Читать книгу "Обольщение джентльмена - Виктория Александер"

— И снова при совершенно ясном небе. А следующий, джентльмен…

— Признайтесь, много их у вас было?

В голосе графа отчетливо слышалась ревность, и Кэтлин воспрянула духом — это был хороший признак.

— Я потеряла мужа девять лет назад, и все эти томительные годы была одна, — ответила она, взглянув в глаза Оливеру. — До вчерашней ночи.

Он тяжело вздохнул и попросил:

— Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, следующий мой поклонник утонул в ручье, поскользнувшись на камне. Причем ручей был очень мелкий. Когда эти достойные господа встретили свою безвременную кончину, они уже считались моими женихами. Боюсь, именно это и решило их судьбу. После смерти Уильяма я начала подозревать, что в мою жизнь вмешиваются какие-то высшие силы.

— Уильям — это тот, который утонул? Кэтлин кивнула.

— Я поняла, что мое нежелание взглянуть правде в глаза приведет к новым жертвам, — продолжала она. — Единственный мужчина, который может на мне жениться, — это вы, Оливер.

— Позвольте, есть же логическое объяснение…

— Нет, никакого логического объяснения нет. Ну хорошо, вы считаете смерть четверых достойных претендентов на мою руку трагической случайностью. Но вы никогда не задумывались, почему мы с вами — единственные молодые представители наших семей? Почему за пятьсот лет наши генеалогические древа не только не разрослись, а почти засохли? И еще, мои родители и ваш отец умерли совсем молодыми.

— Увы, бывает, люди теряют своих близких.

— Но речь идет не о каких-то абстрактных людях, а о нас с вами. И в-третьих, муж моей тети тоже умер очень молодым, причем у них не было детей. Детей также не было ни у меня, ни у дяди Малькольма, который их очень хотел. Чем ближе конец отмеренного срока, тем явственнее губительное влияние проклятия. Наши семьи вымирают и скоро исчезнут с лица земли. Я не могу этого допустить.

— И вы приехали в Лондон, чтобы стать моей женой.

Кэтлин кивнула.

— И притворились, что потеряли память.

— Нет! — воскликнула она. — Можете мне не верить, можете считать совпадением, что безумный план моей тети Ханны сработал, можете назвать это колдовством…

Оливер только презрительно хмыкнул. «Боже, дай мне терпение», — подумала Кэтлин.

— Вам следует знать, — пошла она в новое наступление, — что мои родные, особенно тетя, бабушка, прабабушка, все они верили в силу колдовства и пытались его использовать, но ни разу, по крайней мере до сих пор, не преуспели в этом занятии.

— Как вы сказали — до сих пор?

— Думайте что хотите, — отрезала она, глядя ему в глаза. — Я не притворялась, когда говорила, что потеряла память.

— Я верю вам, — неожиданно сказал Оливер, смущенно ероша рукой волосы. — Сам не знаю почему. Может быть, я действительно идиот. Но у вас был такой потерянный взгляд — его-то уж никак нельзя подделать.

— Спасибо, — с облегчением поблагодарила Кэтлин. Кажется, еще не все потеряно.

— И этот взгляд пропал несколько дней назад, — продолжал граф. — Думаю, именно тогда вы все вспомнили.

Он задумался и вдруг сообразил:

— Значит, это произошло до того, как вы меня соблазнили?

— Мне кажется, вы тоже не бездействовали.

— Но не я явился к вам в спальню среди ночи, а вы ко мне. Если вы думаете, что из-за этого я на вас женюсь…

— Что вы, у меня и в мыслях нет. Я ведь вполне зрелая женщина, способная самостоятельно принимать решения, и легла с вами в постель потому, что сама этого хотела. Мне никогда и в голову бы не пришло обольстить мужчину, чтоб женить его на себе, даже вас!

— Раньше — может быть, но не теперь.

— По-вашему, честно соблазнять женщину, которая не помнит даже своего имени? Любой джентльмен обязательно бы женился, чтобы загладить свою вину.

— Но вы-то уже вспомнили, как вас зовут!

— Да, однако вы этого не знали!

— Я вас не соблазнял.

Кэтлин стиснула зубы.

— Признаю, это я взяла на себя роль соблазнительницы, — подтвердила она. — Я не могла полагаться в этом на вас.

Оливер чуть не задохнулся от возмущения.

— Я думал о вас как о будущей жене и старался вести себя как подобает! — воскликнул он.

— Что не помешало вам предаваться похотливым желаниям и внушать мне, что мы можем быть вместе.

— Подумаешь, минутная слабость. С каждым может случиться.

— Помнится, далеко не минутная.

— Послушайте, Кейт…

— Кэтлин, — поправила она машинально. — Кейт меня называли в детстве родные, а потом — Кеннет, покойный муж, когда хотел меня подразнить. Удивительно, что леди Норкрофт выбрала для меня именно это имя, хотя мне больше нравится Кэтлин. Из Кейт я выросла, как из детского платья; Это имя мне больше не подходит.

— Нет, на мой взгляд, подходит, — неожиданно возразил граф и, помолчав несколько мгновений, добавил: — Завтра я возвращаюсь в Лондон.

У Кэтлин сердце ушло в пятки.

— Спасаетесь бегством? — спросила она. — Приступ малодушия с вашей стороны.

— Я бы сказал, благоразумия, — спокойно ответил он. — В свете последних событий мне надо многое обдумать, а здесь, с вами, мамой, вашим дядей и кузинами, это невозможно, поэтому мне лучше уехать.

Меньше всего на свете Кэтлин хотела, чтобы он уехал.

— Имейте в виду, что у нас не так много времени, — попыталась она переубедить возлюбленного. — Чтобы снять проклятие, мы должны пожениться до дня осеннего равноденствия, до которого осталось всего три недели.

— Я все-таки рискну.

— А как насчет мистера Беркли? Не боитесь оставить его без присмотра?

— Пожалуй, я заберу его с собой, — подумав, решил Оливер. — Если у него серьезные намерения относительно Джен, то он, несомненно, обрадуется возможности завоевать мое расположение.

— Вы не можете уехать. — Кэтлин была непреклонна.

— Почему? Мы в безвыходном положении: вы хотите выйти за меня из-за дурацкого старинного поверья, а я не желаю жениться по столь надуманному поводу.

— Я должна исполнить свой долг.

— То есть вы собираетесь выйти за меня замуж из чувства долга? Куда как романтично.

— Сарказм вам совсем не к лицу.

— Что ж, пойду-ка я со своим неподобающим сарказмом спать, — решил граф, и, коротко поклонившись, направился к дверям.

— Оливер, вы когда-нибудь любили? — остановила его Кэтлин.

— Один раз, очень давно, — ответил он. — Во всяком случае, мне так казалось.

— У вас ничего не вышло?