Читать книгу "ГоТМ. Книга 2 - Денис Росс"

Но, после короткого свиста в воздухе и хлесткого хлопка о землю, Брута потащили так резво и так легко, будто он весил не больше пушинки. Это насторожило, а еще и то, что вокруг витал кисловатый запах перегноя. Глаза разлепились и вместо сине-черных татуированных спин с щитами перед его лицом замаячила толстенная задница пепельного цвета какого-то гиппопотама. Животное тяжело и мощно пыхтело, но не от натуги, а от объемных легких, что должны были снабжать тело такого бегемота необходимым количеством кислорода. Веки широко распахнулись, зрачки расширились, он попытался понять в какое еще дерьмо им удалось вляпаться, но сознание, извиваясь угрем, ускользнуло от него.

Брут прислушался, приподнял веки, долго соображал где находится и что происходит вокруг. В воздухе отрывисто свистели десятки пущенных стрел, доносились крики раненных, зычные команды отбивающих нападение аборигенов.

Быстро приходя в себя, он попытался шевельнуть руками, но те накрепко были привязаны к жерди, а та, примитивной конструкцией с помощью других жердей и перевези лиан на стыках к толстой, отвратно пахнущей заднице. И заднице, судя по нервным движениям, подергиваниям и недовольным мычанием, не особо нравилось происходящее действо. Брут бешено заработал мозгами, пытаясь найти решение по своему освобождению. Ибо, если эта тварь рванется, от Брута останутся только болтающиеся руки на жерди. Попытался подтянуть ноги к туловищу, постараться присесть, но это мало, что дало, кроме, как оглядеться хорошенько.

Огромная тропа превращалась в этом месте в небольшую лужайку, но свет солнца сюда все же не проникал, так как путался в листьях, раскинувшихся длинными ветвями старых, могучих деревьев. Лужайка же имела форму ложбинки, так как по обе стороны от нее рельеф местности резко менялся, валами уходя вверх, как раз откуда взлетали стрелы. Повернув до предела шею влево, Брут попытался оглядеть саму поляну. Слева, чуть в отдалении, он увидел Хродгейра, что, привстав на ноги и, упершись шеей в жердь, сцепил зубы и раскраснелся, как вареный рак, напрягаясь буграми мышц всего тела. Жилы на шее вздулись, вены взбухли, казалось еще немного, и здоровяк сдастся, но жердь его опередила, звонко протрещав на всю лужайку.

Зверь, напуганный движениями у своей задницы, недовольно заворчал, перестав мирно пожевывать траву и крутанув в сторону башку. В памяти Брута мгновенно вспыхнуло яркое трип-изображение акулы-молота, именно такой формы была башка этого гиппопотама. Лишь с тем отличием, что его башка-молот была огромна – в соответствии с размерами тела, она была массивна и прямоугольна, будто создана для тарана, а глаза же располагались, как у акулы, с торцов.

Один из татуированных аборигенов, засевших за деревом у начала поляны, выбежал и стремительно рванулся к здоровяку, замахиваясь дубиной. Брут заорал, но с его губ слетел слабый, едва слышимый им самим шепот. Хродгейр, инстинктивно почувствовав опасность, моментально развернулся и, сжав кулаки и выдавая нижнюю челюсть еще сильнее вперед, уже приготовился к удару дубины, как неожиданно несколько стрел с жужжанием прорывая воздушное полотно метнулось в сторону аборигена. Первая пробила икры правой ноги, вторая влетела между ребер, мгновенно сразив, скривившегося в боли и удивлении глупца. Или наоборот, это был смельчак… Две другие стрелы просвистели мимо цели. Одна ударила в плечо Хродгейру, но тут же, с негодующим позвякиванием отскочила, последняя же вошла в ляжку зверя. Тот заревел глухим, хрипящим басом и тяжело передвигая толстыми пнями лап, заковылял по тропе, таща за собой смешно перебирающего ножищами здоровяка. Брут попытался проследить взглядом за Хродгейром, но видеть сквозь мясистое полужопие своего зверя он, к сожалению, уже не мог.

