Читать книгу "Честь виконта - Жаклин Санд"

– Я догадался о собраниях. Но что было их целью?

– Не торопите меня, я все расскажу. – Его голос, голос умелого исповедника, казался мягким и успокаивающим. – Всему виною Алексис де Шартье. Этот человек был просто одержим Наполеоном III, к сожалению, в плохом смысле. Он ненавидел нашего нового императора. Мечтал свергнуть его. Все началось задолго до ссылки в Лион – господин де Шартье придумал заговор, но ему требовались деньги и сообщники. В первый раз, четыре года назад, у него не получилось. И нынче то и другое он уже не мог получить законным путем: друзья от него отвернулись, как от прокаженного, никто не желал ссудить его деньгами, а для того чтобы дело имело успех, деньги необходимы. И он придумал, где добыть и золото, и верных союзников, которые не посмеют шагу ступить без его разрешения. За свою революционную деятельность и жизнь в обществе Шартье узнал многое о разных людях, но до поры до времени хранил эти знания в секрете. А когда они ему понадобились, извлек их на свет. И призвал к ответу грешников.

– Он их шантажировал. Так ведь?

– Верно, сын мой. – Казалось, отцу Демаре нравится, что виконт все так хорошо понимает.

– Но я не знаю чем.

– О, у каждого есть за душою грех или слабость. Моя прихожанка, баронесса де Менар, имела незаконнорожденную дочь. Девушка живет в монастыре и ничего не знает о своих родителях, однако Коралина покровительствовала монастырю и часто наезжала туда. Шартье удалось узнать эту тайну. Он угрозами заставил баронессу действовать на его стороне, иначе – он предал бы сведения огласке. Кто желает такого? – В голосе священника слышалось подлинное сочувствие. – Ален де Ратте переписывался с врагами Наполеона, родственниками своей жены-испанки. Это Шартье узнал с помощью своих революционных связей и сумел раздобыть несколько писем. Если бы император увидел хотя бы одно из них – немедля отправил бы добрейшего Ратте на плаху. И так Алексис заполучил второго. Затем был родственник вашей графини, Жюльен де Буавер. Сам он не совершил ничего плохого, однако сын его склонен к мужеложеству, что тщательно скрывалось.

– Патрик… – пробормотал Сезар. – О боже.

– Ну и, наконец, граф де Надо, заходивший в своих развлечениях дальше допустимого. Он был повинен в смерти проститутки – не просите меня рассказывать вам эту историю, но, поверьте, она поистине грязна.

Значит, без проституток тоже не обошлось. Ивейн была права.

– Все эти люди были богаты, все имели доступ в высший свет, кроме самого Шартье, с недавнего времени ставшего там парией. Баронесса де Менар пришла ко мне, чтобы я помог им с местом для встреч. Дело в том, милейший виконт, что под этой церковью расположен обширный подвал; говорят, когда-то отсюда вел ход прямо в катакомбы, но здесь я ничем помочь не мог – если он и имелся, то давно завален. Баронесса умоляла позволить им собираться в подвале, и я согласился.

– Почему вы это сделали?

Отец Демаре усмехнулся:

– Я подумал, что, если они хотят устроить заговор против нашего любимого императора, пускай лучше делают это под моим присмотром. Я всего лишь скромный священник, я не ношу титул, но Господь наградил меня разумом и тягой к справедливости. Господь говорил со мной. Я долго молился, пока не услышал ответ, и ответ пришел – в виде пламени, и тогда я понял, что нужно делать.

Он нервно облизнул языком губы.

– Сначала я полагал, что мне следует сдать их властям, но потом призадумался. Заговорщики не таились от меня, они не воспринимали меня всерьез. Кто я? Просто старый смиренный священник. И я слышал все, что они говорили. Они жаждали крови, Алексис де Шартье заставил их этого хотеть. Они горели ненавистью. Или талантливо притворялись, что еще хуже. И я понял: если они горят, то пламя заберет их. Что правосудие человеческое? Толку от того не будет. К тому же их могут и отпустить, ведь пока они ничего не совершили, только говорили об этом, только говорили. Баронесса созналась мне во всем на исповеди, и я хранил тайну. Но нет тайн между человеком и Богом, нет пределов для правосудия Его. Вот, имя Господа идет издали, горит гнев Его, и пламя его сильно, уста Его исполнены негодования, и язык Его, как огонь поедающий. Пред негодованием Его кто устоит? И кто стерпит пламя гнева Его? Гнев Его разливается как огонь; скалы распадаются пред Ним. – Поджигатель перевел дух; казалось, отцом Демаре с каждой секундой все больше овладевает какая-то сила, коей он не имеет ни возможности, ни желания сопротивляться.

Глава 21

И возгорится пламя

Виконт еще и еще раз провел стилетом по туго натянутым веревкам. Они поддавались, но медленно.

– Все они были грешниками! – выкрикнул священник. – Страшными грешниками! Убийцы, предатели; среди них – мать, бросившая ребенка, отец, покрывающий мужеложца, преступник, не любящий свою страну… Кто мог покарать их, кроме Господа? Ну а я стал десницей Его.

– Как вы это делали? – негромко спросил виконт.

– О, я приходил к ним. Назначал им встречу. И первым я пришел к господину де Шартье. Он был их предводителем. «Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, – идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами! Это будет вам от руки Моей; в мучении умрете». Они зажгли огонь, хотели поразить Божьего помазанника отравленными стрелами своей ненависти. И первым умер тот, кто затеял все это. Он получил мое послание, но посмеялся над ним. Я пришел к нему. Я дал ему выпить лекарство, что обеспечивает неподвижность. Он видел огонь, но не мог уйти, не мог даже крикнуть.

– Так. А дальше?

– Ален де Ратте понял меня сразу. В присланном письме я намекнул ему, что, если он не согласится принять Господне возмездие, погибнут его жена и дочери; нет, этого он не захотел. И он сам закрыл двери, и загородил их шкафом, и принял яд, а я вознес очищающее пламя, и Господь возрадовался.

– Матерь Божья, – пробормотал Сезар.

– Мадонна тоже одобряла меня, – истово произнес священник, – и святая Кристина словно все время была со мной. Они поддерживали меня, будто два крыла. Ну, а затем я написал Фредерику де Надо. Он уже понял, что творится нечто неладное. Он ездил к баронессе де Менар, но она в тот миг еще списывала все на злой рок, на случайность. А потом я прислал ему письмо о саде Едемском. И он явился сюда и швырнул мне послание в лицо. Он кричал, что я не смею пугать его, что в жизни ничего не докажу, что мне все известно лишь с чужих слов – а подтверждений у меня не руках нет. Это так; но у меня была вера. Граф де Надо ушел, потребовав, чтобы я не смел больше приходить к нему. Но я последовал за ним. У него было назначено свидание в тот вечер, но дама не пришла, и я воспользовался тем, что в доме почти никого не осталось. Проскользнул через кухню. Граф недолго сопротивлялся. К сожалению, пришлось избавиться и от камердинера, он меня видел. Однако это была необходимая жертва, угодная Господу.

Безумец, подумал Сезар, это ведь настоящий безумец. Внутри у него самого кипело пламя – как только не сжигало священника изнутри?