Читать книгу "Дневник Трейси Бикер - Жаклин Уилсон"

— У тебя тоже не было никакого опыта, но ты же меня взяла. Слушай, у меня идея! Ты можешь теперь взять на воспитание кого-нибудь другого.

— Не хочу кого-нибудь другого. Я хочу тебя.

У меня перехватило дыхание. Захотелось к ней прижаться и наговорить разных глупостей… Но в то же время хотелось на нее накричать и оттолкнуть от себя за то, что она портит мне встречу с мамой.

Я высвободилась из ее объятий и снова стала укладывать сумку.

— Если бы ты так хотела быть со мной, ты бы по-другому себя вела, — сказала я, запихивая старые кроссовки под потрепанные джинсы серийного производства. — Ты бы покупала мне нормальную одежду и красивые подарки.

— Ох, Трейси, не заводись, — вдруг сердито сказала Кэм и стала кругами ходить по моей «пещере», как собака, которой не дают покоя блохи.

— Ты почти ничего мне не дарила, — сказала я тоже сердито. — Никого не встречала прижимистее тебя! А теперь посмотри, что мне мама подарила.

— Куклу, — сказала Кэм и стала рассматривать ее на расстоянии вытянутой руки.

— Да, но это не какая-нибудь старая кукла. Она стоит кучу денег! И не детская игрушка. Это коллекционный экземпляр! Мама подарила мне ее для того, чтобы она служила украшением. Многие взрослые женщины собирают куклы. Только ты не поймешь, — фыркнула я в лицо Кэм, на которой были старая рубашка в клеточку и бесформенные джинсы. — Ты к этому типу женщин не относишься.

— Слава тебе, господи! — ответила Кэм.

— Не хочу жить, как ты. Мы не подходим друг другу, Кэм. Джейн, Лиз и всё твои глупые друзья тоже не для меня. Мне мама подходит. Она и я. Мы с ней родственники, а ты просто моя приемная мать. Тебе платят, чтобы ты за мной смотрела, — вот и все. Понимаю, почему ты сейчас суетишься. Тебе не будут платить, когда я уйду, — в этом все дело!

— Думай что хочешь, — сказала Кэм мерзким тоном мученицы.

— Так оно и есть!

— Ладно, ладно, — ответила Кэм, скрестив руки на груди.

— Ничего не ладно! — возразила я, топнув ногой. — Не знаю, что ты делаешь с деньгами. Непохоже, чтобы ты на меня их тратила.

— Правильно! — подхватила Кэм, будто говорила с дурочкой.

— Ничего правильного! Все мне надоело! — закричала я. — Знаешь, что я тебе скажу? Даже если у меня с мамой ничего не получится, я не хочу сюда возвращаться. Надоела мне эта дыра! И ты мне надоела!

— Ну и выметайся отсюда, маленькое неблагодарное чудовище! Ты тоже мне надоела! — крикнула Кэм и, хлопнув дверью, в слезах выбежала из моей «пещеры летучей мыши».

Теперь понятно, что у нее на уме. Подумаешь!

Все только и ждут от детей, чтобы они были благодарными за то, за это… Отвратительно быть благодарной. Никакой справедливости! Все ждут, что я должна быть благодарной Кэм за то, что она за мной смотрит, а мне самой не разрешают о себе позаботиться. Хотя это было бы проще простого. Мне надо благодарить ее за невкусную вегетарианскую еду, вместо того чтобы ходить в «Макдоналдс», и за мою старомодную одежду (неудивительно, что в школе меня дразнят!), и за скучные старые книжки. Слушайте, вы когда-нибудь читали «Маленьких женщин»? Кому какое дело, что Джо всегда была любимой героиней Кэм? А походы в музей? Ладно, мумии и карлик-горбун мне еще понравились, но все эти картины, горшки и плошки — чушь собачья!

Фу! Задрипанные! Скучные! Нудные!

Ах, если бы только я могла зарабатывать! Я бы покупала себе все, что нужно. Несправедливо, что детям не разрешают работать. Я бы классно торговала на рынке, или продавала мороженое, или работала в детском саду. Если бы у меня была работа, я могла бы есть биг-маки и жареную картошку каждый день и была бы одета с ног до головы в одежду от дизайнеров. Да и, конечно, у меня была бы самая модная обувь. А уж сколько бы я всего себе накупила: видеофильмы, компьютерные игры, путешествие в Диснейленд!

Мама обязательно возьмет меня в Диснейленд, если я ее об этом попрошу. И все кончится, как в сказке. Буду всю оставшуюся жизнь жить счастливо. Обязательно буду! Даже если Футболист в это не верит. Терпеть его не могу!

Я сказала неправду. Мне он даже нравится, не пойму только чем. И я за него беспокоюсь. Уж он-то не будет жить счастливо.

Перед отъездом к маме я отправилась в наш дом, чтобы попрощаться с Футболистом и Александром.

Александра там не было. Думаю, и Футболиста тоже. Я вошла в дом, а их и след простыл. Никаких продуктов в картонном холодильнике. Я проверила наверху и выглянула в окно. На елке все так же висели мои трусы. Как далеко от окна она растет!

Мы все тогда будто с ума посходили. Посмотрела вниз, и сердце сжалось при мысли об Александре.

Вдруг я вскрикнула. Кто-то лежал на матрасе, широко раскинув ноги. Кто-то в футбольной форме и больше Александра.

— Футболист!

Я заорала, кинулась вниз, выскочила через боковое окно прямо в заросший сад и побежала к матрасу.

— Футболист! Футболист! — кричала я, стоя над его распростертым телом.

Он открыл глаза и уставился на меня:

— Трейси?

— Футболист! Ты жив! — вскрикнула я, опустившись перед ним на колени.

— Ух, Трейси! Не знал, что тебе не все равно! — захихикав, воскликнул он.

Я быстро щелкнула его по носу:

— Хватит, идиот! Ты что, упал?

— Нет, просто лежу себе, отдыхаю.

Я дотронулась до его руки. Она была ужасно холодной, а рубашка мокрой.

— Ты что, здесь всю ночь пролежал? С ума сошел!

— Ага. Это про меня. Сумасшедший, чокнутый. Все про меня.

— Ты и вправду такой, — сказала я. — А теперь еще заболеешь.

— И что тогда будет?

— В футбол не сможешь играть!

— Нет, смогу!

Он дотянулся до футбольного мяча, который лежал рядом с матрасом, и подбросил его в воздух. Попробовал поймать, но мяч выскользнул у него из рук и закатился в густую траву. Футболист выругался, но даже не подумал встать. Он продолжал лежать и щелкать у себя над головой папиной зажигалкой. Руки его не слушались.

— Уронишь зажигалку и еще подожжешь себя, чокнутый! Кончай!

— Я пытаюсь согреться.

— Сейчас я тебя согрею.

Я стала растирать его ледяные посиневшие пальцы. Он схватил меня за руки и потянул к себе.

— Во что ты играешь?

— Составь мне компанию! А, Трейси?

— Почему нельзя пойти в дом?

— Мне нравится, когда холодно. Я тогда почти ничего не чувствую.

— Ага, ты настоящий тупица, — сказала я, но легла рядом с ним на вонючий и старый матрас. Было так сыро, что, казалось, сквозь спину меня заполнили доверху водой.