Читать книгу "Серпантин - Александр Мильштейн"

— Прощайте, — сказал Доплер и стал валиться на бок... Но Манко, заорав:

— Куда?! — схватил его за ворот...

— Пустите, — сказал Доплер, — сейчас же... Вы просто не понимаете...

— Я всё понимаю! — крикнул Манко, — я за вас подписался, зачем же вы так?

— А я написал письмо! — взвизгнул Доплер, — оно у вас в кармане. Там всё, как полагается, в смерти прошу не винить, подпись... Пустите меня. А то это плохо кончится, вам ещё рано, пустите, пустите...

Дельталёт летел теперь как бы по спирали, Манко напрягал все свои силы, чтобы не дать свалиться на бок — теперь уже не только Доплеру...

— Блядь, что ж вы делаете! — сказал он. — Мы сейчас упадём!

— Хорошо, — сказал Доплер, — пустите меня. Я обещаю, что не буду.

— Смотрите у меня, — сказал Манко и отпустил рубашку, — а то я вам... Кара-Даг не покажу... Я же не могу так... управлять одной рукой, другой вас держать, да ещё третьей бороться с болтанкой... Эй, так мы не договаривались! — крикнул он, увидев, что Доплер, взявшись рукой за борт, пытается подняться...

— Прощайте, мой друг, — сказал Доплер.

— Стоять! — закричал Манко и, отпустив руль, не глядя, ударил Доплера — сбоку, без размаха, левой рукой... угодив при этом в висок, а не в челюсть...

После этого ему каким-то чудом удалось вывести дельталёт из виража с сильным креном...

И теперь траектория была наклонной пологой линией...

Дельталёт двигался в режиме скольжения...

Доплер сидел совсем тихо...

Теперь только Манко подумал, не слишком ли сильно он его...

Старик — ему ведь много не надо...

— Всё, сейчас уже идём на посадку, Пётр Григорьевич, — сказал Манко, разворачивая дельталёт над морем... Замечая белый треугольничек на поверхности воды... «Вот, снова показался след от её купальника... Как это она сказала? Тело из тех же букв...» — вспомнил Манко...

Он улыбнулся и думал было пересказать это Доплеру...

Но вспомнил, что Доплер сейчас вряд ли его слышит...

И всё же заговорил... Причём с интонацией, которую подслушал когда-то на выступлении гипнотизёра:

— Когда мы приземлимся, вы очнётесь, Пётр Григорьевич. А все эти ваши фокусы останутся в воздухе. Все мысли о самогубстве, о прыжках без парашюта... Вам не надо уходить из кино, Пётр Григорьевич, будете снимать и дальше... А то знаете, как я расстраивался... Когда отменяли сеанс... Отец говорил: «Кина не будет, кинщик заболел». Я смеялся сначала, а потом плакал... Пётр Григорьевич, я вам хотел предложить сотрудничество... Что, если я попробую продюсировать ваш следующий фильм? Я ещё с друзьями поговорю, может мы вместе вложимся...

Заговорившись, он забыл, что перед этим искал глазами квадратик рыжего глинчака, с которого взлетали дельталёты... Когда он развернул свои крылья, под ними уже снова было море, но белого треугольника внизу теперь не было — Манко летел против солнца... Всё это время он не смотрел на Доплера... Если тот был в сознании, Манко было бы неприятно смотреть ему в глаза, а если без — мысль о том, что он не удержал удар... и что от этого могло произойти в седой башке... Могла помешать управляться... с летающим средством...

Но прежде чем зайти на посадку — площадку Манко уже вычислил — он повернул голову...

И в этот момент дельталёт сильно дёрнуло...

«Кажется, попал в „пузырь“, — пронеслось в голове у Манко, — и даже не сейчас... раньше...»

Рядом с ним теперь сидел никакой не Пётр Григорьевич, а тот самый парень... В рубашке цвета асфальта... Которого Манко видел на трассе в самом начале отпуска...

И когда этот серый вельветовый человек повернул к Манко смеющееся лицо...

— Очнулся, — сказал голос, — герой... Лежите спокойно.

Манко увидел белые колпаки... А потом и лица...

Все смотрели не на него, а прямо перед собой...

Манко подумал, что там, сзади, сразу же за его головой, наверно, стена...

Но он не понимал, чего они туда все так уставились...

— Куда вы все смотрите? — сказал он. — Там что, экран, что ли?

— И не один... Мы смотрим на приборы.

— Какие приборы, блядь...

— Осциллографы.

— Где я?

— Где вы, это не так интересно. Интереснее, где вы были перед этим...

— И где я был перед этим?

— Вы побывали на том свете, Леонид Михайлович. И даже не заметили, да?

— Чего же, — сказал Манко, — не заметил... А где Доплер?

— Какой Доплер?

— Ну как это — какой? Режиссёр!

Он увидел, как лицо в колпаке отвернулось от него. Как они переглянулись, кто-то пожал плечами, кто-то тихо сказал «это бывает».

— Простите, Леонид Михайлович, но мы не знаем никакого Доплера.

— Ну, со мной был человек. Пассажир, мой старый друг... Что с ним?

— Вы летали один, Леонид Михайлович, вы отказались от пилота.

— Но не от режиссёра же... Ладно, для начала — где я?

— Вы в больнице города...

— В какой ещё больнице?!

— Номер четыре.

Манко вдруг почувствовал тяжесть, ему захотелось опустить веки... Но он удержал их.

— Что это за город номер четыре... Постойте. Ну, вы знаете режиссёра такого, Доплера?

— Нет, мы не знаем, — сказало лицо.

Манко сделал слабое движение рукой в сторону других халатов...

— А вы? — сказал он, — что, тоже не знаете? Ну, все же смотрели... «Директор средней руки»... «День»... «Ворованный воздух»? Вы чё, не видели?

Люди в халатах пожимали плечами, улыбались, говорили «нет», «не видели», «мы не видели», «нет»... Манко почувствовал ужас... Он вдруг вспомнил, что море тоже оказалось... частью пузыря... Как стало тихо — остановился мотор... Как дельталёт стал стремительно приближаться к своему отражению в синем вогнутом зеркале...

Больше он ничего не помнил...

И казалось, что дельталёт продолжает падение — прорвав поверхность пузыря — теперь уже во что-то... совершенно бездонное...

Это необходимо было срочно пресечь, как угодно... Прижечь, пристрелить, забетонировать...

— Слышь вы, колпаки! — закричал Манко, приподнимаясь на локте. — Вы за кого меня тут принимаете? Вы, блядь, все тут — банда отморозков! — увидев на тумбочке возле себя какую-то бутылку, он дотянулся до неё, схватил и швырнул вперёд...

Раздался звон битого стекла, Манко почувствовал боль в руке и увидел, что из тыльной стороны ладони торчит какая-то хреновина... От неё ведёт тонкий прозрачный шланг в потолок... Он попробовал отцепиться, но это оказалось не так просто — как будто гвоздь вбили в его руку... Он хотел было его выдернуть, но... передумал... Когда летишь в бездну, то, может, это и неплохо, быть прибитым... хотя б и гвоздями... К тому же, колпаки не бросались на него... Стояли все на своих местах, как ни в чём не бывало...