Читать книгу "Голливудская улыбка демона - Марина Серова"

– Да, – также скромно подтвердила Курникова-младшая.

Ариша поцеловал и ее руку, потом распорядился:

– Полетт, неси провизию на стол! Кутить будем!

Кроме пирога с черникой и холодца, Курниковы притащили разносолы и несколько баночек варенья. При виде этих домашних заготовок дедуля радовался как ребенок. Елена Ивановна тоже была в приподнятом настроении. Оно и понятно – дочь вернулась домой. А вот на Ксюше лица не было. Она около трех месяцев провела в следственном изоляторе, ей светил срок. Она же вышла на свободу без всякой судимости, но будто бы не была этому рада.

Пока дед развлекал гостей своими байками, я переоделась и вернулась в столовую. Елена Ивановна заваривала чай, а Ксюша резала пирог и улыбалась. Значит, Арише удалось отвлечь ее от тяжелых дум. Завтрак был готов без моего участия, и я предложила пройти в одну из гостиных.

– А может, здесь почаевничаем? – предложила мамаша. – Здесь так уютно, по-домашнему.

«Будто в наших гостиных неуютно», – подумала я, но возражать не стала.

После завтрака донельзя хозяйственная Елена Ивановна стала мыть посуду, а я предложила Ксюше где-нибудь уединиться и поболтать о нашем, девичьем. Девушка вопросительно посмотрела на мать.

– Конечно, конечно, идите, пообщайтесь. А мы уж тут с Аристархом Владиленовичем лоск наводить будем. Люблю, когда посуда блестит.

Я привела Ксению в гостиную, выполненную в стиле кантри, туда же, где несколько недель назад общалась с ее матерью.

– Располагайся где хочешь, – сказала я. Девушка выбрала диванчик, а я села в кресло. Без толку было надеяться на то, что Ксюша сама начнет рассказывать о наболевшем, поэтому пришлось взять инициативу разговора в свои руки: – Ксения, я знаю о том, что с тобой произошло до ареста, гораздо больше, чем твоя мама. Возможно, даже больше, чем ты сама.

– Да, – подтвердила Курникова тоненьким голосочком, – я до сих пор не понимаю, что произошло тогда и что происходит сейчас. Это какой-то кошмарный сон. Я его так любила, так любила, а Он… Почему Он так со мной поступил?

– Ты имеешь в виду Игоря Дмитриевича?

– Да.

– Ксения, этот человек не достоин твоей любви.

– Я знаю, что Он женат, что у Него есть сын, но ведь сердцу не прикажешь. Он – моя первая любовь, от этого чувства нельзя отречься. Я сидела там и представляла себе, как мы с Ним встретимся. Любовь к Нему помогала мне выдержать все кошмары следственного изолятора… А все оказалось совсем по-другому. Почему?

– Ксюша, скажи, а почему ты не называешь свою первую любовь по имени. Ты говоришь не «Игорь», а «Он»? – Я не могла не вспомнить, что Соня Белоглазова, рассказывая о своих чувствах к Щербакову, тоже употребляла не его собственное имя, не фамилию, а местоимение.

– Не знаю. А почему вы об этом спрашиваете?

– Так, не надо никаких «вы», только «ты». Ладно?

– Я постараюсь.

– Так вот, Ксюша, я сказала, что Игорь не достоин твоей любви вовсе не потому, что он женат. Он – подлец. Я понимаю, тебе нелегко будет это услышать, но ты для Щербакова была лишь одной из его многочисленных женщин, он, не задумываясь, тебя подставил, чтобы спасти свою шкуру.

– Да, я слышала в суде, что ему кто-то позвонил и, скорее всего, предупредил о засаде, но я толком ничего не поняла.

– Сейчас поймешь. – Я рассказала о романе бывшей кадровички «Астры» с Щербаковым, о том, как Костенко решил доказать свою чистоплотность, и о том, как в ситуацию вмешалась его младшая дочь.

– Неужели это правда? Ладно, Соня была до меня. А теперь, когда я маялась в СИЗО, Он развлекался с Таней? Неужели Он мог так быстро меня забыть?

– А ты еще в этом сомневаешься? Если считать все его любовные интрижки, то со счета собьешься.

– Интрижки? Значит, наши отношения были для него всего лишь интрижкой? – Ксения была в шоке.

Я поняла, что должна ее отвлечь.

– Кстати, насчет «отката» фирме «Стройка-2000». Это правда, что ты не знаешь, как второй пакет с деньгами оказался в твоей сумке?

– Правда. Наверное, я взяла его вместе с пакетом, предназначенным Костенко, и не заметила этого.

– Скажи, а не мог ли Игорь Дмитриевич незаметно подсунуть его в твою сумку?

– Нет.

– Подумай хорошенько.

– Я отлично помню тот день. Нет, Он не мог, а вот Людмила… Она заходила ко мне в кабинет, сказала, что ей нужен степлер. Да, Тенькова вертелась около стола…

– Тенькова?

– Да, это менеджер по работе с имуществом физических лиц. Пожалуй, она могла засунуть в мою сумку тот пакет. У нее в руках была кипа каких-то бумаг, он мог быть спрятан среди них…

– Тенькова заходила в твой кабинет уже после того, как Щербаков объявил тебе о самостоятельной поездке в ресторан?

– Да. Но я не понимаю, зачем понадобилось подсовывать мне эти деньги.

– Чтобы тебя арестовали наверняка, – сказала я, понимая, что режу по живому.

– Но зачем? – Курникова продолжала барахтаться в своем неведении.

– Ксюша, у вас с Игорем к тому времени была напряженность в отношениях?

– Нет.

– Быть может, ты требовала развода?

– Я не требовала, я спрашивала, как скоро Он собирается разводиться. Дело в том, что Он мне сам это обещал, а потом стал тянуть. Я устала дома скрывать наши отношения, врать, что ночую у Вероники. Мне хотелось определенности…

– Ну, все ясно! Своей настойчивостью, своим непониманием его любвеобильной натуры ты спровоцировала Щербакова на эту подставу.

– Неужели это правда? Почему Он не мог просто проигнорировать встречу?

– Мог, но тогда Костенко назначил бы другую. Этот вопрос надо было как-то закрывать, чем раньше, тем лучше. Думаю, Таня сказала по телефону, что ее отцу нужен козел отпущения. Щербаков выбрал на эту роль тебя. Извини, но ты ему надоела, и он хотел как-то от тебя избавиться.

Ксюша расплакалась, но без истерики. Слезы даже пошли ей на пользу.

– Портнов мне говорил, что Игорь, – Ксюша наконец-то назвала бывшего любовника по имени, значит, стала излечиваться, – волосы на себе рвет от отчаяния, что он чувствует себя виноватым передо мной, что уже подал на развод…

– А ты уши развесила и взяла всю вину на себя. Так?

– Да, я была согласна на условный срок, ведь Игорь собирался жениться на мне. Остальное не имело для меня никакого значения. Теперь я понимаю, как была глупа.

– Скажи, а как вы с ним встретились после суда?

– А мы с ним не виделись. Игорь Дмитриевич на больничном. Его сотовый отключен. Когда я пришла на работу, главбухша сказала, что, скорее всего, после случившегося я не захочу дальше работать в «Астре». Она предположила, что Щербаков без проблем подпишет мое заявление об уходе. Еще она заверила, что оплатит мне все дни вынужденного прогула. Полина, скажи, мне писать заявление или сначала поговорить с Игорем?