, как отсек за отсеком раскрывались навстречу пустоте. Обломки, оставшиеся после гибели фрегата, продолжили движение вперед расширяющимся конусом разваливающегося железа, словно залп дроби из картечницы стрелка.

Следующие попадания достались имперскому эсминцу «Непреклонная решимость»: торпеда в заднюю четверть и заряд лэнса, срезавший командную башенку. Корабль нарушил строй, описывая дугу, разворачиваясь вокруг вертикальной оси и извергая кометный хвост обломков и сброшенных плазменных паров. Не имея капитана и командной палубы, которые могли бы скорректировать курс, корабль удалялся от авангарда, пока бушующий внутри корпуса огонь, наконец, не добрался до нижних складов и не разорвал его сферой бурлящего пламени.

В быстрой последовательности было подбито еще три корабля: «Право Девайнов», «Возвышение Хтонии» и «Жнец Барбаруса». Пара кумулятивных зарядов пробила носовую броню имперского корабля, и струя перегретой плазмы с ревом прошла по всей его длине. Выпотрошенное жгучим огнем «Право Девайнов» взорвалось несколько секунд спустя, когда воспламенились его арсеналы. От эсминца Гвардии Смерти остались только радиоактивный остов и критическое излучение реактора, светящееся, будто маяк, на предупреждающих ауспиках имперцев. Фрегат Сынов Хоруса исчез, потеряв ход; его системы питания и жизнеобеспечения отказали в первый же миг столкновения.

Оба авангарда были побиты, однако кораблям изменников пришлось хуже. В авангарде магистра войны осталось четыре пригодных к бою звездолета, хотя все они получили попадания при первых выстрелах стычки.

Их капитаны жаждали крови и подстегнули свои двигатели, стремясь вгрызться во врага на близкой дистанции. Позади флотилии Гвардии Смерти и Сынов Хоруса последовали их примеру.

Они собирались вступить в бой и отомстить за мертвых.

Имперским кораблям предстояло узнать, что значит противостоять магистру войны.

Однако боевой флот Молеха не намеревался сходиться лоб в лоб с гораздо более крупной армадой. Как только артиллерия ударила по авангарду изменников, капитан Аргаун отдал провоцирующему флоту приказ разворачиваться. Его оставшиеся корабли помчались обратно к Молеху, под прикрытие его орбитальных орудийных платформ.

И, как и планировал лорд-адмирал Семпер, флот магистра войны, которому пустили кровь, устремился в погоню.

— Он говорит, Луну вспомнить, — проворчал Абаддон. — Можно подумать, кто-то из хтонийцев вообще участвовал в том бою.

Первый капитан не мог издать ни звука в ледяном вакууме могильного корабля, и его голос прозвучал в воксе шлема Калуса Экаддона.

Тот не ответил: действовали строгие протоколы вокс-молчания. Но разве такие банальности, как прямое распоряжение магистра войны, тревожили когда-то Эзекиля Абаддона?