Читать книгу "Граница. Таежный роман. Карты - Дмитрий Алейников"

От страха и напряжения Шурка уже не чувствовал пинков, ударов по ребрам, по голове, но боль дробящихся пальцев он ощутил в полной мере. Рука его онемела, и он не мог уже точно сказать, держится ли еще за поручень или уже нет. Второй удар раздробил кость другой руки.

Стиснув зубы, Шурка попытался, превозмогая боль, удержаться, не разжать рук, но после третьего удара он почувствовал, как поручень выскальзывает, как поток воздуха хлещет ему в лицо, а он летит, пущенный инерцией поезда. И на какой-то миг он ощутил даже облегчение, что все, так или иначе, кончилось, что боли больше не будет.

Шурка не успел сообразить, куда он падает, но, вопреки ожиданиям, он не покатился вниз по насыпи, обдирая кожу и ломая конечности, а тяжело плюхнулся в канаву, полную застоявшейся воды.

Вонючая и вязкая, но прохладная жижа освежила его, быстро вернув к реальности.

Шурка на четвереньках быстро выбрался из канавы, оскальзываясь, с трудом передвигая ногами в насквозь промокшей одежде, и поднялся. Поезд шел мимо. На большой скорости, но три или четыре вагона еще оставались за Шуркиной спиной. Еще был шанс ухватиться за подножку, подтянуться на руках, повиснуть, присесть, доехать до ближайшей станции, когда поезд встанет и откроются двери.

Тогда можно будет разобраться с мошенниками. Можно обратиться в милицию, можно самому схватить какой-нибудь лом и вытряхнуть из гадов мозги, сопли и честно заработанные деньги!

Шурка бросился вперед, вытягивая руку. Метра полтора отделяло его от летящих мимо вагонов. Всего полтора метра…

Он ощутил вдруг непонятную тяжесть. Его правая рука с таким трудом поднялась вверх, словно к ней была привязана двухпудовая гиря. Последний шаг по насыпи ему вообще не дался: нога отказалась подняться над смятой травой, предательски подогнулась, словно Шурка был пьян или нагружен бочкой с сельдью.

В растерянности он посмотрел на свою отказавшую ногу: ну что же ты?

Схватившись за мокрую штанину, он, не обращая внимания на острую, пронизывающую боль в сломанных фалангах, потянул сам себя вверх. Но вместо того чтобы шагнуть вперед, грузно упал на колени, едва не завалившись ничком.

Рука его была вся в крови, и он недоуменно поднес ее к лицу. Откуда столько крови? Неужели открытый перелом? И почему ноги не желают нести его вперед? Почему туман в глазах?

Его отравили — полыхнула в мозгу догадка. Его опоили отравленной водкой! Его вынудили играть в эту дурацкую игру потому, что он ничего не соображал!

Последний вагон прогрохотал мимо.

Шурка вытер об себя окровавленную руку и почувствовал боль в правом боку. Он наклонился вперед и увидел, что тельняшка на животе потемнела и в центре этого бурого пятна пульсирует, выплевывая кровь, маленький фонтанчик.

Шурка зажал рану рукой и в отчаянии посмотрел вслед уходящему поезду. Потом взглянул в другую сторону, оглянулся по сторонам. Кругом стеной стояли сосны, над головой размазалось темное вечернее небо.

Он сделал еще одно усилие, пытаясь выбраться из канавы, но завалился на бок.

Было очень холодно. Холодно и тихо: умчавшийся поезд оставил за собой шлейф вони и удивительную тишину, в которую хотелось окунуться с головой. Захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать, кроме… Перед Шуркой промелькнули какие-то лица, знакомые и не очень, но он отогнал видение прочь. Ни о чем не хотелось думать.

Шурка Княжнин просто закрыл глаза и скоро умер.

ГЛАВА 14

В шестом вагоне Галину приняли тепло и радушно, хотя и несколько настороженно. Помогла хорошо продуманная легенда и немного рекомендация от Миши.

Ее пригласили в купе, правда, не в четвертое, а в пятое, где уже дожидался, скучая, один потенциальный игрок.

Галина заняла место справа у окна, вольготно расположившись на диване, и исподволь осмотрела своего будущего соперника. Интеллигентного вида мужчина, лет пятидесяти. Худощав, неважно одет и неровно пострижен. Похож, скорее, на штатного инженера, чем на мошенника. Галина уж усомнилась, не фраер ли это, которого собираются обувать наравне с ней? В карманах такого скверного и столь заношенного костюма вряд ли водятся большие деньги.

Но тут же она отмела эту мысль. То-то, что не водятся у инженеров деньги на картишки. Это — подсадной, который, вернее всего, будет проигрывать и плакать над каждым ушедшим от него рублем, как нанятые плакальщицы рыдали некогда над мертвым фараоном. Или у него будет другая роль…

Что ж, у каждого своя роль. Игра есть игра.

Через пару минут в купе вошли еще двое. Высокий колоритный кавказец с бритым загорелым черепом и густой ухоженной бородой, не слишком длинной, но довольно кустистой, чтобы придавать своему обладателю вид дикий и грозный. Он сел у окна, напротив Галины, и тотчас широко улыбнулся ей, совсем даже не из вежливости и совсем даже не вежливо.

Второй вошедший ничем, кроме толстой золоченой оправы своих очков, не выделялся. Плешивый, не гладко побритый, ворот рубашки заглажен криво, галстук повязан несимметричным узлом.

Мужчины представились, пожав друг другу руки и кивнув Галине. Она тоже представилась, назвавшись Глафирой.

Очкастый достал запечатанную колоду и, улыбаясь, дал возможность присутствующим оценить целостность фабричной упаковки.

«Инженер» предложил играть, положив на колени его чемодан. Так, мол, удобнее, а то сидящие с краю все время будут вынуждены тянуться и прятать друг от друга карты.

На чемодане так на чемодане, тем более что багаж «инженера» оказался удивительно легким. Галина подумала даже, что в чемодане этом нет ничего, кроме десятка новеньких колод.

Очкастый распечатал колоду и, вытащив календари и две запасные карты, принялся старательно смешивать карты, нарушая заводской — сначала двойки, потом тройки, четверки и так далее — порядок укладки.

Он то просто перемешивал их, как это делают большинство любителей, то делил надвое и либо раскладывал половинки веерами, чтобы потом вложить один в другой, либо сдвигал их и, отогнув углы, постепенно отпускал, так что образовавшаяся в итоге стопка составлялась, чередуясь, то из карты левой стопки, то из карты правой.

Позабавив присутствующих этими трюками, он раскидывал колоду на несколько стопок, собирал вновь в произвольном порядке и принимался тасовать по новой.

Галина, не скрывая, скучала, дожидаясь начала игры.

«Инженер», казалось, следил за этими дешевыми трюками с искренним интересом.

Кавказец с не меньшим любопытством созерцал, прикрывшись рукой, грудь сидящей напротив «Глафиры». Он так буравил ее взглядом, что Галина засомневалась уже, не добуравится ли он до спрятанных в лифчике денег.

Вообще-то это хорошо, что генацвале так проникся к ее формам. Меньше будет следить за руками, а у него шансов заметить нечистую игру больше, чем у остальных присутствующих.