Читать книгу "Призрак кургана - Юхан Теорин"

Можно было бы, конечно, искупаться в бассейне, но он надел плавки и пошел на берег. Выбрал путь мимо могильного кургана, остановился, посмотрел – все камни на месте, вокруг никого. Призрак исчез.

Спустился по каменной лестнице к берегу. Солнце здесь светило так ярко, что приходилось щуриться. Он натянул кепку на брови.

– Привет, Юнас!

Тетя Вероника плыла вдоль берега. Юнас всегда любовался ее брассом. Она замечательная пловчиха, тетя Вероника.

– Привет.

– Как ярмарка вчера?

– Нормально.

– Народу, наверное, как муравьев.

– Ла уж… народу полно.

Юнасу вовсе не хотелось вспоминать про вчерашнюю ярмарку. Погоня в темноте, истошный визг тормозов…Он снял сандалии и вскрикнул – настолько раскалились камни под летним солнцем.

– Надень купальные тапочки, Юнас! – крикнула тетя Вероника. Юнас промолчал. Прикусил губу и заставил себя вытерпеть. Не обжечь только подошвы.

Он подождал, пока тетя Вероника начнет очередной заплыв, и встал у кромки воды. Жарко и безветренно – такое редко бывает на Эланде. Остров известен своими ветрами. Иногда горячими, словно здесь поблизости африканская пустыня, но чаще сырыми и пронизывающе холодными.

Впрочем, и сейчас с моря временами задувал прохладный бриз, и искрящаяся вода покрывалась кружевными пенными разводами.

К берегу подползли, постепенно затухая, вялые волны от катера дяди Кента. Он так и продолжал носиться взад-вперед вдоль поплавков донных сетей. Лыжи лежали в кокпите, Мате и кузены сидели на корме, свесив ноги по обе стороны сыто рокочущей «ямахи». Кент правил катером стоя, осанка идеальная. Видно, старался показать пример молодежи, как надо держаться.

Повернулся и сказал что-то ребятам, те недружно засмеялись.

– Привет, Ю-Ко! – бодро крикнул он, заметив Юнаса. Как будто вчерашнего дня вообще не было.

– Покатайся с ребятами! – Это уже тетя Вероника. Сложила ладони рупором. – Знаешь, как здорово!

Юнас посмотрел на контрастные, плохо различимые фигуры в катере. На Кента, который гнался за Петером Майером, на Матса, на двоюродных братьев, никогда не доверявших Юнасу свои секреты.

И покачал головой:

– Я здесь побуду.

Герлоф

– Я слышал, у вас человек погиб, – сказал Герлоф.

– Какой? – спросила Тильда.

– Молодой парень в автокатастрофе, – машинально сказал Герлоф и задумался. Что значит – «какой»? – А что, еще кто-то погиб?

Тильда ответила не сразу:

– У нас два трупа.

– Вот как?

Герлоф ожидал подробного рассказа, но вместо этого Тильда ответила вопросом на вопрос:

– Ты, случайно, не знаешь такого – Эйнар Балл?

– Слышал… вернее, знаю, кто это. Старый рыбак. Он же живет там у вас, к северу от Марнеса. В соседях.

– Расскажи поподробнее…

– Нечего особенно рассказывать. Он же на пенсии был, да? Я же говорю – старый рыбак, охотник, рыбой торговал, дичью… говорят, еще какими-то делишками промышлял… в общем, из тех, про кого громко не говорят.

– Уголовник?

Герлоф пожал плечами:

– Откуда мне знать… Его рыбу уважали больше, чем его самого. Я с ним никогда дела не имел… Он помоложе меня будет, ему, наверное, и семидесяти нет.

– Был, – уточнила Тильда. – Не будет, а был.

– Он что, умер?

– Кто-то позвонил в пятницу вечером – сказал, что Балл лежит мертвый в лодке. Скорее всего, в пятницу и умер. А может, за день ло того.

– Что случилось?

– А вот это я не могу обсуждать.

Спрашивай не спрашивай – все равно ни слова не скажет. Служебная тайна. У них с этим строго.

– А этот… который под машину попал?

– Племянник… да, выскочил на сто тридцать третью дорогу Прямо на радиатор. За день до того. Петер Майер.

Герлоф вздрогнул:

– Кто-кто? Какой племянник?

– Петер Майер. Двадцать четыре года. Племянник Валла. Они с дядей, судя по всему были довольно близки. Так что мы сейчас проверяем, нет ли какой связи между этими двумя смертями. Потому и тебя спрашиваю…

Герлоф решил было рассказать всю историю про Петера Майера, но удержался. Надо было пораньше спохватиться, а теперь уже поздно. Конечно, может, это и случайность, но если Юнас Клосс опознал Майера, чем черт не шутит…

– Потом поговорим, – сказал он торопливо. – Мне надо идти. Ион за мной заедет.

– Куда это вы собрались?

– Кофейку попить.

– К кому?

– К могильщику. – Герлоф перехватил изумленный взгляд Тильды и поправился: – К дочери могильщика. Бывшего. Сам-то могильщик давно помер.

Далеко не у всех на Эланде были такие роскошные виллы, как у семейства Клосс. Лочка Роланда Бенгтссона, могильщика, была замужем за стариком фермером. Лаже в лучшие времена у него было всего-то полдюжины молочных коров, два-три надела картошки и курятник в крытом соломой каменном сарайчике. Все это продали и на восточном побережье, в поселке Утвалла, купили маленький кирпичный домик с видом на загаженный морскими птицами скалистый островок.

За островом, как театральная сцена, лежало темно-синее Балтийское море, и небо над ним было похоже на нарисованный задник. А что там, за этим постоянно меняющим цвет задником, никто и думать не хотел. Может быть, вечность. А если посмотреть на карту – Россия.

Но Герлоф на море не смотрел, ему в эту минуту было не до вечных загадок жизни. Он смотрел на север. Там, совсем близко, от Утваллы в полутора километрах, не более, жил Эйнар Балл. Обойти пару заливчиков, через лес – и там.

Собственно, Герлоф сам напросился на кофе, да еще и Иона с собой притащил – у Иона машина, а без машины добираться далековато. Ничего странного: на острове, где все друг друга знают, вполне обычная история. А уж они-то с Соней знакомы с незапамятных времен.

В прихожей стояли чемоданы – старики собирались завтра лететь на Майорку. Но Майорка Майоркой, а законов гостеприимства никто не отменял.

После взаимных приветствий и объятий Герлоф спросил про Валла.

Соня покачала головой:

– Мы ничего не видели в тот вечер. И не слышали. Лаже если и было что, разве услышишь – сплошной ельник по берегу.

– Балл непростой был мужик, – вставил ее муж. – Рыбу, конечно, продавал, дичь и все такое… но, думаю, еще чем-то приторговывал. Какие-то люди к нему приезжали на машинах не из наших краев. И люди-то… никто не кивнет, рукой не помашет… Ничего хорошего о них не скажу.

– И пил он, как губка, – добавила Соня. – Оттого, должно быть, и помер. Сердце не выдержало.