Читать книгу "Зеленый Дом - Марио Варгас Льоса"

— Ах, дон Фабио, — сказал, улыбаясь, лейтенант, — как хорошо вы меня знаете. Вы попали в самую точку.

— И сержант тоже на этом выгадает, — сказал губернатор, радостно потирая руки. — Ясное дело! Разве я не сказал вам, что дон Хулио и новый министр — друзья?

Хорошо, дон Фабио, они сделают все, что смогут. Но не нальет ли он им еще по стаканчику, чтобы они пришли в себя, эта новость их прямо ошарашила. Они допили пиво, поболтали, пошутили, сидя в прохладной и пахучей полутьме, а потом губернатор проводил их до дверей и с крыльца помахал им рукой. Теперь туман заволакивал все, и сквозь его зыбкую пелену едва проступали дома, деревья и фигуры людей, проходящих по площади. Где-то вдали напевал тонкий и грустный голосок.

— Сперва гоняться за девчонками, а теперь это, — сказал сержант. — Не улыбается мне плавать по Сантьяго в эту пору, ужас как измочалимся, господин лейтенант. А кто останется здесь?

— Тяжеловес, ему все тяжело, — сказал лейтенант. — А что, ты бы и сам не прочь остаться, а?

— Но ведь Тяжеловес уже много лет служит здесь, в сельве, — сказал сержант, — у него есть опыт, господин лейтенант. Почему бы не оставить Малыша, он такой хилый.

— Нет, останется Тяжеловес, — сказал лейтенант. — И не делай такую физиономию. Мне тоже не улыбается эта морока, но ты же слышал, что сказал губернатор: после этой прогулочки мы выберемся отсюда, и у нас начнется новая жизнь. Ступай за Ньевесом и приведи ко мне домой остальных — мы разработаем план операции.

Сержант с минуту постоял, засунув руки в карманы, потом понурив голову пересек площадь, прошел мимо пристани, потонувшей в густом тумане, и двинулся по грязной и скользкой тропинке. Атмосфера была насыщена электричеством, тревожно каркали вороны; Когда он подошел к хижине лоцмана, его гетры, брюки и даже рубашка были забрызганы грязью. Он говорил сам с собой и мял в руках фуражку.

— Вот так так, что это вы сегодня в такое время, сержант, — сказала Лалита. Наклонившись над перилами, она выжимала волосы, и с ее лица, рук, платья струилась вода. — Ну, проходите же, поднимайтесь, сержант.

Сержант нерешительно, с задумчивым видом, беззвучно шевеля губами, поднялся на террасу и подал руку Лалите, а когда он обернулся, возле него стояла Бонифация, тоже промокшая до нитки. Кремовое платье облепило ее тело, а влажные волосы обрамляли лицо, как тока. В открытом взгляде ее зеленых глаз, устремленных на сержанта, светилась радость. Лалита выжимала подол юбки — пришли проведать мою квартирантку, сержант? — и прозрачные капли скатывались ей на ноги — вот она. Они ловили рыбу, и представьте, в этом тумане угодили в реку, но, на их счастье, вода была теплая-теплая, просто прелесть, а Бонифация, слегка подавшись вперед, — принести анисовки, закуски? Вместо ответа Лалита хохотнула и вошла в хижину.

— Сегодня утром тебя видел Тяжеловес, — сказал сержант. — Зачем ты показалась ему на глаза? Разве я тебе не говорил, что мне это не по нраву?

— Ревнуете, сержант, — со смехом сказала Лалита, выглядывая в окно. — Что за важность, если ее увидят? Не хотите же вы, чтобы бедняжка всю жизнь пряталась от людей?

Бонифация без тени улыбки всматривалась в лицо сержанта, и вид у нее был слегка испуганный и смущенный. Он шагнул к ней, и в ее глазах мелькнула тревога, но она не двинулась с места. Сержант положил ей руку на плечо: дорогая, он не хочет, чтобы она говорила с Тяжеловесом, и вообще с мужчинами, сеньора Лалита.

