Читать книгу "Философский камень Медичи - Лариса Капелле"

– А что, – оживился Павел Последний, – очень даже может быть. Елена была очень активной участницей еретического движения, а Иван Молодой был воспитан глубоко религиозной бабкой, Марией Ярославной, – размышлял он вслух, – так что вполне может быть, что вольномыслия собственной жены не одобрял и мог препятствовать ее планам. В то время как Иван Третий к ереси относился с симпатией, правители зачастую неравнодушны к идее заполнить государственную казну за счет богатств церкви. А учитывая, что на помин души люди тогда ничего не жалели, часто отдавая целые поместья, церковь богатела не по дням, а по часам. Так что идея «нестяжателей» о бедной церкви ему нравились, идея просвещения священников тем более. О невежестве православных батюшек в это, да не только в это, время ходили легенды.

– Это было одной из причин, – согласилась Кася.

– Конечно, – подтвердил старик, – мотивов для такого преступления всегда несколько, и не так-то просто в них разобраться, тем более времени с тех пор утекло немало. Кроме того, отравителей в русских княжествах хватало, могли и итальянских, и французских, и византийских злодеев за пояс заткнуть. Достаточно сказать, что мать Ивана Молодого тоже была отравлена.

Они поговорили еще минут пятнадцать и попрощались. Теперь Кася могла приниматься за работу. Конечно, она нашла решение одной задачи. Но по закону подлости всякое решение было всего лишь источником новых проблем. Так и в ее случае. Она, конечно, выполнила Алешино поручение. Но ответить на главные вопросы так и не смогла. Праздновать победу было рано, оставалось работать. Она разложила на блистающем чистотой письменном столе бумаги, включила компьютер и стала терпеливо ожидать, когда наконец ее голову посетят светлые идеи.

Оригинальные мысли заглядывать на огонек почему-то не спешили, зато всякая дрянь активно лезла в голову без всякого приглашения. «Отупела я, что ли», – слегка испугалась Кася, но успокоила себя аксиомой, что любой человек имеет право на глупость. Но чушь в ее голове успокаиваться не желала, и проблесков в сознании не наблюдалось. Обратилась еще раз к третьему письму и попыталась разгадать шифр, но ничего не получалось. Она уже использовала все известные методы расшифровки. Но седьмой сефирот Джироламо никак не желал раскрывать собственных тайн. Поэтому и приходилось умиротворять себя тем, что глупость – качество очень даже человеческое, и в определенных обстоятельствах следовало бы им гордиться, а не стыдиться. А то мы робко произносим: я вот тут немножко недопонял или отвлекся на минутку. Нет чтобы гордо так сказать, не моего ума дело. Почему гордятся умом, а не гордятся глупостью. Кася так же и продолжала бы петь оду глупости. Честно говоря, получалось не очень. Вдохновения на прославления собственного недоумия у нее не хватало. Ода глупости выходила весьма посредственная. Конечно, каждый человек имел право на глупость. Наконец, когда ей окончательно надоело заниматься самоуничижением, она набрала номер Кирилла и спросила:

– Привет, ты свободен?

– Смотря для чего, – как всегда, уклонился от прямого ответа Кирилл.

– Мне нужна твоя помощь. Ты далеко?

– В Москве буду послезавтра. Дотерпишь?

– Дотерплю, – пообещала Кася.

Она и на самом деле дотерпела удивительно легко. То есть отставила в сторону все дела и впервые за несколько недель наведалась в спортивный зал, бассейн, даже про салон красоты не забыла. Конечно, она утверждала, что все это было исключительно для себя, любимой. Хотя, когда Кирилл с порога разорился на комплимент «прекрасно выглядишь», она почувствовала вполне законное удовлетворение достигнутым результатом.

– Рассказывай, что случилось, – перешел прямо к делу Кирилл.

Кася выложила перед ним материалы и начала рассказывать. Кирилл слушал внимательно. Потом прочитал третье и четвертое письмо.

– Интересно, интересно, на решетку Кардано не похоже, – задумчиво произнес он, – значит, надо искать другую логику.

– Сотников мне сказал одну вещь, – начала Кася, – но я совершенно не знаю, к чему ее можно применить. Вот этот значок повторяется в трех местах. Я, собственно говоря, приняла его за помарку или орнамент, но ошиблась. И вот, согласно брату Иосифу, это очень смахивает на седьмой сефирот каббалы.

– Ты уверена, что твой Альберони знал каббалу? И сейчас-то настоящего специалиста найти трудно, хотя на всех углах только о ней и слышно, а в пятнадцатом веке? Не забывай, что это знание было закрытым, и Инквизиция в это время вполне успешно действовала.

– Я думаю, что Альберони ее знал.

– Почему?

– В своем третьем письме, которое я и пытаюсь расшифровать, последняя фраза похожа на ключ: «А если хочешь меня понять, моя милая, думай о наших дорогих Марсилио и Джованни, нас всех ждет Великая работа!..» Так вот Марсилио – это, скорее всего, Фичино, а Джованни – Пико…

– Делла Мирандола, – продолжил Кирилл, – значит, он был в курсе его работ… Тогда вполне возможно, что этот значок и есть седьмой сефирот. Ты пробовала цифру семь в качестве ключа?

– Пробовала. Я попыталась сделать решетку. Переместить цифры алфавита на семь, получается полная белиберда. Даже если учитывать, что итальянский с тех времен изменился. Не могли же они применить квантовую или еще что-то в этом роде шифровку. Все должно было быть гораздо проще.

– Ты права, надо искать что-то попроще, – медленно произнес Кирилл, – и что-то подревнее.

Он стал внимательно рассматривать документы на экране, сверил текст письма с подстрочником, еще раз внимательно проверил. Включил собственный ноутбук, скачал Касины документы, запустил неизвестные программы. Кася сидела молча. Время текло. Она сходила на кухню, решив, что скоро надо будет кормить гостя. Заглянув в холодильник и обнаружив, что на двоих ее запасов маловато, отправилась в магазин. Когда она вернулась, Кирилл продолжал что-то рассчитывать на своем компьютере. Стараясь ему не мешать, поставила тушить мясо и принялась за овощи.

– Пахнет вкусно, – появился на пороге довольный Кирилл, – но я это заслужил!

– Неужели нашел!

– Нашел, – подтвердил он, – идем, сама увидишь.

– Вот смотри, Альберони прекрасно знал, что его письма будут проходить через многие руки, поэтому шифр просто обязан был быть многоступенчатым. Ты же прекрасно знаешь, что лучше вообще не шифровать, если боишься, что разгадают.

– Хочешь сказать, что нужно или хорошо зашифровать, или вообще не шифровать.

– Вот именно, помнишь же историю цифры Марии Стюарт?

– Помню, – просто подтвердила Кася, не вдаваясь в подробности.

Она знала, что самонадеянность этой шотландской королевы стоила ей жизни. На самом деле она настолько была уверена в надежности собственного кода, что доверяла бумаге самые крамольные мысли. Она не знала, что ее шифр был разгадан и вся ее переписка попадала на стол самого влиятельного министра Елизаветы I Вальсингама. И в момент, когда она дала согласие на заговор, целью которого было убийство Елизаветы, она подписала собственный смертный приговор. Действительно, все это было лишним доказательством того, что лучше никакого шифра, чем плохой.