Читать книгу "Гнусные гномы - Крэйг Шоу Гарднер"

Я бросил прядь волос в огонь, и пламя опять стало голубым.

— Нори, — прошептал я и начал произносить заклинание.

— Проклятие! — послышалось со стороны лагеря.

— Пусти меня! — кричал Снаркс. — А не то на завтрак у нас будет жаркое из Домового!

— По моему глупому разумению, — заметил Льстивый, — этот малыш совершенно прав.

Потом все загалдели разом. Я снова обернулся к костру, но пламя уже погасло. Теперь оставалось надеяться, что мое заклинание сработало раньше, чем меня прервали. Голоса из лагеря становились все громче и громче. Кажется, кричали и мои спутники, и Семь Других Гномов. Надо было срочно пойти туда и утихомирить их.

— Ну! — сказал я, подойдя к лагерю.

— Вунтвор! — заорали они все разом и вдруг все разом замолчали. Это было более чем странно. Может, они наконец признали меня главным? Но почему они на меня так странно смотрят?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

«Есть много определений любви. У изголодавшегося человека, жадно вгрызающегося в ножку жареного цыпленка, одно мнение на этот счет, а у цыпленка — совсем другое».

Из «Наставлений Эбенезума», том LVIII

— Вунти! Наконец-то мы будем вместе! — воскликнула Эли и бросилась ко мне с такой радостью, как будто мы бог знает сколько времени не виделись.

— Нет, не будете! — величественно изрек единорог. — Я первым его увидел! — И мифическое животное тоже припустило ко мне галопом.

Я разинул рот от удивления. Что здесь происходит? Вперед выступил Гакс, волоча за собой Бракса.

— Давай! — приказал он своему подручному. Бракс подмигнул мне и забил в барабан. Гакс изо всей мочи заорал:

— Гакс Унфуфаду от всего сердца…

— Желает выразить восхищенье.

— Клянется тебе в любви до гроба.

— Хотел бы узнать тебя получше!

— Ах так! — не утерпел дракон. — Слушай же, Вунтвор!

Вот самый славный юноша на свете.

О, как мне повезло такого встретить!

И пусть он неуклюж и робок,

Пусть он застенчив и неловок,

Но юности очарованье;

Влечет меня к нему и манит!

Они вели себя все более и более странно. Гакс и Дракон опять нарушили мой запрет петь и декламировать. Я было хотел сказать свое решительное «да уж!», но не успел, потому что у меня на шее повисла Эли. В буквальном смысле! Я свалился на траву и тут же попал под настоящий град поцелуев.

— Э-э… — слабо протестовал я. — Э-э… — Промежутки между поцелуями оказались так коротки, что я не успевал выговорить полностью ее имя. Времени хватало только на один слог. — Э-э…

— Да, да, Эли! Мое имя в твоих устах звучит, как музыка, — мурлыкала она.

— Эли! — Мне все-таки удалось это произнести и даже добавить «пожалуйста», пока она опять не взялась за свое. Я сопротивлялся, но у нее оказалась железная хватка. — Пожалуйста, дай мне вздохнуть!

Она оторвалась от моих губ и виновато пробормотала:

— О, прости мою чрезмерную пылкость, милый Вунтвор. Я так по тебе соскучилась!

Соскучилась? Но ведь я не отлучался дальше края поляны! С ума они все сошли.

— Отойди от этого невинного юноши, о непристойная женщина! — потребовал великолепный густой голос. — Ты не достойна целовать его башмаки!

— Что-о? — Эли встала и сверкнула глазами на единорога.

— Именно так, — вздохнул единорог и мечтательно добавил: — И что это за башмаки! Я уже не говорю о его ногах, руках, плечах, плохо подстриженных волосах и… — Животное обессилело от нежности. — И о его коленях! — Единорог застонал, и в его стоне звучали одновременно отчаяние и страсть. — Даже говорить не могу об этом! Сама мысль доводит меня до сумасшествия!

Но Эли как раз могла и хотела поговорить:

— Не достойна целовать башмаки? Да знаешь ли ты, что я — одна из самых популярных актрис Вушты?

— Именно поэтому, — сухо ответил единорог.

— Ха! — усмехнулась Эли. — Ну-ка взгляни на мои волосы. — Она взяла в руки свои белокурые косы. — На мои губы. — Она дотронулась до названной части тела. — Вот что нужно Вунтвору, а вовсе не раскормленная лошадка с уродливым наростом на носу!

— Раскормленная лошадка! — возопил единорог, роя копытом землю. — Уродливый нарост! — Пожалуй, я бы обиделся, если бы эти оскорбления не исходили от жалкой актерки!

— Да как ты смеешь! — возмутилась Эли. — Ты — толстый, глупый… — Она едва не набросилась на мифическое животное с кулаками.

Эти двое были целиком поглощены своими препирательствами. Обо мне они забыли. Я оставил их и пошел к остальным.

— Проклятие! — приветствовал меня Хендрик. — А может, и не проклятие, раз ты здесь! — К моему ужасу, рыцарь улыбался!

— Старина Вунтвор! — Снаркс сердечно пожал мне руку. — Должен тебе сказать, что ты самый симпатичный из всех неуклюжих, прыщавых и сутулых учеников волшебников, каких я когда-либо знал!

— Вунти! — уже звала Эли. — Не оставляй меня, любимый! Я не могу жить без тебя!

— Что вы все знаете о любви! — презрительно воскликнул единорог.

Не может быть! Внутри у меня все похолодело, как будто я проглотил снежок. Все они говорят о любви… Нет-нет! Страшно даже подумать! Неужели я опять ошибся в заклинании?

— Вунтвор! Теперь мы должны быть все время вместе. Не хочу выпускать тебя из своих объятий. — Эли снова бросилась ко мне.

— Ты не сможешь отрицать: твои колени и моя голова созданы друг для друга! — вскричал единорог и тоже кинулся ко мне.

— Да уж! — сказал я и обратился к более умеренным. — Ребята, не могли бы вы немного попридержать этих двоих? Мне нужно подумать.

— Проклятие! — улыбнулся Хендрик. — Для тебя — все, что угодно!

— Разумеется! — подхватил Снаркс и доверительно шепнул рыцарю: — Знаешь, мне и самому так хочется ущипнуть его за прыщавую щечку!

Итак, за меня Хендрик, Снаркс, Гакс с Браксом, и Хьюберт. Это хорошо. Эти пятеро защитят меня от любвеобильных Барышни и единорога. Я не сомневался, что все происходящее — результат заклинания. Но что же я упустил? Ведь я все делал в точности так, как написано в «Курсе», разве волшебных слов не успел произнести до того, как волосы мои сгорели. И позже я добавил еще прядь. Но ведь, заканчивая заклинание, я думал о Нори! По крайней мере, в течение одной секунды. Потом случилась эта стычка с гномами и внимание мое несколько рассеялось. Неужели? Снежок у меня внутри вырос в сугроб. Ведь я обернулся тогда, посреди заклинания, и окинул взглядом лагерь. Неужели волшебство распространилось на всех? Семь Других Гномов улыбались мне.