Читать книгу "Механический рай - Александр Трапезников"

— Шерсткой покрыта — значит, можно! — закричал Гусь. — Пернатый, ты первый? Она еще целка, падлой буду! — Он уже начал в нетерпении расстегивать брюки, когда раздался грозный окрик Пернатого:

— А ну хватит! Слезьте с нее, живо! Я сказал!

Один из подростков отлетел в сторону, получив в лоб, двое других сами отошли к дивану. Лишь Гусь продолжал держать Галю за раздвинутые колени. Она в это время находилась в полуобморочном состоянии и почти ничего не осознавала.

— Встань! — приказал Пернатый.

— Ты чего? — заорал Гусь. — Забыл, как это делается? Сейчас покажу, учись!

— Встань, — повторил Пернатый.

— А… понятно… — Гусь одним прыжком вскочилна ноги. — Кое-кто тут чересчур раскомандовался. А может быть, мне уже давно надоела твоя морда? Вспомни, как мы обосрались с «обезьянами»? А ты драпанул, гнида. Все, Пернатый, пора менять вожака, — добавил он, и в руке его блеснул нож.

8

Итак, он чудом избежал смерти. Часть дома рухнула, погребя под своими останками уже мертвого мастера и еще десятка три живых людей. Вызвано ли это было взрывом газа, подвижкой почвы или кислотными соединениями в подземных потоках, связанных с болотистой местностью, на что намекала дикторша программы новостей, — теперь это уже было не суть важно и интересовало Владислава не столько, сколько сам факт смерти мастера. Ведь Александр Юрьевич умер до того, как произошла катастрофа. Конечно, могло отказать сердце, старик не был вечен. Но что-то продолжало тревожить Драгурова, не давало ему сосредоточиться и найти причину. А не связана ли она… Нет, подумал он, при чем здесь игрушка, кукла, этот металлический мальчик? Теперь мысли его были направлены на странное происшествие в квартире Снежаны, визит неизвестных. А почему он уверен, что их было несколько? Знак Змееносца на зеркале… Глаз Заххака… Что все это значит? Шевельнулась догадка, что события эти, возможно, имеют одну природу вещей, взаимозависимы каким-то непостижимым образом. И как бы фантастически ни звучала эта мысль, но Владислав почувствовал вдруг уверенность, словно, плутая по лабиринту, увидел, наконец, проблеск света.

— Ты совсем погрузился в себя! — несколько обиженно произнесла Снежана, выведя его из раздумий.

— Прости, — отозвался он. — У тебя не найдется чего-нибудь выпить? Лучше крепкого кофе.

Стрелки часов показывали уже половину второго ночи. Он понимал, что следует хотя бы позвонить домой и… И что сказать? Что он задержался, помогая почти незнакомой девушке убирать перевернутую злоумышленниками квартиру? И по этой причине останется здесь до утра? Карина примет его за сумасшедшего или, того хуже, сочтет, что он решил бросить их. Но уйти сейчас, все забыть и мчаться домой не было ни малейшего желания. Пока Снежана варила кофе, Владислав подошел к книжным полкам и принялся разглядывать корешки собранной Караджановыми литературы. Он почему-то так и предполагал, что натолкнется тут на Рерихов, Блаватскую, Горбигера, Гаусхофера и других известных адептов восточных культов, создателей новых религий и тайных обществ.

— Кто этим увлекается, дед? — спросил Владислав, когда девушка, вернувшись, поставила на столик две чашки кофе. Она молча кивнула. — Так я и думал. Кажется, он говорил мне что-то о Маньчжурии. Что он там делал?

— Работал, — коротко ответила Снежана. — Строил мосты. А параллельно собирал всякие предания, изучал нравы, быт, прошлое местного населения.

— Наверняка объездил весь Китай, не только Маньчжурию?

— Конечно. И Тибет тоже.

— Может быть, побывал и в Шамбале? — весело спросил Драгуров.

— Мне он об этом не рассказывал, — ответила Снежана вполне серьезно. Чувствовалось, что разговор становится ей неприятен. Что-то или тяготило ее, или оставалось загадкой для нее самой. Уводя намеренно беседу в другое русло, Снежана вдруг, словно вспомнив о чем-то, спросила: — Ты упомянул о «Глазе Заххака», помнишь? Странно, но и дед произнес то же самое, когда я поинтересовалась, что означает клеймо на спине металлического мальчика, этой механической куклы. Тогда он ничего не стал объяснять мне, ответил, что я слишком мала. Расскажи ты.

— Ну… это легенда, — помедлив, отозвался Драгу-ров. — Древний иранский мир о Змееносце. Один из вариантовдаже использован в эпосе «Шахнаме». Видишь ли, все давние поэмы, эпосы, руны, сказания несут в себе очень много того, что нам, современным людям, кажется выдумкой. Это не так. Вернее, прошлое — гораздо большая тайна, чем будущее. Что касается Заххака, то этот юноша был совращен дьяволом, а от его поцелуев из плеч Заххака выросли две змеи, которых нужно было кормить человеческим мозгом. С помощью дьявола Заххак овладел иранским троном и установил тысячелетнее царство зла. Ему ежедневно приносили в жертву двух юношей, и их мозг пожирали змеи. Не слишком-то веселое зрелище, правда? Змеи доставали мозг, вонзаясь в глаза несчастных. Не отсюда ли и всевидящее око на спине Заххака? Короче, он совершил множество преступлений, пока… Драгуров не успел договорить. Неожиданно резко зазвонил телефон, и они оба встревожено переглянулись.

Глава десятая

1

Разговор на кухне между выпившими супругами все больше накалялся, вращаясь вокруг Геры. Дело дошло до крика.

— Ну что ты к нему все цепляешься, крючок? — не выдержала Клавдия. — Мало тебе, что у него отца нет, так совсем затереть хочешь?

— Пусть только появится! — завел старую волынку Вовчик, забыв, что, напротив, ждет-не дождется пасынка. — Я его за дверь вышибу. Нет, запрешь, а я кое-куда сбегаю.

— Ты что задумал?

Водки оставалось на донышке, но Клава предусмотрительно взяла две бутылки и, нагнувшись к сумке, шмякнула вторую на стол.

— Вот это ты молодец! — похвалил, смягчившись, Вовчик. — Ноги тоже надо пожалеть, не бегать лишку. А чего ж стихоплет-то твой, энергетик этот, повесился? Хотя, с таким волчонком, как Герка, лучше сразу в петлю, чем ждать, когда он вырастет да зарежет. Может, мне его утопить, пока мал?

— Откуси язык, — сказала Клавдия и заплакала. Слезы не текли по ее лицу, а застывали, как крупные капли пота. На кухне, из-за горящих конфорок, было действительно жарко. На плите ничего не готовилось, но приподнять обмякшее тело и выключить огонь было лень. Радио орало дурным голосом, наполняя помещение не только адской музыкой, но даже какой-то вонью.

— Ну, будя! — грозно сказал Вовчик то ли жене, то ли радиоприемнику, а может, и газовым конфоркам. Но никто его не послушался.

— Чего-то не так… не то… ошиблись мы… зря взяли… зря… — стала твердить женщина, вытирая лицо ладонью.

— Что ты там бормочешь? Водку зря взяли? Так портвейн, зараза, еще хуже.

— Не о том я, не так вышло…

— Да говори ты толком, дура старая!

Клава уставилась на него, но вроде бы и не видела, словно перед ней сейчас сидел кто-то другой. Она начала говорить, и Вовчик только потом, спустя несколько минут, понял, к кому она обращается. К тому, первому мужу, который повесился в платяном шкафу.