Читать книгу "Изменить этот мир - Артём Патрикеев"

С грустными мыслями я направлялся в этот вечер в парк. Шевелиться очень не хотелось, но запланированного отменять нельзя, это слишком плохо на мне сказывается. Я и так часто обижаюсь на людей, сбивающих мне планы, а теперь еще не хватало обидеться на себя.

В парк народ направлялся организованной толпой, чтобы успеть урвать свою долю удовольствия. Я влился в эту толпу, впрочем, ничем в ней не выделяясь. Это ведь самая хорошая маскировка – затеряться в толпе. Каких-то конкретных развлечений в парке не намечалось, поэтому народ постепенно рассасывался по всей территории, заполняя дороги и дорожки, а также аттракционы и свободные столики.

Часам к девяти люди стали потихоньку расходиться. В основном это были семьи или мамаши с колясками. Когда они уходили, наступало наиболее благоприятное время, потому что остальные посетители преследовали свои определенные цели – пробежаться, покататься, посидеть, попить пиво и тому подобное, в то время как семьи и мамаши с детьми приходят сюда ради детей, а значит, для себя особых планов не имеют и могут глазеть по сторонам, замечая все необычное и заметное.

Несмотря на то, что в парк в основном приходили компании, влюбленные парочки и дамы с детьми, одиноких гуляк здесь тоже хватало, так что мое поведение не должно было вызвать никаких подозрений. Тем более что я часто останавливался, садился на скамейку и читал книгу. Сегодня я решил взять что-нибудь полегче. В смысле полегче не в плане восприятия, а в плане объема. Лишний груз мне тоже был не нужен. Книга называлась «Старик и море» Хемингуэя, я много о ней слышал, но в руки взял впервые. К сожалению, она и вправду оказалась слишком маловатой – сейчас я ходил и корил себя за то, что читал в метро, а то книги бы хватило на подольше. Но с другой стороны, книга навевала поганые мысли.

Было безумно жаль эту рыбу. Честно говоря, я болел за нее, и, хотя знал, что она проиграет, все равно в душе этого не хотелось. И как оценивать эту книгу – точнее, в чем ее смысл? Показать, каким тупым может быть человек? Ведь сразу можно было догадаться, что акулы не дадут привезти домой такую лакомую добычу. Доказать свое превосходство над животным миром, уничтожив такую уникальную красоту? Для этого большого ума не надо. Эта книга должна стать настольной книгой каждого гринписовца, ею можно будет тыкать в глаза всяким чиновникам для подтверждения бесполезного расходования животных ресурсов этой планеты.

Так я рассуждал с самим собой, полемизировал с воображаемым автором, приводил свои доводы и слушал его аргументы. Находясь в своем воображении, я не забывал краем глаза посматривать по сторонам. Поэтому, когда я прошел Веранду танцев и стал подходить к Собачьему пруду, уже решил поворачивать обратно, но меня привлекли непонятные звуки, доносящиеся с противоположного берега пруда. Подойдя поближе, я увидел двух парней, которые и производили непонятный шум. Лишь услышав их связную речь, я сумел понять, что происходит. Один из них бродил в пруду с закатанными выше колен штанами, а другой стоял с пустой бутылкой из-под водки наготове. Как только он видел что-нибудь движущееся, то сразу бил бутылкой. Я увидел брошенных на берег лягушек и одну рыбку. Все они уже были мертвы, «добрый малый» сумел нанести несколько удачных ударов, которые стоили жизни бедным созданиям.

Выглядели парни совершенно обычно – у одного длинные волосы, собранные в хвост, сочетаясь с малым ростом, делали его немного смешным, а второй наоборот был коротко пострижен, хотя длинным я бы его не назвал, разве что просто немного худощавым. Так я их и обозвал – одного волосатым, или лохматым, а другого лысым.

Первое время я не хотел их трогать, потому что надеялся что все это имеет определенный смысл. Может быть, им лягушки нужны для опытов или скормить кому-нибудь, а вполне возможно, что лягушки попались случайно, по своей глупости, а парни хотят поймать пару рыбок для кота или кошки. Все в жизни бывает, и со стороны кажущееся жестоким дело потом оказывается нужным и полезным. Многие ведь ходят на рыбалку и убивают рыбу, чаще всего сочетая удовольствие с пользой, поедая потом свои уловы или скармливая их кошкам. Поэтому сейчас я старался не торопиться с выводами.

Бойня продолжалась еще минут пятнадцать, и прекратили ее, скорее всего, надвигающиеся сумерки. Парни, перебрасывались тупыми замечаниями типа: «Ты видел, как я долбанул?», «А как я ногой выбросил ее почти на берег!», «А большой удар пришелся прямо в череп», «Не забудь, что я пригнал к тебе всю стаю», и все в таком же духе. Предложения перемежались матерными словечками и «веселым, здоровым» смехом. На свой улов они посмотрели лишь мельком, пнули пару трупиков и пошли восвояси, огибая пруд, вероятно, направляясь к дорожкам на выход.

Я подошел поближе и посмотрел на улов. Жалкое зрелище. Расплющенные, раздавленные трупики валялись тут и там. Парни даже не пытались складывать их в кучу, просто выбрасывали на берег, иногда потом добивали тех, кто еще мог дергаться. Такая бессмысленная жестокость поражала.

Я не любил детей, отрывающих крылья бабочкам, привязывающих к хвостам кошек и собак консервные банки или просто мучавших животных. Из них и вырастали вот такие дебилы, место которых на помойке в качестве человеческого мусора. Они недостойны даже места на кладбище, хотя этого я не сумею их лишить.

Злые мысли в сочетании с прочитанной книгой погрузили меня в холодное бешенство, которое я мог сдерживать, но только лишь потому, что знал: возмездие уже ожидает своих жертв.

План созрел почти мгновенно. Недаром говорят, что гениальные мысли появляются неожиданно, а не когда сидишь и долго думаешь. Долго думая, можно осмыслить что-нибудь гениальное, а не придумывать что-то новое.

В кармане у меня было несколько купюр разного достоинства – несколько десяток, сотен, пятисотка, и даже одна тысячная. Я решил сыграть на человеческой жадности и бросил на землю чуть подальше места стоянки лягушкоубийц несколько десяток и сотен.

– Эй, ребята, это не ваши деньги разлетелись?! – крикнул я им.

И, хотя вечерние тени уже начали превращаться в ночную темень, еще можно было разглядеть, что на траве что-то лежит.

– Наверное, – отозвался один из них, начиная проверять свои карманы.

Они повернули обратно. Моя задача была заманить их подальше от пруда, за деревья, потому что проконтролировать весь берег я не мог, а все, что здесь будет происходить, будет прекрасно видно издалека. Поэтому я демонстративно начал собирать деньги.

– По-моему, ветер загнал несколько купюр за деревья. – Говоря это, я зашел за ближайшие деревья и положил пятисотку на видное место.

Собирая деньги, я преследовал главную цель – не оставлять улик. Ведь деньги могут проверить на наличие отпечатков пальцев, а кто знает, когда это может сыграть против меня?

Сквозь ветки я видел, как они приближались. Я не хотел сегодня мудрствовать, мне надо просто убрать их от возможных посторонних глаз.

– Идите сюда, – сказал я, доставая нож из-под штанины.

У меня появилось ощущение, что нож соскучился по работе. Я чувствовал, как его лезвие слегка подрагивало в моей руке, он жаждал крови. Конечно, эти чувства можно списать на мое больное воображение, но в данный момент я ощущал все очень остро. Все чувства обострились, и, может быть, это моя жажда крови передалась ножу.