Читать книгу "Жажда - Олег Бондарев"

В конце концов, описания водителя у полиции нет – спасибо бандитам, которые вырубили видеокамеры внутри магазина. Ищут челы внедорожник. Вот, найдут… Отправят запрос в Москву…

«Надо звонить в Службу утилизации, – подумал юноша. – Кажется, пора…»

Или нет? Не лучше ли подождать, пока не начнутся события?

Или они уже начались?

Зоран достал смартфон и проверил новостную ленту – тишина. В Москве всё спокойно…

«Подождать?»

Наверное – да, имеет смысл не звонить в Службу утилизации, а подождать, посмотреть, что будет. В таких делах торопиться не следует…

«А пересидеть пару часов можно у Корнюшина. Заодно передам привет от тётушки…»

Решив так, юноша вышел на дорогу, огляделся и поднял руку, призывая такси или попутчика.

* * *

– Николай, мне нужна ваша помощь, – хрипло произнёс чуд, услышав в телефоне голос чела.

– Виктор? – удивился Корнюшин. – Здравствуйте.

– Мне нужна ваша помощь.

– Что-то случилось?

– Я…

– У вас странный голос, – посетовал чел. – Вы в порядке?

– Скорее нет, чем да, – не стал скрывать чуд. – Но давайте об этом не по телефону… Я могу к вам приехать?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Э-э… – То ли чел принялся высчитывать время, то ли действительно не очень хотел видеть гостя. – Ну… через сколько вы у меня будете?

– Час. Может, чуть раньше.

– Ну… что ж, давайте так. Хотя я бы предпочёл встретиться чуть позже.

– Дело важное, Николай.

– Я уже понял.

– Выезжаю, – игнорируя слова мага, пробормотал Вебер.

Рука бессильно упала на кровать, и Виктор угрюмо уставился в потолок. Воспоминания о многочисленных снах не давали покоя, а тело гудело так, будто чуд и в самом деле всю ночь махал полуторным мечом.

– Что за странная напасть…

Бугай исчез. Растворился совсем, оставив после себя не отвращение, а сладкое послевкусие: умиротворяющее ощущение чужой крови и чужой смерти. Ощущение утоления – Вебер чувствовал себя скитальцем по бескрайней пустыне, наконец-то заполучившим вожделенный стакан с холодной ключевой водой.

Смерть Бугая успокоила душу.

Утолила внутреннюю жажду.

Однако тяжёлая ночь не могла не оставить отпечаток на лице молодого чуда. Виктор, пошатываясь, прошёл в ванную, открыл кран, плеснул на лицо холодную воду, посмотрел на отражение в зеркале и хмыкнул: да уж… Глаза красные, воспалённые, взгляд мутный, словно лёг под утро, всю ночь наслаждаясь разгульной пирушкой. Волосы всклокочены. Кожа сухая и, как показалось, впитала в себя воду подобно песку в пустыне. Руки дрожат…

Впрочем…

Кого волнует, как он выглядит? Уж точно не его самого. А на мнение Корнюшина плевать. Так же как на мнение белокурой администраторши или цыгана Гриши. На всех плевать!

Однако в следующий миг Виктор вспомнил слова отца: «Рыцарь обязан быть опрятным», вздохнул и открыл зеркальный шкафчик, отыскивая обезболивающее: внутри головы творилось примерно то же, что и снаружи. Потом умылся. Почистил зубы. Побрился. Подумав, принял душ, расчесался и переоделся в свежее.

Стало намного легче.

Но при этом юный Вебер совершенно точно знал, что Жажда никуда не делась. И не денется. Он насладился одним стаканом и с улыбкой думал о том, что их – стаканов с чужими смертями – в его жизни будет много.

Очень-очень много…

* * *

Вид из панорамного окна открывался превосходный: на величавый Дон и тот берег, и дальше, до самого горизонта. Выбранная хваном гостиница стояла чуть выше набережной, номер он выбрал на последнем этаже, вот и наслаждался периодически ростовским пейзажем.

– А что? Неплохо…

Жаль, конечно, что октябрь почти оборвал листву с деревьев, и можно лишь догадываться, каким на самом деле должен быть Ростов, но даже сейчас, осенним, город выглядел приветливо.

«Не зря, наверное, вы с Томбой понравились друг другу…»

Терс отвернулся от окна, мягко прошёл по комнате, потянулся, с удовольствием разминая мышцы, и вернулся за стол, к раскрытому ноутбуку.

– Итак, лицензированный маг Корнюшин… Чел, конечно же, кто ещё…

Как выяснилось, в Ростове и области обитало несколько достаточно сильных человских колдунов и ведьм, прошедших обучение в школах Зелёного Дома и получивших разрешение на работу за пределами Тайного Города. Были, конечно, и нелюди: два эрлийца, один шас и даже одна зелёная ведьма, правда, старая, готовящаяся стать Белой Дамой. Нелюди, само собой, имели большую магическую силу, однако Терс решил начать именно с челов, а из них – с Корнюшина, поскольку Антон проследил передвижения телефона Виктора Вебера и выяснил, что молодой чуд довольно часто заходит к этому челу.

Возник естественный вопрос: с какой целью? Это просто дружеское общение или за этим стоит нечто большее? А если дружеское, то на почве чего взаимная приязнь образовалась? Что может быть общего у юного рыцаря и довольно пожилого чела?

Терс понимал, что возможности Корнюшина ограничены – среди челов крайне редко встречались сильные маги, – что подводило к мысли: а не использует ли хитрый экстрасенс романтического паренька в корыстных целях?

И что это вообще за чел?

После естественных колебаний и опасений наказания, плавно превратившихся в торговлю и удвоение цены за услуги, Антон сбросил хвану полное досье на Корнюшина, а не только те краткие сведения, которые маг разрешил «Тиградком» выложить в общий доступ. Но даже эта информация ничего не сказала Терсу, не вызвала подозрений.

Корнюшин Николай Петрович, пятьдесят шесть лет, уроженец Ростова, потомственный маг, причём – по отцовской линии, что для челов, в общем, не характерно. Двенадцать поколений Корнюшиных были предсказателями, впрочем, не слишком сильными. Плюс – хорошо развитые способности к гипнозу. Все, поголовно, Корнюшины заслуженно считались виртуозными гипнотизёрами, о чём прямо говорилось в характеристиках Зелёного Дома. И при этом все они отличались исключительным миролюбием.

– Интересно…

Терс раскрыл файл, быстро прочитал и побарабанил по столешнице пальцами нижней правой руки.

Весёлые ведьмы, которые составляли досье на Корнюшиных, называли их «наши шасы», указывая, что челы категорически отказывались применять боевые арканы, причём иногда даже в тех случаях, когда им или их близким грозила смертельная опасность.

Вот так: никакого насилия.

Никогда.

Но часы Томбы неумолимо указывали на «без двух минут полночь», а значит, без насилия назревающие события никак не обойдутся.