Читать книгу "Козырной король - Константин Мзареулов"

— Ну ладно, заходи, — проскрипел страдающий склерозом чародей.

Шагнув сквозь холод Карты и Тьму незримых измерений, Мерлин оказался в месте, необычном даже для Хаоса. Одну стену лаборатории занимало вставшее вертикально море, и волны бежали сверху вниз, омывая берег то ли острова, то ли материка. Стена напротив была черной пропастью, в которой светили звезды и туманности, а на переднем плане изредка пролетали планеты и другие холодные камни вроде астероидов. Между этими гранями реальности располагалась обычная каменная плоскость, частично прикрытая стеллажами, на которых в беспорядке были свалены книги, стопки исписанных листов, непонятные приборы и посуда с подсохшими остатками давней трапезы. Повернув голову, Мерлин обнаружил, что четвертая стена вообще отсутствует — между морем и звездами открывался выход на речной берег, где светило лиловое солнце и длинноклювые птицы, покачивая пышными хвостами, с важным видом разгуливали по ярко-красной траве.

— У тебя здесь мило, — заметил Мерлин. Старик слабо шевельнул рукой, словно хотел отмести незаслуженный комплимент.

— Не обращай внимания на антураж. Просто давно не прибирался.

Мерлин был полон решимости выпытать у чародея первоначальную причину их рандеву, но не успел задать вертевшиеся на кончике языка вопросы. Из звездной стены медленно выплыл, вращаясь вокруг всех мыслимых осей, камень неправильной формы. Схватив его посреди комнаты, Сухей взвыл: «Как ты мне надоел!» — и с размаху швырнул в морскую стену. Оставляя за собой дымный след, булыжник упал на берег и взорвался как настоящий болид, вырыв на суше солидную воронку. Материк зашатался, покрывшись трещинами, а по морю побежали волны.

— Вот так погибли динозавры, — провозгласил король. — Учитель, ты не вспомнил, за каким хреном вызвал меня?

— Кажется, вспоминаю. — Сухей помассировал ракушки на затылке. — Мы можем оказаться по уши в дерьме.

— Мы с тобой или все королевство?

— И мы с тобой, и весь Хаос, и Амбер в придачу. Я чувствую, что Логрус обеспокоен. Будто появилась какая-то угроза, причем источник ее находится здесь, в самом сердце Дворов

— Что же это может быть? — заинтересовался Мерлин.

— Полагаю, все дело в той опасной игре, которую затеяли Мандор и Дара Твои ближайшие родственники безрассудны и напрасно надеются, что Великие Силы будут вечно прощать им их шалости.

Подобные опасения появлялись у мастеров Искусства регулярно, поэтому данный повод для беспокойства не слишком озаботил короля. Тем более что Сухей в последнее время частенько заговаривался и стал плохо соображать. На всякий случай Мерлин все-таки поинтересовался:

— Ты не пробовал спросить у самого Логруса?

— Он не понимает, просто чувствует. Не надо переоценивать разум и возможности Источников Мощи. Если помнишь, Лабиринт ни разу не сумел предотвратить собственное разрушение — и Бранд, и Ринальдо действовали практически беспрепятственно.

— Что же ты предлагаешь?

— Попытайся найти Дворкина. Было бы полезно с ним посоветоваться.

Мерлин сообщил, что бесноватый прадед снова сбрендил и очень капитально спрятался где-то в недоступных местах. «Недоступных мест не так уж много, — резонно заметил Сухей. — Пусть Колесный Призрак обследует эти Отражения». Мерлин пообещал выполнить просьбу старого учителя. Потом добавил, что амберская Семья тоже ищет предка, но успехов пока не видно. Равнодушно пожав плечевыми ракушками, Сухей отвернулся к своим приборам, явно потеряв всякий интерес к дальнейшей беседе.

Немного обиженный его бесцеремонностью, Мерлин собрался уйти, погромче хлопнув Козырем, однако вспомнил, что давно собирался рассказать старику о Картах, которые Корвин нашел в убежище Дворкина. Сухей выслушал его очень внимательно, и фасеточные глаза старейшего из Повелителей Хаоса выразили тревогу.

— Это все? — спросил он, проявляя неожиданную проницательность. — Или будет продолжение?

— Не знаю, что будет, — разозлился Мерлин. — Мне хватает того, что уже случилось. С тех пор как отец показал Карты Дворкина, эти гиганты снятся мне по ночам. Приходят, чтобы выгнать, отобрать козырное Искусство.

— Подсознательные страхи, — предположил Сухей. — Мы слишком боимся потерять превосходство над смертными.

— Но для чего Дворкин рисовал эти Карты?

— Какие Карты? — Похоже, старик уже забыл, о чем они только что говорили.

Скрипнув зубами, Мерлин снова объяснил, в чем дело. На этот раз Сухей, не полагаясь на память, старательно записал рассказ внучатого племянника и задумался, глядя на страничку конспекта. Формы его тела поплыли, как пластилиновая фигурка, оставленная возле горящей печки. Исчезли ракушки и нижняя пара рук, три глаза слились в один, а голова стала больше, выпятившись на затылке двумя полушариями размером с хорошее яблоко. После длинной паузы Сухей осведомился:

— Ты уверен, что Карты были нарисованы его рукой?

— Так сказал Корвин, а он знает руку своего деда. Покачивая головой, слишком тяжелой для слабой старческой шеи, Сухей прошептал:

— Неужели Дворкин сумел забраться в такие дебри?

— Какие дебри? — Мерлин почувствовал, что теряет терпение. — Дядюшка, учитель благословенный, черт бы тебя подрал! Я не понимаю, о чем ты талдычишь!

— И никто не понимает, даже я…

Отвернувшись к морской стене, Сухей рассеянно наблюдал, как от пораженного астероидом континента отваливаются куски. Некоторые из них тонули в море, а другие пролетали через всю лабораторию, достигая противоположной плоскости, и скрывались среди звезд. По водной поверхности продолжали носиться волны цунами, которые изредка перехлестывали через стену, так что на полу лаборатории натекла небольшая лужа.

С кряхтением протерев пол грязной тряпкой, Сухей продолжил:

— Никто не знает, кто они такие. Те, кто живет там, в этих дебрях. Остались только смутные записи в самых древних хрониках. Вроде бы эти монстры присматривали за Змеей, когда прародительница свернулась в клубок, порождая Логрус. С той поры их больше не видели.

— Дворкин действует по их указке?

— Кто знает… — Старик вздохнул. — Найди своего прадеда и моего кузена. Только он сможет ответить. Если захочет.

Пошевелив мышцами спины, Мандор затянул глубокие борозды, оставленные когтями перевозбудившейся королевы. Потом облизал губы, и следы ее укусов перестали брызгать струйками искр. Покончив с самолечением, он запустил в Тень отростки Логруса, разжился новой одеждой взамен изодранного в клочья костюма и, сев на кровать, трясущимися пальцами натянул штаны.

Оглядев себя в зеркале, Дара произнесла с недовольной гримасой:

— Ну и поцелуи у тебя — вся грудь в синяках.

— Старался, — буркнул Мандор.

— Я и говорю: умеешь, когда хочешь. Правда, хочешь слишком редко.