С высоты обоих валов раздался ор десятка глоток и шум ступней, скользящих по спуску, ломающих сухие ветки и мнущих траву. Тоже чернокожие, но гораздо прогрессивнее в экипировке и вооружении. Торс покрывала безрукавка, а гениталии и ноги подобие штанов, все сшитое из звериных шкур. В руках у них были каменные топоры и укороченные копья с остро заточенными концами.

Им навстречу высыпали оставшиеся в живых разукрашенные аборигены. Их было всего четверо, при том один из них прижимал согнутую в локте руку к туловищу. На лицах их было смятение и страх, но они готовы были принять бой, прекрасно видя, что им не выйти живыми. Нападавшие ураганом раскидали этих четверых, пробивая тупыми топорами черепа и прокалывая уже мертвые трупы копьями. Не было ничего изящного в этой бойне – пустая запрограммированная команда убивать ради сценария, не больше. Хотя победители, забрызганные дробью красных капель, смеялись и хлопали друг друга по плечам, будто на самом деле испытывали все то, что испытывал бы настоящий человек в этой ситуации.

Один из них подошел к Бруту, оглядел с ног до головы, неопределенно передернул плечами и поспешно отошел, что-то грубо лепеча на своем наречии. Через секунду подошли двое других и принялись развязывать путы Брута.

– Спасибо. – Сказал одними губами он.

Но радость длилась не долго, запястья вновь связали и его подвели на середину поляны, где уже стояли Стив с болезненным лицом и негодующий, рвущийся в бой Хродгейр.

– Мужики, а где Феликс? – просипел Брут.

Не знаю, когда я очнулся, то был уже здесь. – Ответил Стив, затравленно глядя на аборигенов, собирающих в ряд друг за другом трех гиппопотамов.

– Его не было с нами. Почему – не знаю. – Со злобой в голосе бросил здоровяк. – Вот тебе еще один пример, что может случиться неприятного, даже если на тебе костюм.

Их грубо растолкали, выставив также в ряд, привязали общей веревкой каждого за талию, так, что они не могли и на три шага отойти друг от друга. Цепочка двинулась, первыми шли ведущие, за ними гиппопотамы, далее шла троица пленных, привязанная одним концом веревки к последнему зверю. Замыкающими двигались около шести воодушевленно болтающих между собой аборигенов.

– Чертовы дикари. – Процедил Хродгейр, идя во главе троицы. – Надо же было нам так лопухнуться! Куча оружия с собой, но нет. Несколько минут в отключке и тебя хватают в плен какие-то тупоголовые пигмеи! Эх, как жалею, что стянул с себя разгрузку там, в минимаке, глядя на вас, сладко посапывающих в одних костюмах, словно в пижамах. Щас я бы их на раз-два переломал!

Они настолько долго двигались по тропе, что солнце уже клонилось за горизонт. Лес закончился километров пять назад, но все еще виднелся выпуклой опушкой вдали. Сейчас они пробирались в зарослях золотистой саванны. Аборигены, как только вышли за пределы лесного массива, сразу же притихли, вели себя настороженно, реагировали на любой звук. Но вверх не смотрели, значит боялись не птерозавра, а наземных хищников. Хродгейр все еще держался энергично, его не так-то просто застать врасплох, Стив же, двигаясь последним, еле ковылял, один раз даже свалился, но получив больнючих пинков сразу от трех ног, быстренько поднялся и потирая ушибленные места, предпочел держаться из последних сил.

Солнце, кроваво-красным диском, окрашивало облака на западе и часть неба насыщенными алыми цветами. Отовсюду трещали сверчки и кузнечики, кроме тех мест, где продвигалась цепочка, замолкая сразу же, лишь заслышав приближающиеся звуки голосов или шагов, но, после последнего шага аборигена, замыкающего цепь, принимались трещать с остервенением и даже с ноткой ожесточения. Жужжали и липли к телу надоедливые насекомые, мучая аборигенов, доносилось разнообразное пение птиц, где-то вдали раскатом громыхнул по саванне львиный рев, от которого Стив мгновенно побелел, а Брут встал, как вкопанный, вспомнив рык бизара.