Читать книгу "Африканское бешенство - Нил Бастард"

Мне совершенно не хочется превращаться в игрушку в руках этого гнусного зарвавшегося типа. За последний месяц я мог быть десятки раз застрелен, зарезан, мог закончить свою жизнь под завалами, мог заблудиться в подземном коллекторе или сгореть заживо в нашем микроавтобусе… И ради чего? Чтобы ожиревшая никчемность дорвалась до неограниченной власти сперва в этой стране, а потом, может быть, и во всей Центральной Африке?!

Гудвил не оставляет меня и тут: по нескольку раз в день наведывается к моей яме, становится у края и издевательски интересуется, комфортно ли мне тут жить, ощущаю ли я, как врач, какие-нибудь опасные симптомы, и какие у меня планы на будущее.

Отвечать мне нечего, и потому я отмалчиваюсь. Да и вступать в пререкания с этим ожиревшим жлобом, вообразившем себя африканским Наполеоном, ниже моего достоинства…

Мысль о побеге, которая поначалу проклевывается в мозгу хрупким ростком, вскоре разрастается там разветвленным корневищем баобаба, заслоняя собой все другие соображения.

Прикидываю, что можно сделать. Пытаться бежать во время прогулки нереально: от наручников я все равно не освобожусь, да и прогулка обычно происходит с утра, когда в этом районе полным-полно вооруженных людей. Даже если мне удастся каким-то образом скрыться в мангровых зарослях на окраине городка, на меня тут же начнет охотиться все население этого городка, а уж местность они знают куда лучше меня! Остается глубокая ночь, причем лучшее время – ближе к рассвету, когда бдительность моего стража наверняка притупляется. Подозреваю, что после полуночи он усаживается где-то неподалеку и дремлет – во всяком случае, по ночам я не слышу ни его шагов, ни покашливания. Если каким-то чудом вскарабкаться на поверхность и прошмыгнуть мимо охранника…

Шансы на успех, конечно же, минимальны. Но это все равно лучше, чем сидеть в яме и ожидать, когда превратишься в неконтролируемый и агрессивный кусок мяса.

У меня есть алюминиевая ложка, и это огромный плюс. Земляные стенки моей ямы каменистые, но не настолько, чтобы я не смог продолбить лунки. Семи или восьми вертикальных отверстий, выдолбленных друг над другом, будет вполне достаточно. Работать следует, конечно же, днем, когда скрежет металла по земле не так слышен. Да и мой страж сразу после утренней прогулки уходит отсыпаться. Землю из лунок можно разбрасывать равномерным слоем по дну ямы и слегка утрамбовывать ногами – сверху наверняка никто ничего не заметит…

В первый же день я без проблем делаю в стене четыре лунки, неуловимо напоминающие ласточкины гнезда на речном обрыве. Первая – чуть повыше моего колена, следующая – на уровне поясницы, следующая – немного ниже груди, и еще одна – на уровне головы. Лунки глубокие, сантиметров в двадцать, и ступню есть куда поставить, и руке будет за что уцепиться. Примеряюсь, как буду карабкаться на поверхность по вертикальной стене… Конечно, с непривычки можно сразу завалиться спиной в яму, но если хорошенько потренироваться и приноровиться к новым точкам опоры, то шансы немалые.

А вот дальше начинаются проблемы. Долбить пятую лунку возможно лишь в том случае, когда я зависаю на стене, словно паук: правая нога в одной выемке, левая – на тридцать сантиметров выше, левая рука – еще выше… Каменистое крошево сыплется в лицо, со лба струится грязный пот, заливая глаза. Да и висеть на отвесной стене дольше минуты невозможно физически. К тому же в мозгах постоянно крутится: а что, если в этот момент к яме случайно подойдет кто-нибудь из людей Гудвила или, чего доброго, лично он сам?!

Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают! На третий день работы у меня наконец все готово. Главное теперь, чтобы эти лунки в стене не заметили сверху – тогда все пропало!..

Нахожу небольшой плоский камень, зажимаю между колен и осторожно затачиваю черенок ложки в лезвие. Против автомата это, конечно, оружие очень сомнительное, но уж наверняка лучше, чем совсем ничего.

Побег планирую на завтра. Во-первых, мне следует притупить бдительность охранника, а для этого постоянно маячить в центре ямы, в пределах его видимости. Во-вторых – как следует отдохнуть: ведь совершенно неизвестно, как сложатся обстоятельства, после того как я вылезу на поверхность…

31

Полная луна желтеет в безмолвном черном космосе. Над пологими пальмовыми крышами то и дело проносятся острокрылые летучие мыши. Ночную тишину изредка вспарывают далекие автоматные очереди на полигоне где-то за городком – там круглосуточно тренируются люди Гудвила.

Вот уже минут десять я припадаю ухом к земляной стенке ямы, вслушиваясь в малейшие вибрации. Все, кажется, тихо. Задираю голову. Луна постепенно смещается в сторону огромной пальмы с роскошными резными листьями. Со стороны океана то и дело задувает свежий ветер, и тогда пальма сразу же оживает, шурша кроной, словно нищий рубищем. В яму сыплются ссохшиеся листья, летят капли росы, и влага эта невольно взбадривает…

Пора!

Сгибаю правую ногу, утверждаю ступню в отверстии и тут же хватаюсь рукой за лунку на уровне головы. Подтягиваю левую ногу, переношу на нее центр тяжести тела… Меньше чем через минуту я уже на поверхности. Но я даже не успеваю подумать, куда мне теперь бежать, как в мою спину упирается нечто твердое.

– По ночам надо спать, а не бегать! – слышу вкрадчивый голос своего охранника.

От неожиданности вздрагиваю.

– Думаешь, я не видел и не слышал, как ты долбил стенки ямы? А ну, лицом ко мне, белый дьявол!

Оборачиваюсь. Мой страж стоит в позе кинематографического рейнджера: автомат на изготовку, ноги в шнурованных берцах на ширине плеч, плотно сжатые губы и агрессивный прищур в глазах… Пафосная героика и довольство собственной бдительностью явно переполняют его.

– Руки подними…

Приходится подчиниться. Охранник продолжает процеживать меня взглядом сквозь прицел автомата, причем предохранитель, как я успеваю заметить, опущен.

– Пристрелил бы я тебя прямо тут, – с ненавистью продолжает он. – У меня брат в Оранжвилле заразился и умер… А все из-за тебя!

– Я никого не заражал, – пытаюсь оправдаться.

– Ты – белый, ты и придумал эту заразу. А если не сам, то твои братья и сестры, твои друзья или односельчане!

– Я спасал твоих земляков, и ты это видел.

– Спасал ты их не по доброй воле, а из-за боязни нашего доброго президента. Если бы не он, все бы мы тут давно были мертвы!

Вдруг за спиной стража сухо шуршит кустарник. Секунда – и рядом с нами появляется шаман. На лице колдуна жуткая ритуальная маска багровых тонов, на боку – огромный бубен, в руке высоченный посох с человеческим черепом…

Этого еще не хватало! Ведь шаман явно невзлюбил меня с первых же минут моего появления в этом городке. Я для него – непосредственный конкурент, носитель сакральных знаний, пусть даже и враждебных. Если охранник расскажет о попытке к бегству, мне явно несдобровать… Мало ли что нашепчут колдуну духи джунглей?!