Читать книгу "Зной - Полина Поплавская"

Впереди шла Тин-Тин. Сегодня она была в юбке из острых листьев, которая опускалась и поднималась на ней, как балетная пачка. В руках она несла широкое блюдо, и на нем сверкала на солнце россыпь камней, выглядевших как драгоценные. Все это сопровождалось непрерывной барабанной дробью и еще какими-то странными, незнакомыми звуками. Только когда они подошли к воде, Арабелла поняла, что это обнаженные девочки покомо дуют в длинные трубки, концы которых опущены в воду: при этом из-под воды поднимаются странные звуки, которые, смешиваясь с бульканьем, напоминают кваканье лягушек – только очень громкое и ритмичное. А с другой стороны от причала, наскоро сооруженного из переплетенных веток, стояли мальчики и раскручивали над головами шнуры с привязанными к ним ярко раскрашенными ромбами, которые издавали глухой, постепенно нарастающий гул.

Подойдя к воде, Тин-Тин остановилась и что-то сказала Пантелеону и толстому туземцу. Те чинно уселись в лодку и медленно, гребя одними ладонями, поплыли через канал. Тин-Тин наклонилась и поставила блюдо с камнями на траву. Потом она опрокинула себе на ладонь висевший на ее шее стеклянный сосуд, который, видимо, был когда-то одеколонным флаконом, и принялась смазывать грудь Арабеллы ароматным маслом.

Арабелла испуганно покосилась на Дэна, но тот показал ей глазами, что ничего опасного за этим не последует. Вздохнув, она терпеливо запрокинула голову, дожидаясь, пока ловкие пальцы Тин-Тин сделают свое дело. Все это было, конечно, не слишком приятно, но по сравнению с тем, что могло ожидать ее на том берегу, вполне терпимо.

Когда грудь Арабеллы заблестела на солнце, Тин-Тин вытерла замасленные руки о свою голову и жестом показала, чтобы Арабелла подставила ладони, вылила на них остатки масла и положила ее ладони на свою вытянутую, морщинистую грудь.

Арабелла повторила все так, как сделала до нее Тин-Тин, и тоже вытерла ладони о свои волосы, вспомнив, что с ними скоро придется расстаться.

А потом «мать» подошла к ней вплотную и коснулась своею грудью ее груди. Она задержалась так, закрыв глаза, но Дэн сделал знак Арабелле, чтобы она немедленно отступила назад. И когда Арабелла сделала это, Тин-Тин, не открывая глаз, присела на корточки и стала быстро, как заяц, стучать ладонями по земле. Она стучала долго, очень долго – так, что у Арабеллы от этого стука, сопровождаемого бульканьем опущенных в воду трубочек и гулом раскручиваемых ромбов заболела голова. И вдруг – Арабелла просто не поверила своим глазам! – пирога, оставленная для них на берегу, медленно сдвинулась с места и, скрежеща по земле, поползла к воде, как большой крокодил.

Арабелла хотела вскрикнуть, но, к счастью, не смогла – от волнения у нее сдавило горло. По-прежнему не открывавшая глаз Тин-Тин не заметила ее потрясения – она лишь глубоко вдохнула и громко выдохнула воздух, так гулко, словно в ее горло была вставлена органная труба.

Подойдя к Арабелле сзади, Дэн незаметно взял ее за руку.

– Ури Геллеру такое и не снилось, – прошептал он, пытаясь шутить.

Она благодарно коснулась его плечом, и Дэн отошел.

Стараясь вернуть самообладание – а ее руки сильно дрожали – она прикусила губы и, чтобы больше не видеть лица Тин-Тин, которое после того, как та выдохнула, сморщилось и стало страшным, сделала шаг и первой ступила в качающуюся пирогу.

