Читать книгу "Продана - Вера Эфрон"

– Гостиную будете использовать для приема клиентов, – предупредил он. – Арону хватит и кухни, – захохотал он.

Через полчаса Марат ушел. Странно, что он не избил новенькую. Может, она уже была вышколена, как шутили эти подонки?

Так оно и было. Девушку звали Ольга. Она, как и я, родилась и выросла в деревне, но ее деревня находилась под Москвой. Окончив восьмилетку, она поехала к тетке, которая жила в Москве, чтобы продолжить учение в столице. Тетка сожительствовала с каким-то мужчиной и занимала комнату в коммунальной квартире, в которой проживали еще три семьи. Оля спала на раскладушке в одной комнате с теткой и ее сожителем – жирной свиньей, как его назвала сама девушка.

Однажды ночью она проснулась оттого, что он пытался ее изнасиловать. Она хотела закричать, но он накрыл ее голову подушкой. Утром тетка ушла на работу, и Ольга осталась с ее хахалем. Разумеется, он опять изнасиловал ее.

Оставаться у тетки Ольга не могла. Но чтобы снять комнату, ей нужны были деньги. Она стала искать работу, взяла газету и стала названивать по объявлениям, в которых требовалась домашняя прислуга.

После многих вопросов – есть ли рекомендации, сколько лет и тому подобное – она поняла, что работу найти практически невозможно. Случайно она обратила внимание на объявление, в котором говорилось о том, что требуются няни в семьи за границей.

С бьющимся от волнения сердцем она набрала номер телефона и услышала дружелюбное приглашение прийти на собеседование следующим утром.

– А можно мне прийти сегодня? – спросила Ольга. – Мне нужно побыстрее, – пояснила она.

Ей разрешили, и она вприпрыжку побежала в посредническое бюро, находившееся на противоположном конце Москвы. Она молила Бога помочь ей. Она была уверена, что сожитель тетки не оставит ее в покое.

В бюро ее приняла приветливая женщина средних лет. Она спросила о родителях, записала адрес, по которому они жили, и адрес тетки, поинтересовалась номером школы, в которой Оля училась, и даже расспросила о школьных товарищах.

– У тебя нет рекомендаций, – объяснила она свой интерес. – Мы должны всем позвонить и узнать, что ты из себя представляешь, как ты себя ведешь в трудных ситуациях. Это очень важно. Работа за границей связана с психологическими проблемами. Многие тоскуют по дому и не хотят долго работать.

– Я обещаю, что не буду скучать по дому. Я останусь на столько, на сколько понадобится. Мне бы только уехать отсюда.

Ольга заплакала, когда рассказывала об этой женщине. Подумать только, как жестоко она ошиблась в ней!

– Я тебе с удовольствием помогу, – сказала женщина. – Есть только одно препятствие – ты несовершеннолетняя. Детям запрещено выезжать за границу без разрешения родителей.

– Может быть, найдется место в любом другом российском городе? – спросила Ольга. – Только бы уехать как можно дальше от Москвы!

Но женщина объяснила ей, что бюро работает исключительно на заграницу. Но потом она смягчилась и сказала, что попытается что-нибудь сделать.

Позвонив кому-то по телефону, она предложила Ольге такой вариант: ей сделают липовый паспорт, в котором изменят ее возраст и фамилию, но на изготовление такого паспорта потребуется несколько дней.

Ольга была готова ждать сколько угодно, только бы получить шанс уехать. Окрыленная, она побежала домой, упаковала все свои вещи, вынула несколько сотенных бумажек, которые тетка прятала в постельном белье в комоде, и была такова. Двое суток она бродила по московским улицам, ночуя на железнодорожных вокзалах, и в назначенное время пришла в посредническое бюро. Так началась ее дорога в ад.

Из Москвы она попала в лагерь в Белграде, куда, как на мясной рынок, свозили девушек со всей Восточной Европы. Туда приезжали сутенеры из разных стран и покупали живой товар. Цены в зависимости от возраста, степени вышколенности и опыта работы в сфере проституции варьировались от тысячи до полутора тысяч евро.

Вышколить, как я поняла из рассказа Ольги, означало совершенно сломить психику девушек. Их все время насиловали, били и заставляли употреблять наркотики, приучая к зависимости от них.

От рассказа Ольги по коже пробежал мороз. Ей выпала еще более тяжелая доля, чем мне. К тому же она была моложе меня. Я снова вспомнила про Оксану. Что с ней случилось? Где она была теперь? Ах, Оксана, бедная Оксана! Почему мужчины так обращаются с детьми? Почему? Почему мужчинам вообще нравится ходить к проституткам, которых они называют унизительными словами? Почему они не удовлетворяются своими женами, невестами и подругами, остающимися дома?

Когда мои клиенты расплачивались, в их бумажниках я видела фотографии женщин или детей. Иногда я ловила себя на том, что у меня сжималось сердце от зависти к этим женщинам. Им не довелось пережить то, что выпало мне. Я завидовала также их детям, у которых был отец, ведь у меня никогда не было отца. Я завидовала всем, кто никак не был связан с проституцией.

За что мне все это? Зачем вообще существует проституция?

– Вы, девки, представительницы самой древней профессии в мире, – шутил обыкновенно Арон, когда мы сидели на кухне и отдыхали после тяжелого дня.

– Он прав, – пояснила мне докторша. В античной Греции и в Римской империи были бордели, дома терпимости. В этих борделях работали женщины. А вот мужских борделей, куда могли бы ходить за удовлетворением своих сексуальных потребностей женщины, не было.

– Почему так?

– Бордели – это своего рода привилегии, которыми пользуются мужчины.

– А что, женщины не достойны привилегий?

– В нашем мире правят мужчины. А изначально власть они завоевали благодаря физической силе.

Странная это была теория. Что-то в рассуждениях докторши не сходилось. Но я не могла представить ей свои контраргументы. Хотя, будь я чуточку сильнее физически, я бы дала парочку хороших оплеух Марату и вышла бы из бани с гордо поднятой головой. И никто бы не заставил меня стать проституткой.

Глава девятнадцатая

Я не могу сказать точно, что заставило меня очнуться от того кошмара, в котором я прожила несколько месяцев подряд. Возможно, повлиял приезд Ольги. А может быть, сыграл свою роль пистолет, обнаруженный в сумке Марата. Я неожиданно осознала, что своей пассивностью я не только разрушаю свою душу, но и хороню навсегда свое будущее. Татьяна, по крайней мере, верила в мифическое освобождение, но со мной все было иначе.

После переезда на новую квартиру я потеряла всякое понятие о времени. В сущности, для меня не имело значения, пятница сегодня или понедельник, декабрь или январь. Клиенты шли и шли, и этому потоку не было конца. На погоду мне было наплевать, потому что я ни разу не вышла на улицу. К клиентам на дом ездила Татьяна в сопровождении Арона. Она же помогала ему делать покупки в магазинах. Меня из квартиры не выпускали. Марат мне не доверял. Временами я оставалась в квартире одна. Но это ничего не меняло – дверь закрывали на замок, и я не имела возможности ее открыть. Я могла бы выпрыгнуть из окна пятого этажа и разом покончить со всем этим, но на окнах не было рукояток. Однажды я подумала пустить в ход пистолет, но оказалось, что в нем нет патронов. Единственное что мне оставалось делать в пустой квартире, – это спать или смотреть в окно. И мне это нравилось.