— Я не могу ей запретить, — сказала Лалита, и Акилино, тоже выглянувший в окно, засмеялся. — И вы тоже не можете, сержант, разве вы ей брат? Только если бы вы были ее мужем, вы могли бы ей приказывать.

— Я его не видела, — пролепетала Бонифация. — Наверное, это неправда, он не видел меня, а сказал просто так, для красного словца, вот и все.

— Не будь дурой, не унижайся, — сказала Лалита. — Пусть лучше ревнует, Бонифация.

Сержант привлек Бонифацию к себе — пусть лучше она никогда не показывается на глаза Тяжеловесу, — и пальцами приподнял ей подбородок — пусть она не показывается на глаза ни одному мужчине, сеньора, а Лалита опять хохотнула, и рядом с лицом Акилино появились еще две ребячьи мордочки. Все три мальчугана пожирали глазами сержанта. Да, он хочет, чтобы она не виделась ни с одним мужчиной, а Бонифация уцепилась за рубашку сержанта, и у нее задрожали губы — она ему это обещает.

— Вот глупая, — сказала Лалита. — Сразу видно, что ты не знаешь мужчин, а в особенности тех, что носят форму.

— Я должен уехать, — сказал сержант, обнимая Бонифацию. — Мы вернемся не раньше чем через три недели, а может, и через месяц.

— Со мной, сержант? — сказал Адриан Ньевес, поднимаясь по лесенке. Он был в одних трусах и похлопывал себя по мускулистой, загорелой груди. — Только не говорите мне, что опять убежали воспитанницы.

А когда он вернется, они поженятся, дорогая, — у него дрогнул голос, и "он принялся смеяться, как идиот, а Лалита, сияя от радости и крича, выбежала на террасу, с распростертыми объятиями бросилась к Бонифации, и они расцеловались. Лоцман Ньевес пожал руку сержанту, который то и дело пускал петуха, — он немного расчувствовался, дон Адриан, он, конечно, хочет, чтобы они были посажеными, вот видите, сеньора, он-таки попал в ее ловушку, а Лалита с самого начала знала, что он порядочный человек, можно, она его обнимет? Они закатят пир горой, вот увидите, какую они свадьбу сыграют. Потерявшая голову Бонифация обнимала то сержанта, то Лалиту, целовала руку лоцману, подбрасывала в воздух малышей. Они, конечно, с удовольствием будут посажеными, сержант, и пусть он приходит вечером поужинать с ними. Зеленые глаза мерцали, — а Лалита: они построят себе дом здесь, рядышком, — то заволакиваясь грустью, — они помогут им, — то искрясь радостью, а сержант — она должна хорошенько следить за собой, он не хочет, чтобы она виделась с кем бы то ни было, пока он будет в отъезде, и Лалита -само собой, она и на порог не выйдет, они ее привяжут.

— И куда же мы поедем теперь? — сказал лоцман. — Опять с монашенками?

— Это еще было бы хорошо, — сказал сержант. — Из нас вытрясут душу, дон Адриан. Представьте себе, пришел приказ. Мы отправляемся на Сантьяго искать этих оборотней.

— На Сантьяго? — сказала Лалита и застыла с раскрытым ртом, а лоцман Ньевес, опершись о перила, принялся рассматривать реку, деревья, пелену тумана. Дети продолжали вертеться вокруг Бонифации.

— Вместе с солдатами из Форта Борха, — сказал сержант. — Но что это вы приуныли? Опасности нет, у нас людей будет много. А может, и вообще эти проходимцы давно уже сгинули — сколько времени прошло.

— Ступайте к Пинтадо, он живет вон там, пониже, — сказал Адриан Ньевес, указывая в сторону невидимой в тумане реки. — Он хороший лоцман и знает эти места. Надо сейчас же известить его, а то можно не настать — он в это время частенько выходит рыбачить.

— Как же так, — сказал сержант. — Вы не хотите ехать с нами, дон Адриан? Ведь это займет не больше трех недель, вы заработаете хорошие денежки.