Читать книгу "Приключения троих русских и троих англичан - Жюль Верн"

Животные, рабочая скотина каравана, очень страдала от скудости пастбищ. Воды тоже не хватало. Последняя влага дождя высохла в лужах. Почва представляла собою смесь глины и песка и не способствовала росту растений. Вода, пролившаяся здесь в сезон дождей, впитавшись в песчаные слои, почти тотчас исчезла с поверхности этой земли, покрытой огромным количеством глыб из песчаника.

То был как раз один из тех бесплодных и засушливых районов, которые доктор Ливингстон не раз пересекал во время своих богатых приключениями путешествий. Не только земля, но и воздух оказался здесь таким сухим, что железные предметы, оставленные под открытым небом, не ржавели. Как рассказывал ученый, листья на деревьях были сморщенными и увядшими: цветы мимозы оставались закрытыми и среди бела дня, жуки, оставленные на поверхности почвы, издыхали через несколько секунд: наконец, ртуть термометра, зарытого на три дюйма в землю, в полдень показывала сто тридцать четыре градуса по Фаренгейту![204]

Такими увидел некоторые места Южной Африки знаменитый путешественник, такой предстала перед глазами английских астрономов и земля, расположенная между «карру» и озером Нгами. Путники страдали от усталости и жажды. Нехватка воды еще ощутимее сказывалась на домашних животных, которые кое-как кормились редкой, сухой и пыльной травой. Более того, это широко раскинувшееся пространство называлось пустыней не только из-за своей засушливости, но и еще потому, что сюда не рисковало забрести ни одно живое существо. Птицы улетели к реке Замбези, где можно было найти деревья и цветы. Дикие животные тоже не попадались на этой равнине, не дававшей никаких источников жизни. Лишь в первой половине января охотники каравана видели две или три пары антилоп, которые могут обходиться без питья в течение нескольких недель: среди них были и ориксы, похожие на тех, что явились причиной глубокого разочарования сэра Джона Муррэя, и каамы с добрыми глазами, с пепельно-серой шерстью, отмеченной охряными пятнами, — безобидные животные, очень ценимые за вкусное мясо, которые, казалось, предпочитали бесплодные равнины пастбищам плодородных районов.

Тем временем, продвигаясь под палящими лучами, в атмосфере, лишенной даже атома[205]испарений, продолжая осуществлять геодезические операции как днем, так и ночью, не приносившей с собой ни ветерка, ни прохлады, астрономы сильно уставали. Их запасы воды, хранившиеся в разогретых бочонках, уменьшались. Им уже приходилось экономить воду, но рвение их было столь велико, а мужество — таково, что они превозмогали усталость и лишения и не упускали ни одной мелочи в своей большой и кропотливой работе. Двадцать пятого января с помощью девяти новых треугольников — их общее количество уже доходило до пятидесяти семи — ученые вычислили седьмую часть меридиана, составившую еще один градус.

Астрономам оставалось только пройти часть меридиана, приходившуюся на пустыню, и, по расчетам бушмена, они должны были достичь берегов озера Нгами в последних числах января. Полковник и его компаньоны заявили, что продержатся еще столько, сколько будет необходимо. Но люди каравана, эти бушмены, не увлеченные одной целью, эти наемные люди, интересы которых не совпадали с научными интересами экспедиции, эти туземцы, довольно мало расположенные идти все дальше и дальше вперед, плохо переносили дорожные испытания. Они ощутимо страдали от нехватки воды.

Уже пришлось оставить в пути несколько вьючных животных, истощенных голодом и жаждой, и приходилось опасаться, что число таких случаев будет с каждым днем расти. Ропот и препирательства стали возникать все чаще. Положение Мокума становилось все более трудным, его влияние падало.

Вскоре стало очевидно, что недостаток воды становится непреодолимой преградой на пути ученых, что придется, по-видимому, остановить продвижение на север, повернуть либо назад, либо вправо от меридиана, рискуя встретиться с русской экспедицией. В том и другом случае они смогут достичь селений, расположенных в менее засушливых местах. Пятнадцатого февраля бушмен сообщил полковнику Эвересту о все возрастающих трудностях, с которыми он больше не в состоянии бороться. Погонщики повозок уже отказывались слушаться его. Каждое утро, когда лагерь снимался с места, возникали сцены неповиновения, в которых принимало участие большинство туземцев. Надо признать, что эти несчастные люди, подавленные жарой, мучимые жаждой, представляли плачевное зрелище. Впрочем, и волы с лошадьми, питавшиеся явно недостаточно, — куцей и сухой травой, совсем не утолявшей жажды, не хотели идти дальше.

Полковник Эверест прекрасно понимал положение вещей. Но, будучи строг к себе, он так же относился и к другим. Он никоим образом не хотел приостанавливать операции по созданию тригонометрической сети и заявил, что, даже если останется один, он будет продолжать двигаться вперед. Тем более что оба его коллеги рассуждали так же, как он, и были готовы идти за ним, сколько потребуется.

Бушмен в очередной раз, приложив все свои усилия, снова добился от туземцев, чтобы они следовали за ним еще какое-то время. По его расчетам, караван находился не более чем в пяти-шести днях пути от озера Нгами. Там лошади и быки найдут цветущие пастбища и тенистые леса. Там люди найдут целое море пресной воды и отдохнут. Мокум сумел убедить большинство бушменов. Он доказал им, что в смысле пропитания путь на север — короче. Действительно, ведь податься на запад — означало идти наугад: вернуться назад — снова попасть в опустошенную «карру». В конце концов туземцы поддались на его уговоры, и караван из последних сил возобновил движение к Нгами.

К счастью, на этой обширной равнине геодезические операции легко осуществлялись с помощью столбов и реек. Чтобы выиграть время, астрономы работали днем и ночью. Ориентируясь на свет электрических фонарей, они добивались очень точных измерений углов, отвечавших самым придирчивым требованиям.

Шестнадцатого января участники экспедиции увидели воду. На горизонте появилась лагуна шириною в одну-две мили. Можно себе представить, как была встречена эта новость. Весь караван быстро устремился к довольно обширному водоему, поверхность которого поблескивала в солнечных лучах.

Лагуны достигли в пять часов вечера. Несколько лошадей, оборвав постромки и увернувшись от рук погонщиков, галопом кинулись к столь желанной влаге. Они чуяли ее, они вдыхали ее запах и скоро уже стояли в воде, погрузившись в нее по шею.

Но почти тотчас же животные вернулись на берег. Они почему-то не смогли утолить жажды в живительных струях лагуны, и когда гуда подошли бушмены, оказалось, что вода в ней настолько солона, что пить ее невозможно.

Людей охватило отчаяние. Нет ничего страшнее обманутых надежд! Мокуму показалось, что он никогда не сможет уговорить туземцев идти дальше и увести их от этого соленого озера. К счастью для судьбы экспедиции, караван находился к Нгами и притокам Замбези уже ближе, чем к какой-либо другой точке этого региона, где бы можно было достать годной для питья воды. Так что общее спасение зависело от продвижения вперед. Через четыре дня, если не задержат геодезические работы, экспедиция выйдет к берегам озера Нгами.