Читать книгу "1937 год без вранья. «Сталинские репрессии» спасли СССР! - Андрей Буровский"

Число жертв этих полусудебных расправ называют разное. Чаще всего — от 100 до 500 тысяч человек. Такой разброс цифр доказывает только одно: никто ничего толком не знает.

Судебные расправы

В 1921 году ВЧК арестовало 833 человека по делу «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева». Арестовало в Петрограде, образованных и активных. Судя по всему, организация и правда была: задержанные порой отвечали огнем. Что приятно, некоторые из них успели убить одного или нескольких чекистов.

Жертвы известны поименно: в конце концов освободили 448 человек, отправили в концлагеря 83, 96 человек расстреляно по приговору или убито при задержании. В числе расстрелянных — Николай Гумилев.

Новый виток антирелигиозного маразма

В разгар «голода в Поволжье» (голодало 37 губерний) Церковь хотела сотрудничать с «Помголом». Ей запретили. «Зато» 23 февраля 1922 г. вышел декрет ВЦИК о насильственном изъятии церковных ценностей — якобы в помощь голодающим. Фактически никто не использовал изъятых ценностей для спасения людей, да и не планировал этого. Власть сознательно использовала вопрос о церковных ценностях для того, чтобы начать мощную антицерковную кампанию.

В марте в ряде мест население восставало против ограбления церквей. В В Шуе в Воскресенском соборе находилась икона Шуйско-Смоленской Божией Матери. Написана она в 1654–1655 гг., во время свирепствующей в Шуе страшной «моровой язвы». Автор иконы — шуйский изограф Герасим Тихонов сын Иконников. Уже на другой день после написания иконы иконописец увидел образ иконы измененным. Он пытался исправить изображение, но на следующий день повторилось то же самое. Это было первое чудо Шуйской иконы, а насчитывается их, хорошо задокументированных, 109.

Когда коммунисты покусились на икону, народ обоего пола толпой пошел на преступников. Били пулеметы, от рук коммунистов погибло несколько сотен людей обоего пола.

В связи с этими событиями 19 марта 1922 г. Председатель Совнаркома Ленин направил секретное письмо Молотову… Документ этот такого свойства, что его полезно привести полностью: «Я думаю, что здесь наш противник делает громадную ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно данный момент представляет из себя исключительно благоприятный и вообще единственный момент, когда мы можем с 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь, и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь, и только теперь, громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции, в Генуе в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов, то есть эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы именно в данный момент, именно в связи с голодом проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:

Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин, — никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная же от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятия не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров. (Выделено мною. — А. Б.).

Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.