Читать книгу "Никола Тесла и тайна Филадельфийского эксперимента - Вадим Телицын"

Во время своей изоляции Виллигут продолжал переписываться с теми верными друзьями, чья вера в его наследственность и родовую память осталась непоколебленной. Среди этих друзей были его австрийские ученики Эрнст Рюдигер и Фридрих Тельтшер из Инсбрука, в Германии — Фридрих Шиллер, несколько членов Общества Эдды, включая Вернера фон Бюлова, Рихарда Андерса и жену казначея Общества Кати Шэфер-Гердау. Благодаря их помощи и поддержке Виллигут смог возобновить свою деятельность в качестве „немецкого святого“ сразу же после выхода из сумасшедшего дома.

В 1932 Виллигут оставил свою семью и австрийское государство. Он эмигрировал в Германию и поселился в одном из пригородов Мюнхена. Вновь предавшись своим родовым разысканиям, он вскоре стал знаменитостью среди рунических оккультистов Германии. Долгое время он был желанным гостем в доме Кати Шэфер-Гердау в Мюльхаузене, и кружок, известный под названием „Свободные сыны Севера и Балтийского моря“, собирался послушать его семейный эпос и оракульские изречения. В начале 1933 года Общество Эдды напечатало длинное описание и интерпретацию печати семьи Виллигута, как выдающегося примера „арманистского рунологического наследства“.

Летом 1934 года Общество начало издавать страницы рунических рифм, нумерологические изречения и мифологические стихи Ярла Видара (новый псевдоним Виллигута) в своем журнале „Hagaf“. Предисловие издательства к июльскому номеру сообщало о том, что журнал вступает в новую эпоху и с этого момента черпает из нового источника мудрости. Высказывалось также предположение, что и Лист, и Горслебен могли бы позавидовать такой семейной традиции. Виллигут ясно понимал сходство между своей мифологией и апокалиптическими надеждами, обрушившимися на Германию в связи с нацистской революцией в январе 1933 года. Так поступали другие. Его старый друг, Рихард Андерс, теперь офицер СС, представил старого мистика своему шефу Генриху Гиммлеру. Последний был потрясен родовыми видениями Виллигута и решил использовать, насколько возможно, уникальный источник информации о древней немецкой религии и традиции.

В сентябре 1933 года Виллигут вступил в СС под псевдонимом Карл Мария Вейстхор и был назначен главой отделения древней и ранней истории в Главной службе расы и населения СС в Мюнхене. Его обязанности здесь состояли в том, чтобы перелагать на бумагу свои родовые воспоминания, обсуждать семейную традицию с Гиммлером и быть в состоянии комментировать различные сюжеты древней истории. В 1934 году, в первый год полной службы в СС, Вейстхор встретил благоволение со стороны своего нового мастера. Переписка между ними в этот и последующие годы свидетельствует о чрезвычайно сердечных взаимоотношениях между Гиммлером и Вейстхором, вплоть до обмена поздравительными телеграммами на день рождения и подарками. Более важно то, что письма Вейстхора содержали множество замечаний относительно семейной традиции Виллигута, рифмованные выражения рунической мудрости, мифологические стихи, размышления о космологии и эпохах древней истории, копии девяти языческих заповедей от 1908 года с их рунической транслитерацией, ирминистские молитвы на готском языке. Многие из таких фрагментов Гиммлер тщательно сохранял и содержал их среди личных бумаг. В апреле 1934 года Вейстхор был произведен в штандартенфюреры CС (полковник), что напоминало о его прежнем звании в армии австрийской империи; в октябре 1934 года он назначен главой VIII Отдела (архивы) Главной службы рас и населения, и уже в следующем месяце он получает звание оберфюрера СС.

