Читать книгу "Вся правда о женском оргазме - Александр Полеев"

С 15 лет, с первого поцелуя Наташа стеснялась своей сексуальности (говоря научным языком — гиперсексуальности), считала себя в этой сфере «не совсем нормальной». Никто из окружающих — от матери до коллег по работе — и представить себе не мог, что целеустремленная, собранная женщина, успешный (очень успешный!) и строгий с заказчиками архитектор, мать, совершенно одна, без чьей-либо помощи воспитывающая замечательную дочь, в день свидания думает только о сексе. Она каждую секунду чувствует тепло и напряжение в малом тазу и иногда попросту не понимает вопросов, которые задают ей коллеги, чаще всего не знает, какое сегодня число и день недели — для нее это День Свидания.

Только старшая сестра Таня, хотя Наташа и не рассказывала ей обо всех деталях своей чувственности, год за годом наблюдая за ее состояниями перед свиданиями и после них, понимала, что Наташа по-настоящему гиперсексуальна, очень ей завидовала и — втайне от младшей сестры — обратилась за помощью к сексологу со словами: «Хочу быть такой, как Наташа!» И Таня, к тому времени 40-летняя и разведенная, и врач-сексолог были совершенно убеждены, что при наличии такой «сестрички» у Тани все должно получиться. Так оно и произошло: на фоне небольшой медикаментозной терапии, после нескольких сеансов активации точки G у Тани сформировался не столь сильный, но совершенно отчетливый оргазм, который она стала развивать с двумя коллегами по работе — разумеется, ни один из них не знал о существовании другого.

Саша, восторгавшийся Наташиной чувственностью, постепенно приучил молодую женщину ценить в себе этот Божий дар, и со временем Наташа стала по телефону говорить и о том, что соскучилась в сексуальном плане — чего никогда не говорила раньше. Года через три их связи Наташа призналась, что давно хочет, чтобы перед близостью он несколько раз шлепнул ее по попе — это усилит ее возбуждение. «Куда уж дальше усиливать…» — пошутил Саша, но с явным удовольствием шлепнул ее своей тяжелой ладонью. Второго шлепка не понадобилось — Наташа просто взвилась от возбуждения и потянула Сашу на себя. С тех пор перед каждой близостью Саша шлепал ее один или два раза — никаких других ласк ей не нужно было; в близости называл ее нецензурными словами, отчего возбуждение и наслаждение усиливались настолько (реверсированный синдром Нерона), что после секса Наташа просыпалась не раньше, чем через час, хотя сама близость длилась у них недолго — не больше 10–15 минут. Саша ведь не отличался ни молодостью, ни особым здоровьем, да и работал всегда много… Иногда Наташе достаточно было одного-двух легких шлепков, иногда ей нужны были шлепки сильные, настоящие удары, изредка она просила выпороть ее ремешком… Тогда достаточно было двух-трех ударов. (Саша шутил, что ей, как внучке боевого генерала, больше подходит солдатский ремень, но у него, человека сугубо штатского, такого нет — впрочем, уже за несколько минут до близости молодая женщина никаких шуток не понимала да, в общем-то, их и не слышала). По словам Наташи, первые 5–7 минут после того, как Саша из нее выходил, ее ощущения оставались теми же, что и при самом половом акте — она чувствовала фрикции, наслаждалась ими.

