Читать книгу "Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир"

— Это парк Индиан Рок, — пояснила я в надежде, что он не заметил таблички с названием, которая красовалась в нескольких метрах от нас — её память тоже вытащила из своих закромов. — Кнопка когда-то поймала здесь самую настоящую белку…

— Кнопка — это кто? — Генри плюхнулся на скамейку, а я присела рядом, чтобы не пришлось отпускать его руку.

— Наша собака. Принцесса Кнопиада. Мой отец подарил нам её, когда они с мамой расстались. Думаю, это было что-то вроде утешительного приза.

— О, как мне это знакомо. Мы всегда называем новое домашнее животное в честь бывших любовниц отца, чтобы особо не заморачиваться с именами, — он криво усмехнулся. — Как правило, в качестве второго имени выбираем фамилии художников или актёров, они звучат более торжественно. Наших кроликов звали Кэнди Лав, Тира Найтли, Дейзи Диаз и Бэмби Лопез, а ещё у нас есть два пони, которых зовут Мойра Фостер и Никки Паттинсон.

Я недоверчиво поглядела на него со стороны. Да это же тихий ужас! Никогда больше не буду жаловаться на свою семью.

— Как много… домашних животных, — я осторожно сжала руку Генри, и его губы при этом расплылись в ещё более широкой улыбке. О боже, какие у него красивые глаза. И нос идеальной длины, он прав. А волосы…

Генри откашлялся.

— Вообще-то я пошутил, — сказал он. — Но ты можешь и дальше смотреть на меня с таким сочувствием.

Сочувствием? Я смущённо отвернулась в сторону. Чёрт.

Во сне сложно понять, сколько прошло времени, когда вот так сидишь и смотришь кому-то прямо в глаза. Слишком пристально в данном случае.

Мой взгляд упал на какой-то предмет, прислонённый к дереву.

— Моя гитара, — в замешательстве призналась я. Вот тут уж моё подсознание явно перебрало с романтической обстановкой.

— О, как мило, — усмехнулся Генри. — Хочешь мне что-нибудь сыграть?

— Только через мой труп, — отрезала я, чувствуя, что краснею. Действительно, мои мысли уже забежали далеко вперёд, я слышала, как наигрываю Генри что-то из Тейлор Свифт, солнце медленно исчезает за горизонтом, последние лучи окрашивают море, а дельфины в бухте плывут своей дорогой. О нет, неужели это я сейчас подумала, что его волосы в этом свете кажутся сотканными из чистого золота? Да это же… просто ужасно! У меня явно не все дома! Ещё чуть-чуть, и я действительно мутирую в управляемую гормонами дурочку, объект сильнейшего презрения Мии.

Я резко отпустила руку Генри.

Он вопросительно посмотрел на меня, но я едва смогла выдержать этот взгляд. Что, интересно, он обо мне думает? Сначала Генри пришлось спасать меня от жестокой банды девчонок, затем я притащила его на этот холм к закатному солнцу, уже приготовила гитару…

Я попробовала переключиться на деловой тон.

— Но ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Что ты делаешь в моём сне?

Генри отклонился назад и скрестил руки на груди.

— И как ты прошёл через мою дверь? Я думала, это получается, только если…

Я снова замолчала.

— Только если что? Если надеть свитер Грейсона?

Коротко рассмеявшись, Генри вытащил из кармана какой-то блестящий предмет и показал его мне. Это была моя заколка-бабочка.

Я кашлянула. Ах, вот в чём дело.

— Точнее, подойдёт любая вещь, которая принадлежит этому человеку, — продолжил Генри, крутя бабочку в своих длинных пальцах. — А затем, конечно же, надо найти правильную дверь и преодолеть препятствия, — он раздражённо оглянулся. — Откуда вдруг взялся этот туман?

— Ну тут тоже не всегда светит солнце, — с вызовом ответила я. — Как раз этот закоулок известен своим резким изменением погоды.

Тут я соврала. Мне просто хотелось немного понизить градус романтики и убрать розовые облака. Туман был первым, что пришло в голову. К сожалению, пейзаж всё равно оставался довольно романтичным: клочья тумана повисли между морем и холмами. Но, по крайней мере, такой слащавой красоты, как с туристической открытки, больше не наблюдалось и я могла думать более-менее ясно.

— Какие препятствия ты имеешь в виду? — я обернулась к своей двери. Где она? Ага, вон там, сзади, вмонтирована в огромный обломок скалы.

Генри пожал плечами.

— Ну, большинство людей неосознанно защищают свои двери. Одни более эффективно, другие менее. Как Грейсон со своим Страшилой Фредди. Но в твою дверь можно пройти без проблем. Никакой преграды не было, даже самой маленькой.

— Понимаю, — медленно сказала я, сделав вид, будто действительно что-то понимала. — Ко мне можно зайти просто так, если, например, украсть мою заколку?

— Кажется, да. Видимо, ты очень доверчивый человек.

Я постаралась не отвлекаться на его улыбку.

— В отличие от тебя. Твоё подсознание навесило сразу три замка на одну дверь.

Генри покачал головой.

— Нет, Лив. Это не моё подсознание. Это я сам, — он поёжился и потёр себя по оголённым рукам. — Может, пусть снова засветит солнце? Так действительно было намного лучше. Когда нам ещё представится случай побывать в Калифорнии?

Я задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Значит, я тоже могу поставить на свою дверь защиту против нежданных посетителей?

— Да, не только можешь, но и должна, — голос Генри изменился. Сейчас он вовсе не казался весёлым или расслабленным, напротив, был совершенно серьёзным. — Вполне может быть, что твоими снами интересуется ещё кто-то. Ничто не покажет тебе человека настолько хорошо, со всеми его слабостями и тайнами, как его собственные сны.

— Понимаю.

Вообще-то, до сих пор не очень. Я снова поглядела на дверь. Каждый, у кого найдётся хотя бы одна моя вещь, может безнаказанно пройти в мои сны — какая ужасная мысль. Думать об этом было даже хуже, чем представлять, как кто-то читает записи моего нового исследования. Вдруг страшно захотелось заколотить эту дверь досками, навесить замков и посадить рядом с ней огромного сторожевого пса.

— Почему же тогда Грейсон не охраняет свою дверь как следует? — спросила я. — Ведь любой дурак может сказать «Фредди» задом наперёд.

— Грейсон — самый честный и чистосердечный человек из всех, кого я знаю, — ответил Генри. — Вряд ли ему есть что скрывать во снах. Кроме того, он слишком скромный, поэтому и подумать не может, что его сны могут кого-то заинтересовать.

Генри пожал плечами.

— Да и вообще, Грейсону не слишком-то хочется со всем этим связываться, ему просто очень страшно.

— А тебе нет?

Глубоко вздохнув, Генри наклонился вперёд и взял мою гитару.

— Даже очень. Но именно поэтому всё так увлекательно.

Я кивнула.

— Да, точно. Самые увлекательные вещи — они же всегда и самые опасные, — тихо сказала я. — И всё-таки надо добраться до самой их сути.