Читать книгу "Блеск презренного металла - Светлана Алешина"

— А правда, где хозяин? — тотчас заволновался Валет.

Он принялся вертеть головой, и я едва успела отпрянуть от окна — иначе бы он меня непременно заметил. Больше рисковать я не захотела и опрометью бросилась в коридор. Через минуту-две все эти типы будут здесь. До этого я должна успеть что-то предпринять, чтобы выяснить, где находится Виктор.

Я ворвалась в келью, где лежал Бурмистров. Почему-то только сейчас я обратила внимание, что эта комната совершенно пуста. Андрей Петрович был еще жив.

Теперь он сидел, прислонясь спиной к стене и держась обеими руками за живот. Сквозь его крупные желтоватые пальцы струйками стекала темная, как чернила, кровь. Во взгляде, которым он посмотрел на меня, не было ни удивления, ни страха — только странное безразличие, какое бывает в глазах безнадежно больных.

— Вот так вот, Бойкова! — едва ворочая языком, проговорил он. — Баба всегда своего добьется — не мытьем, так катаньем… Учат нас, дураков…

Эта сентенция, казалось, отняла у него последние силы. Лицо его вдруг начало стремительно бледнеть, голова упала на грудь, а грузное тело само собой соскользнуло обратно на пол. Бурмистров уже не дышал. Я даже не успела и слова вымолвить.

Громкий топот на лестнице заставил меня очнуться. В последний момент я успела выскочить в коридор и выбежать на каменную лестницу. С другой стороны уже бегом бежали мужчины во главе с Пименовым. Мы едва успели разминуться.

Я не стала дожидаться их реакции на гибель хозяина и бросилась вниз по лестнице. Правда, чей-то вопль: «Да она его замочила, мужики!» я еще успела услышать, но потом уже сломя голову мчалась по коридору первого этажа, торопясь оказаться во дворе раньше, чем меня заметят.

Но я едва не просчиталась. К счастью, в последнюю секунду перед тем, как выскочить на крыльцо, я успела заметить во дворе сутулую фигуру. Кто-то из этих типов остался, как говорится, на стреме, а я чуть сама не прыгнула ему в руки.

Мгновенно развернувшись, я пересекла коридор и опять нырнула в дверь большой запущенной комнаты, которую накануне определила как трапезную. Теперь я решила попробовать выбраться из дома с тыла.

Определенного плана у меня не было — да и откуда ему взяться? Была у меня мысль воспользоваться собственным автомобилем, но я почти сразу ее отбросила. Во-первых, в машине могло не оказаться ключей, а во-вторых, меня не могло устроить только мое собственное спасение — прежде всего нужно было выручить раненого Виктора.

Я буквально вывалилась в окошко и рухнула в крапиву, о которой уже, признаться, подзабыла. Теперь закрытые тенью от стены листья крапивы были прохладными на ощупь, но от этого они не стали менее жгучими. Зашипев от боли, я мигом вскочила на ноги и метнулась к углу дома. Но в ту же секунду ноги мои будто приклеились к земле — за спиной раздалось низкое угрожающее рычание. Я обернулась — черный лоснящийся Разгуляй с ненавистью смотрел на меня и скалил чуть желтоватые острые зубы.

Наверное, ненавидели мы друг друга в этот момент одинаково. Он справедливо видел во мне не только чужачку, но и в некотором роде виновницу гибели его лучшего друга. Я ненавидела его за пособничество подонкам, за нападение на Виктора, за то, что он стоит преградой на моем пути. Но прав все-таки больше был пес — ему трудно было разобраться в сложных человеческих отношениях, и он не умел хитрить.

Мне ничего не оставалось, как отступить. Выглядело это очень просто — я опять воспользовалась окном и вернулась туда, откуда пришла. Но на этом мои неприятности отнюдь не закончились. Проклятый доберман, подобравшись к самой стене, поднял такой оглушительный лай, что его было слышно, наверное, в Каратае.

Во дворе-то его точно услышали. Через некоторое время раздались торопливые шаги, и мрачный хриплый голос окликнул:

— Фу, Разгуляй! Чего ты? Кого нашел?

Шаги приближались. Я бросилась в коридор и почти лоб в лоб столкнулась с Пименовым.

От изумления у него чуть шляпа с головы не свалилась. Он сначала застыл как статуя, а потом заорал:

— Стоять! Куда?! Лови ее, ребята!

Растопырив руки, он бросился на меня. Не слишком задумываясь, я с ходу двинула его носком кроссовки в пах. Пчеловод охнул и упал на колени. Из-за пояса у него вывалился пистолет. Я преодолела секундное искушение им воспользоваться и рванула к выходу. Не знаю, на что я рассчитывала, — теперь мне важно было бежать отсюда.

Разумеется, из этого ничего не вышло — у дверей я попала в гнусные объятия Валета, и тут же меня окружили со всех сторон. И мрачный тип с собакой тоже уже был здесь, и человек в спортивном костюме, и даже господин Пименов сумел подняться на ноги и с весьма угрожающим видом надвигался на меня, размахивая пистолетом. Сопротивляться было бесполезно, но я надеялась, что у этих людей еще сохранилась хоть капля разума.

— Ну вот что, мужики, — деловито начала я. — Поигрались и хватит! Хозяева ваши теперь не у дел. Зачем вам за них отдуваться? Скоро здесь будет милиция, и вам очень не поздоровится, если вы немедленно не освободите меня и моего товарища…

— Тамбовский волк тебе товарищ, — равнодушно сказал Валет и отвернулся.

Вообще-то, моя тирада не произвела на эту компанию никакого впечатления. Меня даже отпустили, предупредив, правда, что с Разгуляем шутки плохи и чтобы я не дергалась.

— Ну и чего будем делать? — нетерпеливо спросил мужчина в спортивном костюме, обводя своих приятелей озабоченным взглядом.

— То и придется делать, что хозяйка сказала, — рассудительно прокряхтел Пименов, сердито косясь на меня. — Теперь не денешься никуда! Ты теперь хоть так, хоть этак покойник. Может, кто хочет в прокуратуре объясняться, а я — пас!

— Так что же делать? — не отставал «спортсмен». — Я на мокрое дело не пойду — сразу предупреждаю!

— А кто же за тебя дела делать будет, Тимоня? — презрительно спросил Валет. — Пушкин, что ли?

Полное лицо Тимони жалко исказилось.

— Вот Валет пусть и… — пробормотал он, глядя на Пименова. — Ему не впервой!

— Ни хрена себе, нашли папу Карлу! — возмутился Валет. — Привыкли на чужом горбу кататься! А я вас тоже на… — и он загнул такое, от чего даже пчеловод Пименов слегка погрустнел.

— Надо, Валет, надо! — урезонивал он дружка. — Ну, сам посуди, кому еще? У Тимони кишка тонка. Вот вам с Киреем я и поручаю…

— Да ты кто такой, Григорьич? — грозно вопросил сутулый мрачный парень, который и был, видимо, Киреем. — Поручает он! А сам-то ты что собираешься делать? На «Волге» кататься? С ветерком? Хрена! Вместе будем мараться, понятно? Никто чистеньким не останется — ни ты, ни Тимоня!

Пименов неприязненно посмотрел на Кирея, но не придумал, что ответить. По лицу мрачного парня было ясно, что от своего слова он не отступится. Наверное, Пименов хорошо знал, на что тот способен, и хотя пчеловод, видимо, формально был сейчас главным, он предпочел не вылезать.