Лишь одно обстоятельство не давало их сексуальному счастью стать совсем уж безоблачным, как шутил по этому поводу Саша «стать лучшими любовниками Юго-Западного административного округа» — глубинной, вагинальной разрядки у Наташи по-прежнему не случалось. Да, ее влечение захватывало ее с головой, наслаждение фрикциями находилось на уровне утраты сознания, клиторная разрядка — пальчиком на фоне фрикций — необыкновенно яркая, но клиторная, а не вагинальная… Саша не раз говорил своей подруге, что ему очень хотелось бы увидеть и услышать, как она кончает от его, Сашиного, члена, а не от своего тоненького пальчика. Наташа и сама очень этого хотела, но к сексологу обратиться стеснялась — ведь ему нужно было бы рассказать обо всей своей сексуальности: от высочайшего уровня влечения до субмиссивных и мазохистических проявлений (довольно умеренных!) и синдрома Нерона, который постепенно становился «неумеренным». Стоило Саше очень тихо в близости или даже перед нею шепнуть ей на ушко «ах ты сучка маленькая…» или заменить слово сучка выражением покрепче, с Наташей происходило такое, что очень трудно описать профессору сексологии, не обладающему писательским гением Льва Николаевича… Тем не менее Саше удалось уговорить свою подругу — к тому времени их любовный стаж (непрерывный!) насчитывал 14 лет — прийти ко мне на прием. После нескольких бесед мне стало понятно, что где-то в глубинах подсознания девушки лежит мощная мазохистическая фантазия, которую она в себя не пускает, не пускает и тогда, когда занимается самоудовлетворением. Последнее имело место раза два в неделю, особенно когда Саша уезжал в командировки — да и находясь в Москве, он не хотел встречаться чаще раза в неделю — Наташа проводила у него вечер, ночь и наутро отправлялась к очередному заказчику — километров за 70 от Москвы. То, что фантазия эта и субмиссивная, и мазохистическая, у меня сомнений не вызывало: отец женщины всегда вел себя как настоящий деспот, и в реальной интимной жизни Наташа была пусть умеренной — не до укусов и крови — но истинной мазохисткой. В следующих сеансах я давал женщине небольшие дозы алкоголя (мягкие стимуляторы она принимала все время лечения), и показывал ей на большом мониторе различные картинки «на грани секса» — по несколько секунд каждую. На одной из картинок были изображены трое мужчин, отдыхающие в саду после явно тяжелой работы, и с ними одна, тоже усталая, привлекательная зрелая женщина, на которую троица поглядывала с явным вожделением (несмотря на усталость!) и, возможно, собиралась на нее наброситься. (Большинство картинок, которыми мы пользуемся в сексологии, не подлежат стопроцентно точной интерпретации, они могут быть интерпретированы двояко). При виде именно этой картинки Наташа краснела, у нее учащался пульс, поднималось артериальное давление, и она становилась более влажной — от ладошек до половых органов. Наташа вспомнила: в девятом классе — на фоне первых поцелуев — у нее мелькала в голове такая фантазия: она, сексуальная, привлекательная и физически очень сильная, жалеет нескольких усталых, замученных работой мужчин (так постоянно выглядел ее отец), отдается каждому из них в отдельности и, таким образом, помогает им. Фантазию эту она жестко отмела, и с тех пор, если у нее и появлялись фантазии секса с двумя мужчинами, то только тогда, когда она оказывалась совсем уж сексуально голодной и стремилась поскорее кончить при самоудовлетворении. Я предложил молодой женщине относиться к этой фантазии как к максимально стимулирующему образу — не больше, и представить эту сцену, когда она удовлетворяет себя вибратором. На следующий сеанс — через 5 дней — притихшая Наташа рассказала, что, когда она воображает эту сцену, с вибратором у нее получается хороший вагинальный оргазм — без всяких пальчиков; и теперь она очень ждет приезда Саши, чтобы реализовать все это с ним. Очень хотелось мне сказать своей клиентке, что отношения с Сашей — одновременно и теплые, и дистантные, а главное — не предполагающие никакой перспективы — позволяют ей завести и второго близкого друга, что она отдает свой талант человеку, который его недостаточно ценит. Но я знал, что говорить на эту тему пока бесполезно. Наташа стала достигать мощной вагинальной разрядки с Сашей; через год, видя его нежелание жить вместе, она довольно решительно с ним рассталась. Года два повстречалась с разными мужчинами, а теперь счастливо вышла замуж. Даже такие замечательно сексуально одаренные женщины, как Наташа, могут стать жертвами аноргазмии — отсутствия вагинальной разрядки. Слишком яркие фантазии пришли к ним слишком рано, «напугали» их и «затормозили» разрядку. В 15 лет Наташа страшилась этой фантазии и вытеснила ее из сознания, в 35 она относится к ней спокойно — как к возбуждающей картинке.