Читать книгу "Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд! - Максим Малявин"

А потом стало Михаилу и вовсе не до прихода, поскольку оказался он втянут в большую политику. Насколько большую? На уровне президентов Соединенных Штатов и России — негоже отцу миллиона (а к тому моменту уже наверняка и больше) детей размениваться по мелочам. Стали главы государств вести через него телепатические переговоры. На высшем уровне, естественно. Без галстуков, естественно. И такого наговорили, что на днях Миша снова прибежал к своему участковому психиатру на прием: тот мужик смелый, даже после открытия сверхспособностей за руку здороваться не перестал, ему можно такое рассказать. Любой другой не сдюжит, начнет истерить.

Доктор Александр Алексеевич поинтересовался, отчего Михаил сегодня так расстроен — не исчерпал ли, случаем, генофонд? В ответ он получил длинный отчет о телепатических переговорах президентов. Как неосторожно телепнул глава Соединенных Штатов, Россия скоро будет ими захвачена. И поголовно посажена в тюрьму. И нечего так улыбаться, доктор, сейчас господин президент говорит, что по вам плачет персональная камера, за неуважение к его личному… нет, не телепузику! Ментальному атташе, имейте уважение к должностному лицу! Да, с медсестрой вместе можно, но только в порядке исключения и как знак особого расположения.

На судебно-психиатрической экспертизе снова много дел по кражам и отьятиям сотовых телефонов. Такое впечатление, что только по ним одним можно выполнить весь план раскрываемости преступлений. Интересно, чем бы жили ломбарды сейчас, не будь сотовой связи? По старинке, золотом?

Об особенностях дачных культур

В общении с детьми есть особенная прелесть. У них по-своему устроена логика, они находятся в совершенно невообразимых отношениях с понятиями времени и правилами грамматики, они совершенно по-своему интерпретируют события. Младшая дочь, например, упоминала Алису (ту самую, что побывала в Стране Чудес) не иначе как «ту девочку, что упала в дыру, ушиблась головой и увидела говорящего кролика, мне тоже, кстати, такой нужен, и про кота не забудь». А уж в общественных местах с ними порой чувствуешь себя так, словно прогуливаешься за ручку с мелким ехидным фугасом и не знаешь, рванет он сегодня или нет.

Мой друг Владислав Юрьевич работает психиатром в составе медико-педагогической комиссии, поэтому с детьми ему приходится общаться несколько больше, чем среднестатистическому родителю. Эта история — из его копилки.

Пришел как-то к ним на комиссию мальчонка лет пяти. С папой. Очень представительным — в мышастой форме, при погонах; плечи — во, глаза — пронзительные, черные, улыбка белоснежная, нос породистый, словом — массовый неконтролируемый оргазм у женской аудитории. Видно было, что за сына он очень переживает и готов сам ответить на все каверзные вопросы комиссии, лишь бы пацаненок не расстраивался.

Сам мальчишка очаровательный, живой, подвижный, слегка картавящий — из-за чего, собственно, и встал вопрос о направлении в логопедическую группу детского сада. С логическими задачками он справился без особых проблем, сезоны и месяцы года назвал без запинки, отчего папа заулыбался и расслабился. Неопытный оказался, с детьми вообще ни на секунду расслабляться нельзя.

Дошел черед до познаний в области родной природы. Назвали птичек-зверушек, далее на очереди была флора.

— Какие полевые цветы ты знаешь, Тимур? — спросил Владислав Юрьевич.

— Мак, — ничтоже сумняшеся ответил мальчик.

— А еще?

— Много мака. Целые поля. — Тимур развел руки, показывая бескрайние просторы маковых плантаций.

— Ай, сын, зачем шайтан-цветок вспомнил, чем тебе ромашки не угодили? — заволновался отец.

— Ну, хорошо. А скажи мне, Тимур, что растет на даче?

— Сорняки, — честно признался Тимур.

Папа возвел очи горе и сокрушенно вздохнул.

— Ну, сорняки — они сами растут, их сажать не надо. А, например, помидоры, перцы? Сажаете?

— Сажаем. Не растут, — огорченно сказал мальчик.

— Ну, а еще что растет? Что мама кладет в борщ?

— Что такое борщ? — Тимур недоуменно посмотрел на папу.

— Как харчо, только с кислой капустой и иногда со свеклой, — подсказал отец.

— Гадость, — резюмировал сын.

— Ну, хорошо, — решил исправить ситуацию и плавно перейти к фруктам Владислав Юрьевич, — а что еще растет на даче, такое раскидистое (жест руками), большое, а?

— А-а! Я знаю! Конопля!

На папу было жалко смотреть:

— Не на даче! Не на даче! За забором! Далеко-далеко, как на рыбалку идти, шайтан-трава, зачем тебе показал? Не слушайте его, она дикая, и ее нельзя курить!

— Да мы никому не скажем, — успокоил его Владислав Юрьевич.

Уходя с комиссии, сын с отцом оживленно беседовали. До слуха членов комиссии долетали слова «позор», «шайтан-трава» и «под корень». Видимо, по весне им на даче будет чем заняться.

Юра, пациент, который после многих лет принудительного лечения живет в больнице постоянно, бродит по подрастающему саду с пилой и блокнотом, изображает напряженную работу мысли перед тем, как отпилить сухой побег. Все это здорово, но меня терзают два вопроса. Первый — не рано ли он взялся за формирование крон? И второй — кто дал пилу бывшему душегубу?

Медные трубы

Помимо слабоумия, можно выделить еще два случая, когда чувство юмора и самокритика либо напрочь отказываются селиться под сводом черепа, либо в спешке покидают насиженные места: это обретение высокого социального статуса человеком, духовно для этого не созревшим, и острое желание выслужиться. Медные трубы для неподготовленной психики — страшнее, чем иерихонские для фортификационных сооружений. Да и желание в них подудеть — тоже вещь заразная, требующая строгого кастинга. Не верите? Вот вам пример.

Действие разворачивалось в одной (а вот не скажу какой) крупной психиатрической больнице… не скажу когда. Так вышло, что один из местных, городских чиновников скоропостижно стал чиновником губернского масштаба. Тут бы его супруге и возрадоваться — масса свободного времени, семейному бюджету отныне не страшен даже вдумчивый и обстоятельный шоппинг, комплименты подруг плохо различимы за зубовным скрежетом — вот оно, эссенциальное ЙЕССС!

Однако душа требовала чем-то покомандовать. О чем и было заявлено мужу. А тот оказался чуток к женским чаяньям и по-житейски мудр, памятуя о том, что занятая жена — это минус половина геморроя. А жена оказалась еще и с дипломом врача. В общем, дурдом попал. Главный врач, которому был явлен новый кадр с непреодолимым таксисом к руководящей деятельности, чуть было не выдал психопатоподобную реакцию, но передумал и принял соломоново решение. Как же я страшно рад, воскликнул он, что такой ценный сотрудник попал не куда-то, а точно по адресу! У меня как раз не хватает заместителя! По части реабилитации пациентов. Мы же, типа, в ответе за тех, кого мы того. Вот только корпус отремонтируем, а то ему вторая сотня лет пошла с основания больницы — и пусть приступает.