Читать книгу "Волшебный компас Колумба - Наталья Александрова"

Парамонов встал, повернулся к перетрусившим подросткам и проговорил:

— Ну что, начинающие уголовники, пока что вы легко отделались, но если дальше будете продолжать в том же духе, вам серьезных неприятностей не избежать. Вы уже в нашу базу занесены, так что сами понимаете — найдем вас в два счета!

Майор Веригин подошел к магазину «Улыбка», вошел внутрь, подошел к кассе и спросил:

— Не подскажете, где мне найти грузчика Константина?

— Чего?! — Кассирша неприязненно уставилась на него. — А ну, вали отсюда, пока я охранника не позвала!

— Зачем охранника? — опешил майор. — Почему охранника? С какой стати охранника?

— Потому что потому! — прошипела кассирша и крикнула в глубину магазина:

— Кондратий Прокофьевич! Идите сюда!

В проходе между полками показался пожилой мужчина в черной униформе охранника, по виду — военный отставник.

— В чем дело? — осведомился он озабоченно. — Что случилось?

— Да снова дружки Костины шляются! — ответила ему кассирша. — Житья от них нет!

Отставник опасливо оглядел атлетическую фигуру майора, но все же приосанился и проговорил:

— Нечего тут шляться! Константин тут больше не работает!

— А где он теперь работает?

— А тут тебе не отдел кадров и не справочное бюро! — Отставник шагнул вперед и набычился. — Если ты покупок делать не собираешься, так покинь магазин!

— Постой, дядя, постой! — миролюбиво возразил майор. — Может, у меня к нему дело серьезное!

— Знаю я эти дела! Проваливай!

— Постой, дядя! Зачем сразу гнать, не разобравшись! — Веригин достал свое удостоверение и предъявил охраннику и кассирше.

— Я извиняюсь. — Охранник заскучал. — Только что же вы сразу не сказали, что из полиции? Мы же не знали… На вас же не написано… Мало ли, кто тут пришел, а у нас материальные ценности имеются, и мы за них отвечаем…

— Я не хотел раньше времени шум поднимать, — проговорил Веригин, понизив голос. — По моим сведениям, у вас его сожительница работает уборщицей, так вот ее спугнуть не хотел.

— Марья Фоминична? — переспросила кассирша. — Так я ее сейчас позову…

Она порывисто приподнялась, но майор остановил ее, приложив палец к губам:

— Тише, не надо звать! Я с ней сам поговорю. Где она сейчас находится?

— Вон там, в подсобке.

— Ладно, я сам разберусь. У меня к вам еще один вопрос. Вы сказали, что Константин у вас больше не работает.

— Точно, выгнали его!

— А за что, если не секрет?

— Никакого секрета тут нет, — ответила кассирша. — Он из магазина продукты подворовывал. Раз палка колбасы дорогой твердокопченой пропала, другой раз — сыра хорошего целая головка… Мы его спрашиваем, а он — ничего не знаю, должно быть, мыши съели… Что, говорит, за несправедливость — как что пропадет, так сразу на Константина наговаривают! Ну, Кондратий Прокофьевич стал за ним приглядывать и застал, когда Константин целую упаковку буженины хотел из магазина вынести. Так еще оправдываться стал, говорил, что у него слабое здоровье и он нуждается в усиленном питании…

— Слабое здоровье! — подхватил охранник. — Да он такой бугай, каких поискать! На нем только воду возить в засушливые районы!

— Ладно, спасибо вам за информацию! — проговорил майор. — Пойду, пообщаюсь с Марьей Фоминичной!

Однако, когда он зашел в подсобку, уборщицы там не оказалось.

Судя по второпях брошенным вещам и по горячей чашке чая на столе, она ушла только что. Видимо, все же узнала о появлении в магазине полицейского.

Майор огляделся и быстро обнаружил запасной выход, через который можно было выйти во двор. Однако и во дворе никого не оказалось.

Веригин вернулся в торговый зал и сообщил об исчезновении уборщицы.

— А где она живет — вы не знаете?

Охранник переглянулся с кассиршей и сообщил, что как-то раз, когда нужно было срочно разгрузить машину с молочными продуктами, он искал загулявшего Константина, и Марья Фоминична сказала, что он отсыпается в их квартире. А квартира эта находится в нижнем этаже расположенного неподалеку дореволюционного кирпичного дома, в котором когда-то жили железнодорожники.

Майор поблагодарил сотрудников магазина и отправился на квартиру уборщицы.

Старое здание из темно-красного кирпича, судя по всему, отжило свой век, и его уже начали расселять. Некоторые квартиры зияли пустыми глазницами окон, перед подъездом грузчики заталкивали в фургон чью-то видавшую виды мебель.

Квартира на первом, точнее — полуподвальном этаже, видимо, когда-то была дворницкой. Капитан подошел к двери и прислушался. Из квартиры доносился визгливый женский голос.

Веригин раздумывал, позвонить ему или попытаться открыть дверь самостоятельно, как вдруг заметил, что она не заперта. Видимо, Марья Фоминична примчалась домой в таком смятении чувств, что забыла запереть дверь на замок.

Майор тихонько открыл дверь и вошел в прихожую.

Теперь он хорошо слышал доносящиеся из комнаты голоса.

Собственно, говорил только один голос — визгливый женский, отвечало ему невнятное басовое мычание.

— Говорю тебе, вставай! — визжала женщина. — Мент в магазин приперся, про тебя спрашивал! Ну, говорю же тебе — поднимайся!

— Обожди… обожди, Марюсенька… — невнятно отзывался бас. — Ты же ви… Ты же видишь, я устал… Мне нужно немножко отдохнуть… — на смену басу пришел такой же басовый храп.

— Устал он! — верещала Марья Фоминична, ибо это явно была она. — Вставай сейчас же, а то тебе придется на нарах отдыхать! Поднимайся немедленно!

— Зачем… зачем на нарах… — сонно бормотал ее сожитель. — Не надо на нарах… не хочу на нарах…

— А придется! — проговорил майор Веригин, входя в комнату.

Комната эта производила впечатление чего-то среднего между магазином подержанной мебели и залом ожидания вокзала в какой-нибудь стране третьего мира. Стульев здесь было столько, что можно было свободно рассадить симфонический оркестр в полном составе, но все стулья были разномастные, разнокалиберные и частично поломанные — ясно, что они были подобраны на помойке. Тут же между стульями валялись на полу мешки и тюки самого непритязательного вида. Однако большую часть комнаты занимала огромная неопрятная тахта, на которой безмятежно спал здоровенный мужик лет пятидесяти.

Спал он прямо в пальто, поношенном и засаленном до невозможности, снял только ботинки немыслимого размера, которые непринужденно валялись в изножье тахты, да еще мятую кепку.

Здесь же, рядом с тахтой, металась озабоченная женщина с растрепанными волосами цвета «Заря над Зимбабве». Она увидела майора, наметанным взглядом определила его причастность к полиции и проговорила: