Читать книгу "Князь Гостомысл - славянский дед Рюрика - Василий Седугин"

– Всякое бывало, – усмехнувшись, ответил Гостомысл. – Ты-то как этот год провел?

– Женился! Закончилась беспечная юность. Кроме государственных дел, навалились и семейные.

– Ну, это только цветочки. Вот дети пойдут, появятся и ягодки!

– В общем, не до рыбалки теперь!

Так, шутливо переговариваясь, миновали они крепостную башню и подъехали к княжескому терему. Там их ждали дружинники, слуги, челядь, а также собравшиеся по такому поводу жители города Смоленска. Для Гостомысла были постелены ковры, по которым он вместе с Хвалибудием проследовал во внутренние покои. Едва успел расположиться в горнице, как пригласили в баню, для дорогого гостя она была протоплена заранее; дружинникам были приготовлены другие бани.

А вечером начался пир, на котором прозвучали приветственные речи, князья обменялись ценными подарками.

– А знаешь что, – обратился Хвалибудий к Гостомыслу, когда завершился установленный торжественный обряд, – у меня в конце лета был Сюкора.

– И что нужно было этому негодяю?

– Подбивал на совместное выступление против норманнов.

– Ну и?..

– А что я скажу человеку, который единожды предал своего союзника?

Гостомысл потемнел лицом, произнес с силой:

– Попадется под руку, пощады от меня не будет!

– Я пытал его насчет обстоятельств, при которых ты попал в плен. Говорит, что тебя продала какая-то женщина.

– Так оно и было. Только подозреваю‚ что без него не обошлось.

Они помолчали. Потом Хвалибудий вдруг встрепенулся, сказал, кривя губы в едкой усмешке:

– А ты знаешь, что предлагал он в случае победы над норманнами?

Гостомысл поднял брови, задавая безмолвный вопрос.

– Ни мало ни много, но обещал отдать мне половину Новгородского княжества с Ладогой.

– А себе, стало быть, собирался забрать Новгород с окрестными землями?

– Ты угадал!

Лицо Гостомысла передернуло, он сказал глухо:

– Погоди. Этот Сюкора еще дохитрится на свою шею!

На другой день Гостомысл и Хвалибудий стали вести переговоры относительно совместного выступления против норманнов.

– Положение на сегодня таково... – Гостомысл перевернул две глиняные кружки, из которых они только что выпили настой трав, и поставил на разные края стола. – Перед нами Новгородская земля, а эти две кружки – Новгород и Ладога. В них мы заперли и держим в осаде около двух тысяч норманнов. У противника начинается голод. Пытаются они достать продовольствие в окрестных селениях, но мы их отряды уничтожаем. Врага можно взять измором, в конце концов они выйдут из крепостей и преклонят колени. Но все знают, насколько жестоки и беспощадны скандинавы. И я боюсь, что они будут обирать жителей городов, моих соотечественников, доведут их до голодной смерти, возможно, даже уморят, и не только взрослых, но и детей, и только потом сдадутся.

– Если сдадутся вообще.

– Да, и такое может быть. Народ воинственный, сражаются до конца, до последнего человека. Поэтому и с ними следует поступать твердо и без колебаний. Думаю, надо в ближайшее время пойти на приступ сначала Новгорода, а потом и Ладоги. Только так можно покончить с захватчиками!

– Согласен, – чуть подумав, произнес Хвалибудий. – Я подойду со своим войском к Новгороду примерно через месяц. Как реки войдут в берега, установятся дороги, можно будет пройти по низменным местам. Об этом дополнительно сообщу через своего гонца.

– А я к этому времени постараюсь построить несколько таранов, длинные лестницы, а также метательные приспособления.

– Понадобится смола в небольших бочках...

– Сделаем, все сделаем!

Они помолчали, взглянули друг другу в глаза, улыбнулись.

– Я думаю, мы одолеем врага! – сказал Хвалибудий.

– Не сомневаюсь, – ответил Гостомысл.

– Только вот какой вопрос напрашивается, – отводя взгляд в сторону, проговорил Хвалибудий. – Небольшая просьба к тебе у меня.

– Давай выкладывай, что там накопилось?

– Мои купцы хотели бы получить кое-какие послабления...

– Ну-ну, договаривай!

– Как прогоним разбойников, разрешил бы ты им провозить свои товары через княжество и морские пристани без пошлины.

У Гостомысла взметнулись вверх брови.

– Вон как!

Дело было нешуточное. Во всех странах купцы платили десятую часть стоимости своих товаров, эти поборы являлись хорошим пополнением в казну. Теперь он, Гостомысл, лишался таких средств, и это в тот момент, когда надо было восстанавливать страну после норманнского нашествия. Но делать нечего, надо было соглашаться. И поэтому, глядя в плутоватые глаза кривичского князя, он ответил спокойно:

– Твои купцы будут освобождены от пошлины. Через Новгород за моря они будут провозить свои товары бесплатно.

– Вот спасибо! Вот удружил! – обрадовался Хвалибудий. – А ты во мне не сомневайся, подопру тебя всеми своими силами!

III

Ривеське переживала тяжелые времена. Такого с ней еще не было: ее бросил мужчина. Бросил открыто, нагло, нисколько не считаясь с ее чувствами. А она любила, страстно любила викинга Вилибальда, предводителя войска норманнов, и готова была пойти на все, чтобы остаться рядом с нам. Такого с ней еще не было никогда. Да, раньше влюблялась, страдала, забывала, снова влюблялась; мужчины оставляли ее, и она уходила от них, но все это происходило как-то легко, будто само собой. Даже когда муж, с которым она прожила целых три года, погиб в пучинах моря, она недолго горевала. Поплакала пару месяцев – и забыла. А сейчас сходила с ума. Какая-то властная, неодолимая сила тянула ее ко дворцу, чтобы хоть издали, хоть краешком глаза взглянуть на него, ослепительно красивого, сильного, неотразимого мужчину. Это было выше ее сил, и она шла, караулила Вилибальда, пыталась подойти к нему, но телохранители грубо отгоняли ее. Однако она снова возвращалась, мучительно переживая свое унижение и не в силах побороть свое чувство. Порой ей казалось, что она сходит с ума.

Ривеське видела, как по ночам светились окна княжеского дворца, как там происходили попойки ее любимого со все новыми и новыми женщинами, и сердце ее разрывалось от горя. Но вот гулянья стали все реже, а потом совсем прекратились. К Новгороду подошли воинские отряды славен и перекрыли все дороги; в городе наступил голод. В доме Ривеське исчезли все продукты, и она, как и другие обитатели, стала приглядываться к собакам и кошкам. Когда же и их выловили и съели, в подполе пришлось ставить капканы на мышей и крыс. Горожане толпами начали покидать Новгород, и Ривеське в один из весенних дней ушла с ними. Домой она возвращаться не хотела, жизнь в рыбацком поселке не прельщала; ее тянуло к тем, кто имел власть и богатства. Она поехала к Сюкоре.