Читать книгу "Смерть цвета бейсик - Александр Прост"

Следующая схватка велась относительно ведения слушания в открытом или закрытом заседании. Тут, естественно, наша взяла, что и понятно: не имело смысла забирать дело из трибунала иначе чем для громкого процесса. Громкий процесс, рекламирующий отечественное судопроизводство, нуждался в прессе и публичности. Оставить меня без защитников, соответственно, тоже было нельзя.

Зал заполнила шумная публика. Преобладали неопрятные бородачи и юные журналистки за сорок, накрашенные и одетые так свежо, оригинально и смело, что их трудно было различать между собой. Сразу были видны репортеры, работавшие на картинку, у них части, которым предстояло попасть в кадр, были наряжены продуманно и относительно официально, контрастируя с остальнойым одеждой. Судья разрешил пятиминутную съемку, над залом поднялись три десятка дронов, описывавших сложные траектории, автоматически уходя от столкновений.

Появление зрителей заметно оживило обвинение и судью. Теперь схватки проходили куда артистичней. Смысла в этом не было никакого, хотя внешне журналисты не различались, противоположная подача материала было очевидна заранее. Чтобы тут ни происходило, для одной половины я останусь безжалостным террористом, а для другой — невинной жертвой марионеточного режима. В нескольких самых умных изданиях озаботятся отсортировать доказательства, отобрав нужные, а работники остальных уже вовсю давят клавиши и слушать ничего не собираются. Беспристрастного разбора можно ожидать разве от незаинтересованного издания откуда-нибудь из Аргентины или Новой Зеландии, но их аудитории до меня дела нет.

В общем, те же и пресса. Идущая пьеса была классического репертуара с хорошо прогнозируемым сюжетом, современная разновидность комедии дель арте. Как не изгибайся сюжет, а проныра-слуга никому не позволит себя провести, скупому старику нипочем не жениться на юной прелестнице, молодые влюбленные обретут свое счастье. Ну, а меня, видимо, повесят.

Защита и обвинение сошлись в схватке вокруг протокола задержания. Хотя мои адвокаты вступили в должность прямо в зале и только после этого получили доступ к документам дела, копии протокола задержания, исчирканные красными пометками у них были с самого начала. Защиту решительно ничего не устраивало: время, дата, отсутствие моей подписи. Прокурор краснел и врал, будто я отказался подписываться в присутствии двух понятых. Ни протокола, ни понятых я в глаза не видел, ясное дело. Обвинение явно спохватилось о бумажной подкладке, только узнав, что дело идет в суд, а не в трибунал. Затребованную видеозапись составления протокола обвинение предъявить отказалось, ссылаясь на техническую неисправность. Защита жгла ядом ироничного недоверия.

Покончив наконец с протоколом, судья объявил перерыв, что было кстати. После ударов бутылками туалет требовался часто. Сквозь окошко мне надели наручники, и провели обратно по коридору в крохотный и вонючий сортир. Один из конвоиров остался снаружи, второй втиснулся со мной. Пока я мочился розовым, он отвернулся из деликатности или отвращения. Мальчуган выглядел хлипким: длинная цыплячья шейка торчала из мешковатой формы, обвисшей на костлявом тельце. Даже избитый, поломанный и в наручниках я мог вырубить его за секунду.

Начал составляться план. Второй заходит на шум, его я вырубаю тоже… А если не зайдет, достанет оружие и вызовет подмогу? Ладно, пусть он слабоумный. Я забираю пистолеты, парни, правда, не элитные спецназовцы, в их оружии, скорее всего, отсутствует возможность отключить распознавание стрелка, но ладно. Заставляю снять с меня наручники, допустим, с коммутаторов это технически возможно. Мы подходим к следующей двери, нажимаем вызов и… дистанционный охранник за мониторами уж тут-то точно понимает происходящее. Если повезет, я в результате получаю пулю в колено, если не повезет в голову. Хотя идея неплохая, можно попробовать продать Аркаше, сыну дяди Миши, он как раз крутится где-то около индийского кинематографа. Меня мог бы сыграть этот их красавец, с усиками и густыми зарослями на груди.

Нечего делать за катетов работу. Пока я жив, всегда остаются шансы. Может, представится лучший способ бежать. Может, американцы решат до или после выборов вывести войска. Вспыхнувшая революция освободит меня из застенков. Став национальным героем, расскажу в шоу, как услышал, словно наяву, слова моего лучшего друга. В моих жилах вскипела трехцветная кровь, и я стал смертью по имени бейсик. Если же не революция, всегда остается шанс на инопланетян.

Адвокат-знаменитость уступил подмостки Грише. Тот, поглаживая себя ниже пояса, потребовал видеозапись доставки меня в комитет, упирая на несовпадение времени. Обвинители наивно согласились, и он кинулся в атаку, требуя объяснить следы побоев, появившихся, очевидно, после. Прокурор заявил, что я набросился на следователей, и они были вынуждены защищаться, дело выделено в отдельное производство и сегодня не рассматривается. Запись, естественно, отсутствовала по техническим причинам. Китайские, индийские и исламские журналисты явно повеселели, репортаж их был, в сущности, готов. Независимо от принадлежности издания, по крайней мере, для двух третей журналистов русский был родным языком. Так что различить по виду, кто представляет китайский телеканал, а кто багдадскую газету было совершенно невозможно.

Знаменитый адвокат вновь выдвинулся на сцену. На этот раз его не устраивал протокол опознания, составленный со спецназовцем, которого я вырубил под землей. Естественно, видео опознания тоже не получилось представить по техническим причинам. Защитник продемонстрировал преувеличенное сочувствие бедственному состоянию оснащенности комитета. Реприза удалась, от смешков не удержались даже наши и американские журналисты. Все происходящее было очень милым, приятно посмотреть, как пыхтят и потеют эти придурки, но я был совершенно вымотан и нетерпением ожидал, когда меня отпустят в камеру поспать. Нет ни малейшего сомнения, парень, если понадобится, без колебаний присягнет, что я людоед, предпочитающий пятилетних девочек, а тут ему даже врать не придется. Разъяренный прокурор в шутовском мундире предложил немедленно провести очную ставку, тем более что боец находился в здании суда.

Парень подошел к конторке для дачи показаний минут через десять, одет он был в черную форму с шевронами «Феникса», на половину лица расплывался синяк. Боец шел пружинистой, спортивной походкой. В отличие от моих конвоиров, он выглядел серьезным противником, вызвав у меня прилив нелепой гордости: все ж таки кое-что я еще могу.

— Представьтесь, — обратился судья.

— Гринько Сергей Александрович. Капрал отряда специального назначения «Феникс» при Антитеррористическом комитете.

Боец бубнил личные данные, дату и место рождения. Когда он недовольно покосился на меня, я не сдержался и сделал губами поцелуй. Капрал отвернулся и хмуро рассказал произошедшее. Они втроем осматривали недостроенную парковку, о подземном ходе известно не было, тепловизор не показывал чье-нибудь присутствие. В соответствии с инструкцией было решено, что они могут разделиться для ускорения досмотра. На него было совершенно нападение, когда он очнулся и освободился, все было кончено, его сослуживцы погибли.

— Узнаете ли вы подозреваемого?