Читать книгу "Курорт - Кевин Сэмпсон"

– Я буду там в шесть!

– Не скучай!

Она пошла к себе. Теперь самое главное, чтобы Шон ничего не узнал о Мэтте. Ее снова вело чутье. Не важно, почему и зачем, но… она точно знала одно – Шона надо оградить от этого.

Едва он уселся со своим пивом, его тут же атаковали мухи. Одна билась около лица, другая жужжала в ухо, и еще целый батальон завис над головой. Он попытался не обращать внимания, но раздражающую щекотку на лице вынести было невозможно. Он хлопнул себя по щеке, дав сигнал к началу боевых действий. Только он успевал смахнуть одну муху с левой щеки, другая тут же заходила справа. В конце концов огромная синяя муха нагло уселась прямо на руку. Их становилось все больше и больше, и они садились на него по две-три зараз, назойливо жужжа возле уха и тут же улетая. Он оглянулся на других людей, сидящих в пляжном баре. Их так же донимали мухи, но они будто этого не замечали и продолжали беззаботно болтать, читать газеты и играть в шашки. Шон признал свое поражение. Схватив бутылку, он перебрался поближе к воде и устроился там, снова наслаждаясь жизнью. Это был он. Это было все, чего он хотел, – просто сидеть и смотреть на мир вокруг, принимая любые его уроки. Допив бутылку и сполоснув ее в фонтане, Шон набрал чистой воды. Теперь он готов идти. Жара была убийственной, но он знал, что шаг за шагом доберется до цели.

Хилари забрела в это кафе случайно. Наслаждаясь медленной прогулкой по пляжной дорожке, она поняла, почему тянет время. Она не слишком торопилась обратно. Приятное ощущение самоопределения никуда не пропало и все еще грело ее, но со своим одиночеством она не спешила расстаться. Она была пока не готова разделить щенячий восторг Мэтта, да и вообще подобная перспектива ее не прельщала.

Она остановилась полюбоваться увитой виноградной лозой старой стеной и случайно заметила дверь, осторожно приоткрыла ее и сунула голову внутрь. Там оказалось длинное тесное кафе, стены были выложены керамической плиткой, расписанной диковинными цветами. В конце кафе находилась небольшая терраса, выходившая на море. За одним из столиков дремал старик; остальные были свободны. Хотя ни официантов, ни хозяина не было видно, она чувствовала, что за ней наблюдают. И точно – через минуту старушка, вероятно жена сонного деда, подошла к ней принять заказ. Она улыбнулась Хилари и затараторила по-испански, абсолютно не обращая внимания на растерянность посетительницы. Оставив попытки хоть что-то понять, Хилари улыбнулась в ответ и заказала капуччино и gâteau fraise.[21]Ее эсперанто возымел эффект. Почти час Хилари смаковала пенистый напиток и ковыряла ложечкой начинку земляничного пирога, глядя на отдыхающих, веселившихся на пляже. Парни тащили девушек в море. Мамаши шлепали своих детей, чтобы те не плакали. Хилари тут же решила, что никогда не ударит расстроенного ребенка, как бы тот себя ни вел. Мысли о материнстве согревали ее. Пусть до этого еще далеко, но это будет. С ума сойти! Когда-нибудь она будет сидеть вот так на пляже с собственными детьми. И с их отцом. Она последний раз взглянула на великолепный вид и пошла назад, в будущее.

– Как типично для уродского Пастернака! Сначала всех взбаламутит с этой его последней ночью, вытащит нас в такое время…

– Да расслабься ты, старик! Он прав! Нам надо оттянуться в последнюю ночь!

– Ну и где он? Мы же собрались на отвальную Доктора Приколиста! Где же душа общества?

Милли неловко попыталась сменить тему:

– Но ведь и Мэтта здесь нет. Может, они вдвоем что-то затевают?

– Мэтт придет попозже. По крайней мере, он хоть предупредил нас.

Милли разозлилась:

– Слушай, оставь Пасти в покое, да? Ну нет его здесь! Разве плохо просто посидеть впятером какое-то время?

Том отвернулся. Криста прошептала ей на ухо:

– Полегче с ним. Он, бедняжка, плакал весь день!

Милли улыбнулась и подмигнула подружке.

– Надеюсь, чертов Пасти поторопится. Теперь уже я чувствую себя виноватой.

– Еще одно «Высокое напряжение», пожалуйста!

– Ну ты даешь, приятель! Умеешь бухать! Бармен из «Киви» сделал уважительную гримасу и начал смешивать еще один коктейль – сидр, водка, пиво и лайм. Пастернак никак не пьянел, а ему обязательно нужно было дойти до нужной кондиции. Если он собирается быть Доктором Приколистом – безумным, необузданным, похотливым Доктором Приколистом, – тогда ему необходимо взбодриться, и сделать это немедленно. На этот раз другого шанса не будет.

Он достал свой пакетик и извлек две таблетки, голубой «бриллиант» и белую, как слоновая кость, «экстази». В другом пакетике было еще десять – две синих и восемь белых. Он скрестил пальцы, потом все-таки сунул голубую таблетку обратно в пакетик – ее он проглотит в нужный момент – и, пока бармен отвлекся, заглотил одну из «сто двадцать пятых», запив ее последним «Высоким напряжением». Потом решительно поднялся, оставил банкноту в тысячу песет бармену, который поил его с пяти часов вечера, и отважно вышел в ночь. Пастернак чувствовал себя отлично. Он знал, что все пройдет лучшим образом, начиная с клуба – он настоял на «Старс», открытом клубе на пляже, где крутили фламенко-диско. Это будет по-туристически, простенько, но с огоньком, и весело, весело, весело! Он прогулялся по «Европейскому балкону», бросив последний взгляд на залив. Клуб был отсюда едва виден. Пастернак глянул на часы. Недолго осталось. Он договорился с диджеем – и неплохо заплатил за это – на десять. Если все идет по плану, то остальные уже ждут его величественного прибытия. Но сначала еще парочку коктейлей.

Хилари изнывала в обществе Мэтта. В ресторане он настоял на «блюде для влюбленных», огромной паэлье на двоих, которую надо было есть из одной большой железной тарелки. Она пыталась погасить раздражение, списав это на его юность и радостное возбуждение от встречи, но скоро и это начало ее напрягать. Он раздражал ее куда больше, чем Шон за последние месяцы.

А он мог говорить только о себе и о ней. О будущем. Ей не хотелось подрезать ему крылья. Он был в таком же упоении, в каком недавно была она, поэтому Хилари просто не могла обламывать его. Стараясь принимать вещи легче и проще, она нежно коснулась его руки.

– Я не знаю, детка. Пожалуйста, не спрашивай меня, потому что я сама не знаю. Не могу объяснить. Это выглядит окончательным. Это явно то, чего мы оба хотели. Но как я могу говорить о том, чего не знаю? И никто не знает…

Он с серьезным видом кивнул.

– Прости. Я понимаю. Просто… ты сводишь меня с ума!

Она попыталась перевести все в шутку и, пока он снова не заныл о своей безумной любви, быстро вставила:

– Давай просто потанцуем. Пойдем?

Мэтт слегка смутился.

– Да, конечно…

Было очевидно, что он настроился на романтический ужин, прогулку по пляжу и клятвенные заверения в блестящем совместном будущем. Ей же хотелось абсолютно другого. Ей хотелось не думать о завтрашнем дне и как следует повеселиться.