Читать книгу "Последний эльф - Сильвана Де Мари"

Он узнал булыжную мостовую и выкрашенные в пастельные тона фасады домов с остроконечными крышами и полосатыми ставнями. Тёмно-красные диагональные полосы образовывали рисунок в форме ромба, когда ставни закрывались. Только они были совсем облупленные и без герани на подоконниках, которая запомнилась Йоршу в детстве. Они прошли мимо фонтана, над которым возвышалась деревянная скульптура медведя, стоящего на задних лапах, но, увы, давно оставшегося без головы. От редко падающих в фонтан капель воды шёл неприятный запах. Наконец они подошли к высокой стене из квадратных каменных плит вперемешку с кирпичами, на которой росли карликовые папоротники и маленькие розовые цветочки. Это был дворец Судьи-администратора, переходящий в здание трибунала, под которым размещалась тюрьма. Может, Йорш как раз попал в то место, где можно что-то узнать о его людской семье.

Дворец возвышался над городом. Основой его был многоугольный полигон, чью точную форму невозможно было идентифицировать. Никаких башен: просто одна его часть была выше другой, придавая всему зданию кривой и недолговечный вид, нечто среднее между ещё не законченной и уже начавшей разрушаться постройками.

В отличие от его воспоминаний, теперь на улицах города не было никаких птиц. Вдруг из полуразвалившихся ворот показалась курица. Она была настолько стара, что еле волочила лапы, но решительно направилась к Йоршу. Он узнал её — это была та самая курица, которую он воскресил тринадцать лет назад. Очевидно, что это незаурядное событие защитило птицу от котла или вертела, но, с другой стороны, связь, возникшая между ними, не давала ей умереть и от старости. У бедняги не было ни сил, ни желания жить дальше. Она почувствовала присутствие Йорша и с трудом дотащилась до него. Йорш наклонился и взял курицу на руки, они взглянули друг на друга в последний раз, и наконец курица с облегчением умерла. Юноша почувствовал, как сначала её мысли наполнились покоем, а затем остановилось её сердце. Он поднял глаза и огляделся. Не он один знал историю этой курицы и узнал её. Кроме солдата, сопровождавшего его, на улице находились четверо мужчин, две матроны, одна девочка и всё та же банда оборванных и тощих мальчишек, вооружённых рогатками. Все уставились на него, и тут уж слово «эльф» прозвучало чётко и ясно. Снова полетели камни, но на этот раз в большем количестве. Уследить за всеми было просто невозможно.

Йорш подумал, куда бы ему скрыться. Он был практически окружён, оставалась лишь стена. Ему потребовалось только представить, что он — ящерица, чтобы оказаться наверху в облаке белоснежных кружев и рюшей его белого платья. Вслед летели, камни и крики. По ту сторону стены был сад с высокими деревьями, бьющими ключом фонтанами и небольшим прудом, в котором любовались своим отражением прекрасные лебеди. Огромные цветы глицинии свисали со стены, и их вьющиеся плетёные стебли облегчили Йоршу спуск. Распустившиеся вокруг цветы создавали впечатление, что находишься в раю, только это был странный рай, как-то в нём всего было слишком много. Йорш вновь задумался, почему всё продолжает цвести, хотя скоро зима. Он ничего не понимал в глициниях, но их аромат казался ему слишком насыщенным. Неподалёку от стены девочка, тоже одетая в белое, каталась на качелях и пела старинную песню о безответной любви. Прячась в тени цветов, Йорш подошёл ближе. Девочка была высокая, хрупкая и очень красивая, с белоснежной кожей и большими зелёными глазами. Её белое платье было расшито золотом, светлые волосы заплетены во множество косичек, как и вышивка высокого крахмального воротничка, косички на котором соединялись золотыми колечками. Сцена с садом и девочкой напоминала какую-то картину или театральное представление. Кроме того, девочка казалась уже вышедшей из того возраста, когда дети болтаются на качелях, распевая песни. Наконец обманчивое совершенство этой сцены было нарушено: рядом с качелями сидела ещё одна девочка, темноволосая, совсем ещё маленькая, и вот, когда песня закончилась, малышка набралась мужества и спросила что-то у старшей подруги. И тут случилось нечто вроде светопреставления. Йоршу удалось услышать обрывки их слов: темой спора было предложение по очереди кататься на качелях. На самом деле это был сплошной монолог на тему абсолютной невозможности по очереди кататься на качелях — это неотъемлемое и постоянное право принадлежало, как оказалось, исключительно старшей светловолосой девочке.