В августе 1934 года Вейстхор заводит знакомство с Гюнтером Кирхгоффом, страстным исследователем немецкой древней истории, с которым, начиная с весны, он состоял в переписке под наблюдением Гиммлера. Гюнтер Кирхгоазф (1892–1975) жил в Гаггенау, около Баден-Бадена, в так называемом „Черном лесу“. Член послевоенного Общества Листа в Берлине и товарищ Тарнхари, Кирхгофф занимался генеалогией и интерпретировал различные легенды как отражения действительных исторических событий. Он также высказывал предположения о существовании геодезических линий энергии, проходящих через весь континент. Потрясенный письмами Кирхгоффа, Вейстхор переправил их Гиммлеру, снабдив восторженным комментарием о том, что „слава богу, кроме меня, есть другие посвященные, которые умеют правильно читать времена“. Он также со значением отметил то обстоятельство, что Кирхгофф использует фамильную печать. Спустя две недели Вейстхор направил другое эссе Кирхгоффа под названием „Rotbart von Kyfltiauser“ Гиммлеру и рейхсминистру Вальтеру Дарре со словами: „Содержание прилагаемого текста крайне важно как в отношении нашего прошлого, так и в связи с настоящим“, — и просил двух лидеров внимательно изучить работу до Дня партии для того, чтобы они могли вместе подробно обсудить ее. В эссе содержалось описание структур управления древней Германии с явными отсылками к трудам Гвидо фон Листа. Кирхгофф писал, что древняя Европа управлялась „тремя великими“, а именно Вискунигом из Гоцлара, Королем Артуром из Стоунхенга и Эрманрихом из Винеты (или Вильны). Им подчинялся Великий Король Тюрингии, Гюнтер Красная Борода, племя которого ушло в Шотландию в 800 году до нашей эры, где стало известно как клан Киркпатрика. На основании этимологии Листа Кирхгофф вывел свое кровное родство с родом Гюнтера и кланом Киркпатрика и выбрал себе герб, похожий на герб Эрфурта в Тюрингии, чтобы продемонстрировать эту фамильную связь. Этот труд, в библиографии которого значилась пятьдесят или более манускриптов самого различного рода, от нибелунгов до розенкрейцеров, Кирхгофф представил на рассмотрение в личную канцелярию рейхсфюрера СС и в „Аненербе“ между 1936-м и 1944 годами. Когда Кирхгофф начал писать о религиозном значении холма Мург около Баден-Бадена, весной 1936 года Вейстхор не стал больше терять времени и отправился с визитом в Гаггенау с целью личного знакомства. В июне 1936 года Кирхгофф и Вейстхор совершили восьмидневную прогулку в районе „Черного леса“. Формальный отчет о ней, представленный в СС, занял 87 печатных страниц и включал в себя 168 фотографий старых бревенчатых домов, архитектурного орнамента (включая скульптуры, гербы, руны и другие символы), кресты, надписи, естественные и человеческие сооружения в лесу. На основании этого списка реликвий Вейстхор заключил, что область вокруг Шлосс Эберштайн образует грандиозный ирминистский религиозный комплекс, изображающий „глаз Бога в треугольнике“; местные названия и топографические особенности подтверждают это. Этот религиозный символ однажды обсуждался в журнале „Hagal“ : „вращающийся глаз“ (Draugh) состоял из равнобедренного треугольника, чьи углы символизировали точку духа, точку энергий и точку материи; окружность, проведенная через них, означала карму, сознание двигалось по этому пути, увеличивая меру своей трансцедентальной продвинутости. Хотя Вейстхор и формулирует свою идею как нечто оригинальное, ссылки на оккультный архитектурный символизм в его отчете явно указывают на влияние Листа и Горслебена, возможно сообщившееся Вейстхору через Кирхгоффа.

Вейстхор совершил еще, по меньшей мере, пять таких поездок по Германии; пытаясь подтвердить существование ирминистского комплекса в священной земле Гоцлара. Уверенный в опеке Вейстхора, Кирхгофф между тем испытывал терпение „Аненербе“; Гиммлер приказал институту рассмотреть работы Кирхгоффа. Один из „академиков СС“, которому пришлось квалифицировать ритуальный камень около Баден-Бадена и другие открытия Кирхгоффа, сообщил, что Кирхгофф ничего не понимает в доказательствах, что его данные абсурдны, что его библиотека содержит множество оккультной литературы (Лист, Кернер, Горслебен), но ничего из того, что имеет отношение к научному исследованию древней истории. Когда в начале 1938 года „Аненербе“ отвергла его труд о церкви, Кирхгофф гневно обвинил институт в пособничестве католическому заговору. Но „Аненербе“, обладающая к этому времени множеством проектов Кирхгоффа, заняла твердую позицию; в отчетах его называли „фантазером худшего толка“, а его работы — „вздором“. Тем не менее, Гиммлер не понимал, почему „Аненербе“ так пренебрегает Кирхгоффом, и выказал огромный интерес к его описанию религиозного гексагонального комплекса в окрестностях Райденштайна около Гаггенау. Камень, найденный здесь, Кирхгофф связал с семейными традициями Тарнхари, чей предок XVI века носил имя Лотрер фон Доферинг Райденштайн. Гиммлер настаивал на том, чтобы упорствующая „Аненербе“ разобралась с Кирхгоффом, но начало войны отложило на неопределенное время предполагаемые раскопки. Настоящее значение этого спора — в обнаружившейся позиции Гиммлера, готового поддерживать оккультистов даже перед лицом академической оппозиции из его личной комиссии в „Аненербе“. Тот факт, что Вейстхор и Кирхгофф продолжали пользоваться вниманием и расположением рейхсфюрера СС, несмотря на выданную им оценку, должен был чрезвычайно бесить членов института. Что касается самого Кирхгоффа, он продолжал писать в „Аненербе“ и во время войны. Последней работой, которую он предложил нацистским ученым, был тридцатистраничный оккультный трактат о причинах отступления немецких войск, отправленный в конце 1944 года и адресованный Адольфу Гитлеру через Гиммлера. Наибольший вклад Вейстхора в дело Третьего Рейха связан с формированием Вевельсбурга как орденского замка СС и его церемониального центра.