Читать книгу "Бесконечное море - Рик Янси"

– Теперь вы принадлежите друг другу, да? Связаны серебряной пуповиной? – улыбается он. – В любом случае, хоть ты и нанесла ей серьезное, почти смертельное ранение, она получила от тебя бесценный подарок – время. Есть такое латинское выражение: «Vincit qui patitur». Знаешь, что это означает?

Мне уже не просто холодно, температура вокруг приблизилась к абсолютному нулю.

– Вы знаете, что нет.

– «Терпение все превозмогает». Помнишь бедную Чашку с ее крысами? Чему они могут нас научить? Я говорил тебе при нашей первой встрече: суть не в том, чтобы раздавить твою способность бороться. Главное – сломить волю к сопротивлению.

Снова эти крысы.

– Крыса без надежды – мертвая крыса.

– Крысы не знают надежды. Ни веры. Ни любви. Тут ты была права, рядовой Рингер. Они не проведут человечество сквозь бурю. Но ты ошибалась по поводу ненависти. Ненависть тоже не ответ.

– Каков же ответ?

Я не хочу его спрашивать, не хочу доставлять ему удовольствие, но все равно не могу сдержаться.

– Ты почти у цели, – говорит он. – Думаю, ты даже удивишься, если узнаешь, насколько близко.

– Близко к чему? – Мой голос звучит не громче крысиного писка.

Он снова нетерпеливо кивает в сторону шахмат: «Играй».

– Не вижу смысла.

– Не хотел бы я жить в мире, в котором не ценят шахматы.

– Перестаньте. Перестаньте изображать моего отца.

– Твой отец был хорошим человеком, но он стал рабом страшной болезни. Не суди его строго. И себя за то, что оставила его, тоже не осуждай.

«Прошу тебя, не уходи. Не оставляй меня, Марика».

Длинные проворные пальцы хватают меня за рубашку. Пальцы художника. Лицо высечено безжалостным ножом голода. Взбешенный художник с беспомощным телом и черными кругами вокруг красных глаз.

«Я вернусь. Обещаю. Ты умрешь без этого. Я обещаю. Я вернусь».

Вош равнодушно усмехается. Это улыбка акулы или ухмылка черепа. Но если ненависть – не ответ на вопрос, тогда что? Я с такой силой стискиваю пальцы, что ногти впиваются в кожу.

«Вот так это показывал Эван, – сказала Салливан и обхватила кулак ладонью. – Это – Эван. А это – существо внутри его».

Моя ладонь – ненависть, но что означает кулак? Что находится под оболочкой ярости и боли?

– Один ход – и мат, – тихо говорит Вош. – Почему ты не хочешь его сделать?

– Я не хочу проиграть, – с трудом шевеля губами, отвечаю я.

Он достает из нагрудного кармана устройство размером с сотовый телефон. Я уже видела такое прежде. Я знаю, что с его помощью делают. Кожа вокруг покрытого герметичным клеем пореза на моей шее начинает зудеть.

– Мы немного перешли черту, – произносит он.

На моей ладони проступает кровь.

– Жмите кнопку. Мне плевать.

Он одобрительно кивает:

– Теперь ты очень близко к ответу. Но этот передатчик подключен не к твоему имплантату. Ты все еще хочешь, чтобы я сделал это?

«Чашка».

Я смотрю на шахматную доску. Один ход – и мат. Игра закончилась, не начавшись. Как избежать поражения, если партия остановлена?

Семилетняя девочка знала ответ на этот вопрос. Я беру доску за край и швыряю ему в голову.

«Дай угадаю – тебе мат, сучка!»

Он знает, что это случится, и легко уклоняется. Фигуры падают на стол, рассыпаются и медленно перекатываются через край.

Ему не следовало говорить мне, что передатчик подключен к Чашке. Если он нажмет кнопку, у него не останется оружия против меня.

Вош нажимает кнопку.

51

Моя реакция растягивается на месяцы, и в то же время она молниеносна.

Я прыгаю через стол, толкаю Воша коленом в грудь и опрокидываю на пол. Я приземляюсь на торс своего противника и бью в аристократический нос пяткой окровавленной ладони. Чтобы максимально усилить удар, работаю всем корпусом. Точно, как в руководстве. Так учили в «Приюте». Тренировка за тренировкой приводят к тому, что думать уже не надо: мышцы тоже аккумулируют память. Я с наслаждением слышу характерный хруст – нос сломан. В этот момент, как говорили мне опытные инструкторы, умный солдат отступает. Рукопашная схватка непредсказуема: чем ближе ты к противнику, тем больше риск. «Уйти с линии огня» – так они это называли. «Vincit qui patitur».

Но с этой линии огня не уйти. Часы отсчитывают последние секунды. Времени не остается. Дверь распахивается, и в класс вбегают солдаты. Меня быстро и жестко хватают, оттаскивают от Воша и швыряют лицом в пол. Чья-то голень давит мне на шею. Я чувствую запах крови. Не его – своей.

– Ты меня разочаровала, – шепчет он мне на ухо. – Я же говорил: ненависть – не ответ на вопрос.

Они ставят меня на ноги. Нижняя часть лица Воша в крови. Кровь размазана у него по щекам, как боевая раскраска. Его глаза уже припухли, и он почему-то стал похож на свинью.

Вош поворачивается к командиру отделения, который стоит у него за спиной. Это стройный рекрут с нежной белой кожей и темными печальными глазами.

– Подготовьте ее! – приказывает Вош.

52

Коридор: низкие потолки, мигающие флуоресцентные лампы, стены из шлакобетона. Меня окружают люди: один идет впереди, второй сзади, третий и четвертый по бокам от меня. Резиновые подошвы скрипят по бетонному полу, я чувствую слабый запах пота и горько-сладкий аромат рециркулирующего воздуха. Лестница: перила, как и пол, покрашены в серый цвет; по углам колышется паутина; пыльные желтые лампочки в проволочных сетках. Мы спускаемся, становится теплее, пахнет плесенью. Еще один коридор: двери без табличек, по серым стенам – красные полосы и надписи: «Нет входа», «Только для персонала». Комната: маленькая, без окон. Вдоль одной стены – шкафы, в центре – больничная кровать, рядом с кроватью монитор для фиксирования жизненно важных показателей. Экран черный. По обе стороны кровати стоят два человека в белых халатах. Мужчина средних лет, молодая женщина. Натянуто улыбаются.

Дверь с лязгом закрывается. Я остаюсь с Белыми Халатами. Если не считать блондина-рекрута, который стоит у меня за спиной.

– Легко или жестко, – говорит мужчина в белом халате. – Твой выбор.

– Жестко, – отвечаю я.

Я резко разворачиваюсь и ударом кулака в горло сбиваю рекрута с ног. Его пистолет падает на кафельный пол. Я подхватываю ствол и навожу на Белые Халаты.

– Отсюда не сбежать, – спокойно говорит мужчина. – Ты знаешь это.

Конечно. Но пистолет мне нужен не для побега. Я не собираюсь брать заложников и не собираюсь их убивать. Уничтожение людей – это цель врага. У меня за спиной юный рекрут издает булькающие звуки и корчится на полу. Я, наверное, сломала ему гортань.