— …потому что я, понимаешь ли, дочь Судьи-администратора, а ты… да как только можешь ты, обыкновенная, невыносимая девчонка, дочь какого-то ничтожного… обыкновенного и ничтожного…

Малышка в отчаянии залилась слезами.

— Ты толстая, уродливая и глупая. И в придачу ничтожная. Ничтожная. А мой отец, видишь ли, мой отец — это тот, кто…

Что за невыносимо глупая курица! Да сколько ей лет? Два с половиной, что ли? И что значило «ничтожный»? Оскорбление? Не говоря уж о том, что качели — для малышей, а барышня вполне могла стать невестой, хотя и оказалась настоящей гиеной. Йорш почувствовал неимоверное желание защитить младшую девочку, но у него и так было проблем по уши, и не стоило их приумножать.

Это дочь Судьи-администратора? Ещё одна причина, чтобы исчезнуть из этого сада. По ту сторону стены всё ещё слышались вопли, в которых звучало слово «эльф». Йорш прикинул, что если северная стена, через которую он только что перелез, граничила с главной улицей, то противоположная, южная, должна выходить на реку. Слишком поздно: тяжёлые ворота отворились, и десятки воинов ввалились внутрь. Девочка с громкими криками ужаса со всех ног бросилась к покрытому розами зданию в конце сада. Кстати, розы, как и глицинии, вовсю цвели. Йорш же подумал, что теперь малышка может спокойно наслаждаться качелями.

Нужно было пересечь весь сад. Йорш снова забрался на стену и попытался передвигаться по верху, но тут нога его застряла в запутанных стеблях глициний, и он грохнулся вниз, вернувшись в исходную точку — на главную улицу. Воинов здесь стало меньше, почти все они рыскали по саду, зато вшивых мальчишек прибавилось. Камни полетели один за другим. Всё чаще они попадали в цель — со лба Йорша потекла кровь, пачкая белоснежное одеяние. Он попытался бежать. Бежать, как это делают эльфы, представляя, что он — орёл, взмывающий в небеса. Ему почти удалось оторваться от преследователей, как вдруг Йорш споткнулся о подол платья и шлёпнулся на землю. Он сумел подняться и дотащился до окраин города, где хижины в окружении редких каперсов и чахлого винограда с жалкими гроздями нависали одна над другой и вместе напоминали гигантский муравейник. Хижины были сделаны из глины и древесной коры, грязь покрывала улицы, пересекающиеся сточными канавами и лужами грязной воды, в которых отражались небо и белизна облаков. Брошенные дети кувыркались в грязи вместе с бродячими собаками, дерясь с ними из-за капустных кочерыжек или огрызков яблок. Никто из них не отвлёкся, чтобы поиздеваться над эльфом или броситься ему вслед. Йорш бежал через тесные улочки, где едва можно было протиснуться человеку, карабкался вверх по кривым лестницам. Никто из жалких обитателей этого места, попавшихся ему по пути — сгорбленная старушка, хромой парень с грубым костылём и женщина с ребёнком на руках, — не сделал ни шагу, чтобы задержать его, наоборот, они старались распластаться по стенам, чтобы не мешать ему, зато препятствовали преследовавшим его воинам. Йорш догадался, что причиной такого расположения была солидарность с любым, кто был на ножах с правосудием Судьи-администратора. Йоршу удалось оторваться от преследователей настолько, что он смог выбежать на обрыв над излучиной реки. Оттуда он увидел Эрброу. И дракон увидел его.