Наверное, великий дух крокодила сделал бы именно так, и не задумываясь. С одной стороны, ей было страшно, а с другой – все происходящее уже увлекло ее, и она пыталась представить себе, что она – актриса, а от успеха сегодняшнего выступления зависит ее будущее, может быть, вся ее жизнь… Даже если бы ей предложили сейчас в мгновение ока перенестись в Лондон, она вряд ли согласилась бы превратить происходящее в оборвавшийся сон.

Пирога опустилась в воду, и, не оглядываясь, Арабелла поняла, что ее спутники вошли в лодку следом за ней. Они поплыли по мутной воде. Лодка двигалась толчками – видимо, Тин-Тин не занималась больше телекинезом, а лодкой правил Дэн, который работал шестом, отталкиваясь им ото дна.

А на другом берегу канала уже творилось невообразимое. Туземцы, раскрашенные, как радуги, держа в руках витые палочки с бамбуковыми листьями и разноцветными перьями наверху, – такие же, какие вчера Арабелла видела в хижине Тин-Тин, – двигались в бешеном темпе, который все нарастал и нарастал по мере того, как пирога приближалась к берегу. Эти люди, которые вчера спокойно занимались хозяйством, устраивая свой бесхитростный быт, сегодня словно сошли с ума. Арабелле казалось, что, когда они причалят, эти безумцы разорвут их на куски от восторга. «А потом съедят», – додумала она, пытаясь как-то растормошить себя, но тут же поняла, что в этом мире такое вполне возможно…

«Бестолковая леди из Меца все твердила: „Куда бы мне деться?" Ей сказали куда, но решила туда не ходить эта леди из Меца», – вспомнила она знакомый с детства лимерик. – Бестолковая леди из Меца была куда толковей меня! – Но все-таки она, пожалуй, была готова к дальнейшим действиям. Знать бы еще, к каким…

Пора выходить из пироги. Арабелла не знала, куда ступить: воду у берега месили ноги танцующих, которые, встречая их, вошли в реку. И тут Тин-Тин поднялась во весь рост и подняла обе руки над головой. Туземцы мгновенно замолчали и замерли там, где их застал жест «матери». Арабелла поняла, что после того, как она сойдет на берег, ей придется править бал самостоятельно, ведь Тин-Тин уже сделала свое дело: она привезла на суд племени демо – в обличии белой женщины. И теперь ее очередь взять в руки опасную власть над этими людьми, послушание которых, при малейшей оплошности с ее стороны, может превратиться в… Но об этом думать не хотелось.

Мысленно перекрестившись, Арабелла подняла над головой свои серебряные ножницы, ярко начищенный металл которых сверкнул на солнце, и вышла из пироги в воду. Она шагнула вперед, к берегу – племя на шаг отступило. Лица туземцев скрывали маски, но Арабелла понимала, что полсотни глаз внимательно наблюдают за нею. Но она шагнула еще раз, и еще, и еще… Она наступала на них, а они пятились. Арабелла закрыла глаза, осторожно подглядывая сквозь ресницы, и остановилась только тогда, когда ноги туземцев опять оказались в воде – уже не канала, а реки. Стоя на берегу, она открыла, наконец, глаза и позволила себе медленно оглянуться.

Тин-Тин стояла справа от нее и не сводила глаз с ножниц, которые Арабелла продолжала держать над головой. Дэн стоял рядом с «матерью». Чувствуя, что она должна что-то изменить, прежде чем отдаст ножницы Дэну, Арабелла сказала ему:

– Пусть они снимут маски.

Дэн повернулся к Тин-Тин и передал ей волю Арабеллы-демо. Тин-Тин тут же подчинилась: поднесла сложенные вместе ладони к лицу, а потом раскрыла их, словно створки окна, при этом громко выдохнув. Туземцы стали снимать маски – и Арабелла почувствовала радость первой победы. Эти люди больше не были одним целым – увидев лица друг друга, одни улыбались, другие терли глаза. И тогда она повернулась к Дэну и, по-прежнему ощущая себя актрисой, королевским жестом протянула ему раскрытые ножницы.